Страна мыслителей

в обрез. Нервничая, он, как обычно, ковыряет в носу. Ладно, говорю я, сегодня у нас что? Кажись, четверг. Так что прямо сегодня поскочу на танцы, может что и получится. Так что готовтесь, если что, я позвоню. Ладно, говорит теперь уже Абрамыч, буду ждать.

Ну что, видать делать нечего, поплелся я на танцы. Жене наврал, что в гости пошел, обещал, если что, позвонить. Пришел на танцы, баб – море. Есть и ничего, но ведь выбирать надо наверняка. И, главное, чтоб без последствий. Последствий, мы мужики, ок как не любим. Пригласил одну, другую, нет, все не то. То подружки нет, то сама ни рыба, ни мясо. Что же делать? Поводил я по сторонам глазами, нет, ничего не видать. Расстроился я, присел в уголке. Сижу, грущу, а времени остается все меньше и меньше. Еще три, четыре танца и все, баста, можно выметаться. И вот тут мне и повезло. Не поверите, но я сразу почему-то понял, что на этот раз все будет о’кэй. То ли потому, что она сама подошла, то ли еще почему, – не знаю. Подошла она ко мне и запросто так говорит: что сидишь скучаешь, может потанцуем. Еще как потанцуем, говорю. Танцуем мы, хоть я танцевать и не умею, но дело свое мужское туго знаю. Лапаю дамочку на совесть, впрочем сугубо в рамках приличий. А рамки приличий на танцах, сами знаете каковы, так что после первого танца, мы уже стали почти друзьями. А после второго и вовсе, можно сказать, близкими людьми. Ну, думаю, кажись, дело налажено, можно и выметаться, чего на пустяки время тратить. В конце концов не танцевать же я сюда пришел. Только мы собрались уходить, подожди, говорит она, пойду подружку предупрежу. Подружку, говорю я, это хорошо, и от радости аж подпрыгиваю. Ну, думаю, Абрамыч, сукин ты кот, кажись и тебе отломится. Поговорила она с подружкой, объяснила ей видно, что и как. Подходит ко мне эта подружка, на вид весьма ничего. Как говорит Абрамыч, годная к употреблению. Подходит и говорит, что, мол, она не прочь провести время в компании, как она выразилась, компанейских парней. Правда сегодня, может уже поздно. Какое поздно, говорю, самое что ни на есть время. Ну, если так, говорят дамы, теперь уже обе сразу, то мы согласны. Ну, что ж, сказано – сделано. Звоним Абрамычу, а он, подлец, до чего гнусная все-таки образина, еще и кочевряжится. А может на завтра, говорит, отложим. Пожалуй, лишь я один могу безболезненно переносить его подлые выходки. Нет, говорю, парень, не выйдет. Люди серьёзныё, выкрутасов не любят. Ну, что же, сдается Абрамыч, приезжайте, а бабы то хоть ничего? Ничего, даже очень ничего, говорю я. А как насчет того, чтобы встретить? Да ты что, Абрамыч аж начинает заикаться, мне еще и заезжать за вами? Нет, это слишком, и Абрамыч кладет трубку. Обругал я Абрамыча, правда про себя, самыми что ни на есть черными словами. Обруrал, ну и поплелся ловить такси. А самому как-то не по себе. То ли перед девчатами неудобно, то ли денег на такси жалко. Такси ловили долго, минут пятнадцать, наконец, поймали. Водитель, тоже падло, видя, что я с бабами, заломил два червонца. Такой наглости даже я не ожидал. Этот, пожалуй, почище Абрамыча. Хотел я было вскипеть, да вовремя одумался, а может все и окупится.

