Страна Арманьяк. Компиляция. Книги 1-7

— Сарацинским капуданом Саллахом по прозвищу Морской Лис, — подсказал Клаус, — что тот будет пропускать торговцев. За большие деньги, которые собрали купцы. Но одновременно говорят, что немалую часть этих средств дон Мануэль положил себе в карман.

— А еще сплетничают, что он в доле с сарацинами, — добавил Луиджи. — Но последнему почти никто не верит. Чтобы христианин, да еще целый наместник, вел дела с диким сарацинским пиратом? Сами понимаете…

Я молча ухмыльнулся. Увы, практика показывает, что в жизни нередко случаются еще и не такие коллизии. Деньги легко стирают всю непримиримость в верованиях. Хотя да, в данном случае, скорее всего, просто навет. В наше время за такое можно и на костер прогуляться.

— Что еще?

Эскудеро скороговоркой пересказали мне кучу сплетен и слухов, что узнали в порту, и только потом сообщили, что у меня просит аудиенции некий дон Луиш Нуньес.

— Кто такой?

— По виду дворянин, — пожал плечами Луиджи. — Примерно ваш ровесник, выглядит пристойно. При нем слуга.

— Именно меня хочет видеть?

— Простите капитана, сир, — быстро поправился эскудеро. — А если точнее — владельца корабля. То есть главного на «Виктории».

— И зачем?

— Не сообщил, сир. Но излагал просьбу в благородной манере, изысканно и вежливо.

Имя показалось мне странно знакомым, но ничего вспомнить я так и не смог. Поэтому для прояснения загадки согласился его принять.

Через несколько минут в каюту вошел высокий мужчина средних лет. В дорожной одежде, поношенной, но пошитой из дорогой качественной ткани, при мече и кинжале, он чем-то смахивал телосложением на меня — такой же худощавый и широкоплечий, правда, слегка повыше ростом. На левой скуле белел рваный шрам, еще один на щеке скрывала аккуратно постриженная борода.

— Ваша милость, — посетитель склонился в вежливом поклоне. — Позвольте представиться, дон Луиш Нуньес из Коимбры.

Говорил он на правильном французском языке, правда, с сильным португальским акцентом. И, что мне особо понравилось, абсолютно без подобострастия или наоборот — чванливости, а совершенно спокойно и с чувством собственного достоинства.

— Шевалье де Сегюр к вашим услугам, ваша милость, — вернув поклон, я тоже представился, назвавшись при этом одной из своих прошлых личин.

— Ваша милость. — Португалец еще раз поклонился. — Меня к вам привело неотложное дело. Насколько мне стало известно, вы вскоре собираетесь отправиться в Барселону. Так ли это, ваша милость?

— Ваши источники верны. — Я не стал отказываться. В порту уже знали, что мы собираемся идти через Гибралтар, так что скрывать конечную цель маршрута было бы глупо.

— В таком случае вынужден просить вас взять меня на борт, — с легкой улыбкой сказал Нуньес. — Так случилось, что мне необходимо срочно в Картахену, а это по пути вашего следования. Готов оплатить свое присутствие на корабле, правда, в весьма умеренных рамках. Но я со своим слугой не нуждаюсь в пропитании на время плавания, так как припасы у нас с собой. Понадобится всего лишь какой-нибудь угол в трюме. Уверяю, я совершенно неприхотлив в дороге. К тому же вы можете рассчитывать на мой меч и арбалет моего слуги.

— Мы идем без сопровождения, дон Нуньес, — веско ответил я. — Что, сами понимаете, рискованно. Насколько мне известно, те два купца, что стоят рядом с нами, следуют как раз в необходимую вам сторону и собираются нанять военную галеру для сопровождения. Не будет ли вам безопасней с ними?

— Нет, ваша милость… — Португалец легко улыбнулся. — Весь мой опыт подсказывает, что безопасней мне будет именно с вами. К тому же я уже обращался к указанным вами торговцам и даже получил согласие, но, увы, моих средств не хватит, чтобы оплатить дорогу на их судах.

Пришлось невольно задуматься. Откуда мне знакомо имя дона Нуньеса, я так и не вспомнил. При этом был совершенно уверен в том, что не встречал его в своем прошлом. Нив близком, ни в далеком. Вообще никогда. Все это сильно настораживало, но сам португалец неожиданно мне понравился. Гм… а почему бы и не помочь собрату по сословию? Не корысти ради, а из простого благородства. Не скажу, что особо хорошо разбираюсь в людях, но опасности в этом кавалере я совершенно не чувствую. К тому же действительно еще один опытный рубака совсем не помешает в дороге. Пожалуй, возьму, но прикажу глаз с него не спускать.

— Хорошо, дон Нуньес, не вижу никаких препятствий для выполнения вашей просьбы. В оплате нет нужды, но рассчитываю на ваш клинок в случае необходимости. Сейчас же прикажу отвести вам и вашему слуге место на корабле. Если позволит погода, мы отбудем с рассветом.

— Выражаю вам признательность, ваша милость. — Португалец не стал рассыпаться в излишних благодарностях, ограничившись простым поклоном. — К вашим услугам, ваша милость.

К счастью, шторм к утру совсем прекратился, чем я и воспользовался — «Виктория» с рассветом вышла из порта. Дон Нуньес с самого начала плавания продолжил оказывать благоприятное впечатление. Ему со слугой отвели каморку в трюме, но он там не задержался, сразу экипировался в корацину и поднялся на палубу, где вежливо выяснил у Логана свое место в случае стычки. Слуга португальца, смуглый, как мавр, коренастый и молчаливый коротышка, тоже натянул кольчугу и с арбалетом в руках не отходил ни на шаг от своего хозяина. К тому же Нуньес совершенно не искал моего общества, как я того опасался. Всего лишь поклонился один раз издалека, когда ему принесли обед с моего стола, — этим и ограничился.

Ну что же, приятно не обманываться в своих ожиданиях. Правда, это совсем не повод отказываться от здоровой паранойи. Черт, от кого же я слышал его имя? Зараза, вроде на склероз не жалуюсь, а тут напрочь забыл…

Господь к нам благоволил — дул попутный ветер, а море волновалось в меру. «Виктория» летела как стрела, и уже к вечеру мы добрались до мыса Сан-Альсано. Переночевали в порту небольшого приморского городка, а рано утром снова тронулись в путь.

Но едва прошли десяток лиг, как погода стремительно испортилась, поднялся порывистый сильный ветер. По небу со страшной скоростью неслись клочья свинцовых туч, то и дело срывался ледяной ливень. Еще совсем недавно темно-изумрудная вода стала практически черной, а белоснежные барашки на волнах — грязно-серыми.

— Что скажешь, Тиль? — Я обернулся к Верен вену.

— Хвала Богородице, ветер попутный, сир. — Фламандец пожал плечами, зашуршав дождевиком из дубленых тюленьих шкур. — Назад мы уже не сможем вернуться, остается только вперед. Такелаж и паруса совсем недавно меняли, должны выдержать. Если станет совсем худо, укроемся в подходящей бухте.

— Командуй, — после недолгого раздумья коротко бросил я.

Веренвен абсолютно прав. Теперь только вперед.

Но, как очень скоро выяснилось, чертово Провидение посчитало, что шторма для нас мало, и подкинуло новых вводных.

— Парус, парус!!! По правому борту… — заорал один из матросов с верхушки мачты.

Я с досады ругнулся, так и не отпив, заткнул пробкой флягу с арманьяком и потребовал у оруженосцев свою подзорную трубу.

Наблюдатель не ошибся: среди волн где-то на расстоянии полутора лиг от нас действительно мелькал треугольный парус, характерный для пиратских шебек. Вот только параллельным с нами курсом шел не один, а не менее пяти вымпелов.

А через час их вообще стало с десяток. И надеяться на то, что это купцы, никак не приходилось.