Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Страна игроков
Шрифт:

– Что с тобой случилось?
– спросил Виктор, когда они расцеловались, оба довольные этой неожиданной встречей.

– Что ты имеешь в виду?

– Длину твоей юбки. Ты вступила в монашеский орден?

– Как раз наоборот!
– решительно опровергла Маша явно бредовую, по ее мнению, мысль.
– Сейчас я работаю на московскую мэрию. Как ты понимаешь, это - далеко не монастырь, но положение обязывает выглядеть синим чулком.

Ребров был искренне поражен.

– Господи, когда же ты успела перейти в мэрию?!
– воскликнул он, разводя руками.

– Месяца два назад. Если точно, - помялась она, - я не состою в аппарате

мэрии. Я в одной интересной структуре, которая на нее работает.

– А как же газета?

– Как ты мог подумать?!
– оскорбилась Маша.
– Я ее, конечно, не бросила. Это - святое! Хотя там сейчас на хозяйстве чаще бывает мой заместитель. Ты помнишь его? Такой наглый, но классный мужик.
– У Виктора в памяти сразу возник язвительный и плешивый "журналистский волк" в грязных ботинках со стоптанными каблуками.
– А я как редактор одной из московских газет, - с удовольствием подчеркнула Маша свой статус, - вошла в комиссию по возвращению исторических названий столичным улицам и площадям, которые были переименованы в годы советской власти.

– И зачем тебе это надо?
– Виктор никак не мог прийти в себя.

По лицу Маши было видно, что ей приходится объяснять элементарные вещи:

– Знаешь, я окончательно поняла, что без власти, без денег хороший издательский дом на ноги не поставишь. Можно, конечно, выпрашивать на какую-нибудь газетку жалкие копейки, как я сейчас делаю. Но это несерьезно... Надо самой пробиваться во властные структуры. Теперь у меня есть цель - попасть в московскую мэрию. Буду врастать туда всеми возможными способами, в том числе и через комиссию по возвращению исконных названий городским улицам... Ну и, конечно, буду развивать свой бизнес...

– А какой у тебя бизнес?
– подозрительно спросил окончательно запутавшийся Ребров.
– Ты имеешь в виду газету?

– Нет!
– решительно замотала она головой.
– Теперь я еще - совладелица небольшого предприятия. На паях. Вместе с двумя моими знакомыми из московского правительства, - ну с теми, которые помогли мне с газетой. Мы создали акционерное общество на базе разорившегося заводика по производству металлоизделий. Идея, конечно, была моя. Теперь у него полно заказов, и мы даже начинаем расширять производство.

– И что выпускает твое предприятие?

– Таблички для домов. С новыми названиями улиц...

Момот явно рассчитывала, что ее слова произведут на Виктора впечатление, и не ошиблась.

– И у тебя... как бы это сказать... нет никаких проблем?
– осторожно поинтересовался Ребров.
– Получается, что ты сама переименовываешь улицы, а потом делаешь себе заказ и изготавливаешь новые таблички...

– Тут, конечно, присутствует деликатный момент, - согласилась она. Но, во-первых, решения о возвращении старых названий принимаю не я лично, а авторитетная комиссия. А, во-вторых, никто не знает, что мы являемся совладельцами завода - наши доли оформлены на других лиц. Моя, например, записана на мою парализованную сестру. Естественно, это - секрет... Могила?

– Ты еще спрашиваешь?!
– заверил ее Виктор.

– Кстати, ты даже не подозреваешь, насколько это выгодно!
– с такой же горячностью рассказывала Маша о своих новых делах, как когда-то о планах выпуска газеты.
– В Москве - тысячи улиц. Некоторые из них тянутся многие километры. Ты представляешь, сколько нужно изготовить таких табличек? А когда уже практически все сделано, улицы или заново переименовывают,

или городские дизайнеры разрабатывают какой-нибудь более современный вид указательных знаков, и все начинается сначала.

3

Маша еще что-то говорила о своем удивительном бизнесе, но Виктор уже не слышал ее. Его словно ударили по затылку чем-то тяжелым: в ресторан неспешной походкой, с подчеркнутой скромностью, как человек, который не нуждается в дешевых внешних эффектах, вошел президент банка "Московский кредит" Владимир Шелест, пропуская впереди себя Анну Игнатьеву.

Впрочем, не только Ребров, многие обратили внимание на возникшую в дверях пару. Шелеста, как одного из российских "олигархов", знали практически все присутствующие. А Анна была просто потрясающе красивой женщиной. И их появление давало возможность вволю поупражняться в остроумии, обменяться сплетнями - главному занятию на таких приемах.

К новым гостям тут же подлетел Алексей Большаков. Мягким, расслабленным движением Шелест протянул ему ладонь для рукопожатия и, видимо, стал говорить какие-то поздравления, так как Большаков расплылся в улыбке. А потом, вероятно, последовала шутка, потому что новоявленный депутат Государственной думы разразился бодрым смехом. Чтобы показать, как ему смешно, он запрокинул голову и изогнул назад свое толстое туловище, словно собираясь сделать мостик.

– Ты меня не слушаешь?!
– дернула Виктора за рукав Маша.

– Что? Да, это очень интересно...
– пытаясь собраться с мыслями, сказал он.

– Ну-ну, - недоверчиво пробубнила она и спросила: - А чем ты занимаешься сегодня вечером? Можно было бы смыться с этого приема и наговориться вдоволь, послушать где-нибудь музыку...

– Сегодня?
– переспросил Ребров.
– Сегодня у меня еще куча дел. С Большаковым не соскучишься.

– Да, кстати, - легонько хлопнула себя по лбу Маша, - я тебя тоже поздравляю. Кто-кто, а я-то знаю, сколько ты сделал, чтобы раскрутить эту тушу. Ну, хорошо, еще поговорим!
– Она помахала рукой на прощание.

Оставшись один, Ребров пошарил глазами по залу и увидел, что Анна и Шелест с бокалами шампанского в руках стоят в довольно большой компании у окна. Там же находился и появившийся Стрельник, который что-то оживленно рассказывал, привлекая всеобщее внимание.

Виктору очень захотелось сказать Анне пару слов. Но было бы глупо присоединиться к этой компании сейчас. Стоило, конечно, немного подождать. Чтобы не торчать столбом посреди ресторана, он решил взять себе чего-нибудь поесть.

Но, видимо, в этот вечер ему судьбой было начертано если и не исповедовать всех своих знакомых, то хотя бы переброситься парой слов с каждым из них. У стола с рыбными закусками он увидел Хрусталева, державшего в одной руке тарелку с водруженной на нее рюмкой водки, а в другой - вилку.

В глубокой задумчивости Роман изучал палитру разложенных перед ним блюд и в этот момент был похож на художника, выбирающего краску для последнего мазка, которым он должен был обозначить на облаке луч закатного солнца. Мучения творца, видимо, продолжались уже давно, и было ясно, что выбор будет сделан между насыщенным розовым цветом слабосоленой семги или совсем уже бледно-розовыми, но с красной искоркой оттенками раковых шеек.

Наблюдая за своим бывшим начальником, Виктор решил, что раковые шейки точнее соответствуют цвету прощального отблеска солнца, и именно на них остановится Роман. Но тот все же выбрал семгу.

Поделиться с друзьями: