Страна Изумрудного солнца

После обеда погода испортилась. С запада, со стороны Фласса, наползли перекрученные грязно-серые облака; порывы холодного ветра пригибали высокую голубоватую траву, заставляя ее стлаться по земле и струиться, как водоросли под сильным течением.

– Тина, скоро начнется Флассов ливень! – с нотками паники в голосе крикнул Тлемлелх. – Надо где-то укрыться!

– Флассов ливень – это что?

– Он ледяной и жуткий! Я замерзну!

– Пошли туда! – показала Тина.

Трава колыхалась и металась, словно охваченная безумием. Когда она приникала к земле, вдали темнели еле различимые постройки. Поселок чливьясов. С неба начали падать тяжелые ледяные капли. Тлемлелх накинул капюшон и закутался в плащ, его зубы стучали. Автопереводчик добросовестно переводил его бормотание: он опять некстати вспомнил о том, что должен был еще три шестидневья назад уйти во Фласс; теперь стихии мстят ему за то, что он воспротивился судьбе; этот ливень – воплощение аргхмо… Лиргисо, побледневший от холода и злой, прикрикнул на него, и он замолчал. Они почти бежали, порывы ветра ударяли им в спину, пытаясь свалить с ног.

Наконец они достигли деревни. Приземистое деревянное строение – или скопление строений под общей крышей, громадной, похожей на шатер цирка. Все деревни чливьясов выглядят одинаково. Окна по случаю непогоды закрыты ставнями. В стороне ряд сараев, сложенных из тонких потемневших бревен.

– Какие строения нежилые?

– Там. – Лиргисо указал на сараи. Его оранжевый плащ из парашютной ткани хлопал на ветру, как парус.

Тучи наконец прорвало, и с неба обрушились ледяные струи. Скользя по грязи, Тина подбежала к ближайшему сараю, отодвинула засов, распахнула дверь. Оглянулась на энбоно:

– Сюда!

Ей пришлось пригнуться, чтобы не удариться о притолоку, – дверь была рассчитана на низкорослых чливьясов. Внутри царил полумрак и тяжелый, как на скотном дворе, запах. Она отступила, энбоно протиснулись следом за ней. Лиргисо предусмотрительно прикрыл дверь, за которой уже не осталось ничего, кроме хлещущих из разверстых небесных хлябей потоков воды.

– Злой Император, куда мы попали! – всхлипнул мокрый Тлемлелх.

– Куда? – повернулась к нему Тина.

– Это же шерплов хлев! Мы, Живущие-в-Прохладе… Не принято, чтобы Живущие-в-Прохладе переступали порог такого места!

– Еще один компромат, – фыркнул Лиргисо.

Они стояли в коридоре меж двух дощатых стенок с закрытыми на щеколды окошками, за которыми кто-то шумно вздыхал и возился.

– Там шерплы? – спросила Тина.

– Да! – Тлемлелх обессиленно прислонился к стенке, но тут же отпрянул, словно боялся испачкать свой до нитки промокший плащ. – Я сейчас сознание потеряю…

– Лучше завернись в спальный мешок, а то простудишься.

Опустив на пол аварийные комплекты, она шагнула к низко расположенному окошку, повернула щеколду и приоткрыла скрипнувшую ставню. Заглянула внутрь, и у нее вырвался удивленный возглас: она увидела валгрианского хавлашмыра.

– Разве это шерпл?!

Лиргисо, заинтересовавшись, тоже подошел, склонился рядом и подтвердил:

– Шерпл, кхей-саро. Это очень мило с вашей стороны – похитить меня, чтобы затащить в компанию подобной скотины!

– Если вам тут не нравится, можете переждать дождик снаружи. Тушенку из шерплов вы оба жрали с удовольствием.

– Тушенка – это еда, а шерпл – это шерпл, – слабым голосом возразил Тлемлелх.

Потом повернулся и нетвердо побрел по коридору меж дощатых стенок. Вскоре из темноты донесся грохот.

– Тина, я наступил на грабли!

«По-моему, для тебя это обычное состояние», – про себя вздохнула Тина.

Лиргисо снял плащ и держал его на весу, с шелковистой парашютной ткани капала вода. Услышав возглас Тлемлелха, он ухмыльнулся.

– Тина, я нашел более пристойное помещение!

Это было интересней, чем грабли, и Тина спросила:

– Где?

– Здесь! Идите сюда, у меня нет сил двигаться!

Пристойное помещение оказалось небольшим закутком в конце коридора, с миниатюрными, как в детском саду, деревянными лавочками – мебелью чливьясов – и кое-каким инвентарем, составленным у стены. За тупиковой стеной бушевал ливень, из щелей тянуло ледяным сквозняком.

– Сколько времени обычно продолжается Флассов ливень?

– По-разному, кхей-саро, – отозвался Лиргисо. – В это время года в Западном Обонгде они обычно долгие.

– Ясно. Тогда греемся и отдыхаем. Тлемлелх, давай сюда свой плащ.

Прислонив к стене, на некотором расстоянии друг от друга, грабли и деревянную лопату, Тина повесила на них плащ Тлемлелха. Поглядев на это, Лиргисо сделал со своим плащом то же самое, что не помешало ему съехидничать:

– Несравненный Тлемлелх, а ты можешь себе представить, для чего чливьясы используют эту лопату?

– У меня не настолько низменное воображение… – прошептал Тлемлелх, свернув слуховые отростки.

Потом, набросив на плечи развернутый спальный мешок, открыл свой рюкзак, достал расписанный цветами и завитками эмалевый флакон и залпом проглотил его содержимое. Тина, которая возилась в это время с термоплитами, не успела его остановить.

– Что ты выпил?

– Куунайгро. Это снадобье помогает забыться и дарует грезы. Оно не такое хорошее, как слиионгх, после него болит голова, но лучше уж гостить в царстве грез, чем в шерпловом хлеву!

«Наркоман несчастный… А я, значит, должна сидеть тут один на один с твоим дружком?»

Он свернулся на дощатом полу, с головой закутавшись в спальный мешок.

– Сколько же всего он с собой захватил… – с завистью заметил Лиргисо.

– А ты посмотри у него в рюкзаке – может, там и для тебя что-нибудь осталось.

Отдохнуть от их изысканного общества, хотя бы ненадолго – это именно то, в чем она больше всего сейчас нуждается!

– Ни в коем случае, кхей-саро. – Лиргисо скорчил насмешливо-расстроенную гримасу. – Я принимаю такие снадобья у себя дома, а не в первом попавшемся хлеву. Чем мы с несравненным Тлемлелхом отличаемся друг от друга, так это количеством извилин в мозгу. Я всегда подозревал, что его мозг представляет собой идеально гладкую полусферу без малейших изъянов… Зато красиво!

– Тем не менее он сумел достичь достаточно высокого положения в обществе. Ведь у вас, если я правильно поняла, все рождаются равными и дальше должны рассчитывать на свои способности?

– И на внешность, кхей-саро. Тлемлелх унаследовал крупную недвижимость и был принят в число Живущих-в-Прохладе только благодаря своей неотразимой внешности… ну и еще потому, что у него безупречный художественный вкус. Но внешность – главное, иначе бы ему никакой вкус не помог, при его-то мозгах. Не знаю, кхей-саро, способны ли вы увидеть это и оценить, но он действительно очень красив. Живое совершенство! – Лиргисо насмешливо улыбнулся и тут же добавил: – Я говорю вполне серьезно. Тлемлелх по праву считается одним из самых красивых энбоно в Могндоэфре. Даже к лучшему, что он не ушел во Фласс.

– Ты сам же его туда чуть не отправил, – напомнила Тина.

Лиргисо неопределенно пошевелил слуховыми отростками. Вряд ли он раскаивался в содеянном. Вряд ли он вообще способен в чем-то раскаиваться.

– Кхей-саро, вы позволите задать вам один вопрос? А то меня давно уже снедает неутоленное любопытство… Чем вызвана ваша трогательная забота о Тлемлелхе?

– Он помог мне, когда я попала на Лярн. Я ведь попала сюда случайно, через ту установку, которая на берегу Фласса. Тлемлелх пригласил меня к себе домой, благодаря его помощи я быстро адаптировалась. Я его должница.