Страхи мудреца. Книга 1

— О да, конечно!

Он достал кошелек и протянул его мне. Я был несколько изумлен, увидев, что у маэра под рукой имеется как минимум один туго набитый кошелек. Я невольно вспомнил напыщенную фразу, которую сказал портному в Тарбеане много лет тому назад. Что я тогда изрек? «Рука джентльмена никогда не бывает далеко от кошелька»? Я с трудом удержался от неуместного смешка.

Вскоре вернулся Стейпс. Расторопный дворецкий добыл целую дюжину капелюшек и посадил их в клетку на колесиках размером с добрый шкаф.

— Право же, Стейпс! — воскликнул маэр, когда слуга вкатил в дверь клетку, обтянутую мелкой сеткой. — Вы превзошли себя!

— Где вам угодно ее поставить, сэр?

— Оставьте пока прямо здесь. Я потом велю Квоуту ее подвинуть, куда нужно.

Стейпс был несколько уязвлен.

— Да мне, право, несложно…

— Я знаю, что вы это сделаете с удовольствием, Стейпс. Но я хотел, чтобы вы принесли мне кувшин свежей яблочницы. Я надеюсь, что она поможет мне успокоить желудок.

— Да, конечно! — и дворецкий бросился прочь, затворив за собой дверь.

Как только он удалился, я подошел к клетке. Крохотные птички, похожие на самоцветы, перепархивали с жердочки на жердочку со стремительностью, неуловимой для глаз. Я услышал, как Маэр произнес:

— Славные пташки. В детстве они меня буквально завораживали. Я еще, помню, думал, как чудесно было бы целыми днями питаться одним только сахаром…

Снаружи к клетке было прикручено три кормушки: стеклянные трубочки, наполненные сладкой водой. Носики двух кормушек были сделаны в виде маленьких цветков селаса, третий выглядел как стилизованный ирис. Идеальные питомцы для аристократов. Кто еще может себе позволить каждый день кормить птичек сахаром?

Я открутил крышечки кормушек и влил в каждую из них треть маэрова лекарства. Пустой пузырек я протянул маэру.

— Куда вы их обычно деваете?

Он поставил пузырек на столик у кровати.

Я следил за клеткой, пока не увидел, как одна из пташек подлетела к кормушке и стала пить.

— Если вы скажете Стейпсу, что желаете кормить их сами, можно ли рассчитывать, что он не будет трогать их пищу?

— Да. Он всегда делает то, что я велю.

— Хорошо. Пусть же они опустошат кормушки, прежде чем вы наполните их снова. Таким образом они получат заранее известную дозу, и мы быстрее увидим результат. Куда вам поставить эту клетку?

Он окинул комнату взглядом, вяло двигая глазами.

— Возле комода в гостиной, — сказал он наконец. — Клетка будет мне видна отсюда.

Я аккуратно укатил клетку в соседнюю комнату. Когда я вернулся, то увидел Стейпса, наливающего маэру стакан яблочницы.

Я поклонился Алверону.

— Я могу идти, ваша светлость?

Он жестом отпустил меня.

— Стейпс, Квоут еще вернется сегодня. Впустите его, даже если я буду спать.

Стейпс напряженно кивнул и снова взглянул на меня неодобрительно.

— Возможно, он кое-что мне принесет. Прошу вас, никому об этом не говорите.

— Милорд, если вам что-нибудь нужно…

Алверон устало улыбнулся.

— Я знаю, что вы это добудете, Стейпс. Но пусть мальчик тоже пользу приносит. Вас я предпочитаю иметь при себе.

Алверон похлопал дворецкого по руке, и Стейпс, похоже, смягчился. Я вышел из комнаты.

* * *

Поход в Северен-Нижний отнял у меня на несколько часов больше, чем это требовалось. Заминка меня бесила, но без этого было никак нельзя. Идя по улицам, я обнаружил, что за мной следят.

Это меня не удивило. Судя по тому, что я успел повидать при дворе маэра, наполненном слухами и сплетнями, я предполагал, что вслед за мной отправят пару слуг, проследить, что я делаю в Северене-Нижнем. Как я уже говорил, к тому времени придворные маэра сгорали от любопытства, желая знать, кто я такой, а вы представить себе не можете, на что способны скучающие аристократы ради того, чтобы сунуть нос в чужие дела.

То, что обо мне будут сплетничать, меня не особо тревожило, но вот последствия сплетен могли быть катастрофическими. Если Кавдикус прослышит, что после визита к маэру я отправился по аптекам, что он может предпринять? Человек, готовый отравить самого маэра, не задумываясь затушит меня, как свечку.

А потому, чтобы избежать подозрений, я, спустившись в Северен, первым делом отправился обедать. Я заказал славную горячую похлебку и дешевого ячменного хлеба. Мне до смерти надоели изысканные блюда, успевавшие к тому времени, как мне их приносили, остыть до температуры парного молочка.

Потом я купил пару фляжек, из тех, в которые обычно наливают бренди. Потом с полчаса глазел на углу на представление небольшой бродячей труппы: я застал конец «Призрака и гусятницы». То были не эдема руэ, но они неплохо выступали. И кошелек маэра был достаточно щедр к ним, когда они пустили шляпу по кругу.

Под конец я зашел в приличную аптеку. Я купил несколько разных снадобий, нервно, как бы наугад. После того как я приобрел все, что мне требовалось, и кое-что из того, что мне вовсе не требовалось, я наконец неловко осведомился у аптекаря, что бы такого попринимать, если у человека… ну… проблемы… в общем, это… в постели.

Аптекарь кивнул с серьезным видом и с непроницаемым лицом порекомендовал мне несколько препаратов. Я купил понемножку каждого из них, потом грубо и бестолково попытался сначала запугать его, а потом дать ему денег, чтобы он молчал. К тому времени, как я наконец убрался, аптекарь был разобижен и всерьез раздражен. Если бы его спросили обо мне, он бы рассказал всем желающим о хамоватом джентльмене, который интересовался средствами от постельной немочи. Не то чтобы я стремился увенчать этим свою репутацию, но, по крайней мере, так до Кавдикуса точно не дойдет, что я покупал лауданум, яснотку, некусай и прочие не менее подозрительные снадобья.

Наконец я выкупил из заклада свою лютню. У меня в запасе оставался еще целый день. В результате деньги в маэровом кошельке практически иссякли, но это было мое последнее дело. К тому времени, когда я вернулся к подножию Крути, солнце уже садилось.

Если вы хотели попасть из Северена-Нижнего в Северен-Верхний, вариантов у вас было не так уж много. Чаще всего пользовались двумя узкими лестницами, которые вились по склону Крути. Лестницы были старые, осыпающиеся, местами чересчур узкие, зато бесплатные, а потому простые люди, живущие в Северене-Нижнем, обычно ходили там.

Для тех, кому не нравилось карабкаться на семьдесят метров вверх по тесным лестницам, были и другие возможности. Грузовыми подъемниками управляли двое бывших студентов Университета — не полные арканисты, но толковые мужики, достаточно разбирающиеся в симпатии и механике, чтобы выполнять простую задачу по подъему и спуску повозок и лошадей на просторной деревянной платформе.

Для пассажиров проезд на подъемнике стоил пенни за подъем и полпенни за спуск, но частенько приходилось дожидаться, пока какой-нибудь купец загрузит или разгрузит свои товары, прежде чем подъемник пускался в путь.