Приехали мы к Абрамычу. А он, каков китрец, нас, аж, у парадного встречает, и в руках держит, не поверите, по цветочку. Ну, думаю, молодец, дело в шляпе. Будет нам в этот раз пожива. А девчата, те прямо растаяли. Подружка так та так призывно застреляла глазами, что только держись. Да и у моей похоже тоже слюнки потекли. Квартира у Абрамыча аховая. Планировка чудесная: широкий коридор, могучий холл, комнаты, хоть и две, зато какие. Меньшая и то восемнадцать метров. Девчата, как только надели тапочки, Абрамыч, он порядок любит, так сразу заперлись в ванной, как говорится, наводить марафет. Старались они похоже основательно. Мы с Абрамычем успели за это время не только накрыть стол, но и обсудить во всех тонкостях план наших дальнейших действий. Было решено, что я остаюсь в гостиной, а Абрамыч идет в спальную. К тому же было бы не худо потом и поменяться дамами, но это уж как получится. Наконец, дамы изволили объявиться. Дальше все произошло, как обычно и происходит в подобных случаях. Сначала выпили, затем потанцевали. 3атем снова выпили, снова потанцевали, и так несколько раз подряд, пока окончательно не созрели: После чего, как водится, отправились каждый по своим местам. О своей постельной эпопее могу сказать только одно: оказанного доверия я не оправдал, так как перебрав, был не в состоянии показать высший пилотаж. За что и получил строгое внушение. Абрамыч же, как потом выяснилось, оправдал не одно, а целых два доверия.

15.05.90

ЧТО НЕПЛОХО ЗА ДЕНЬГИ – НА ХАЛЯВУ ПРОСТО ПРЕВОСХОДНО!

Мы. Свеклины , не любим nлатить. Да и зачем платить, когда можно на халяву. Помню, разболелся у меня как-то зуб да так, что, аж, невмоготу. А уже в то время к зубному можно было попасть только к платному. К бесплатному же, покамест номерок: выцарапаешь, прежде ,дуба дашь от усердия. Но к платному врачу ходить – не велика заслуга: надо только иметь денег побольше , и все будет тип-топ. И так как зуб разболелся у меня не на шутку; то и призадумался я на совесть. Деньги-то у меня были, но зачем платить, когда можно и бесплатно. Пристал я, значит, к отцу (он у меня был не маленький начальник среди военных).

– Папа. – говорю, мол так и так, – если не хочешь, чтобы чадо любимое лишилось зуба, отведи его к зубному. К платному сам знаешь, ему не потянуть, да и тебе не резон за него платить. Каждый обязан сам себя обеспечивать, иначе не жилец он на белом свете, ох не жилец, а вот помочь сыну – это ужe совсем иное дело. Тем более, чего не помочь, если это не составит тебе особого труда, ведь сын как никак, вдруг и поймет хоть что-то, может когда-нибудь и сам тебе поможет, ecли, конечно. сможет.

– Ладно, – говорит папа, – помогу тебе и на этот раз! Чего уж там, свои ведь как никак.

Пришли, значит мы с ним в госпиталь, а там все его знают. Я бы не сказал, что они очень уж его боялись, да кажись и уважали-то не очень, но все-таки отказать в просьбе не посмели. Kуда там отказать, сам начальник стоматологического отделения лично усадил меня в кресло к эдакой очаровашке лeт сорока, крашенной блондинке.

– Ну-с, -говорит блондинка, – будем лечить-с?

Я говорю: “Конечно, будем, зуб-то как ник болит все-таки.

– Это ничего. – говорит блондинка. – поболит

и перестанет. ,

– Это как, – говорю, – перестанет? Неужели и лечить не надо?

– Можно, – гoвopит, – и не лечить. Больше недели ни один зуб не выдерживает: нерв обязательно за этот срок погибает.

– И что?

– Ну, и зуб перестает болеть.

– Aх, так, – говорю, – ну. тогда я пойду. потерплю еще. Кажись, не долго осталось, четвертый день уж маюсь.

– Я те пойду; – говорит блондинка и буквально как тисками вдавливает меня ручищами в кресло, – сиди уж, коли пришел, я ведь тебя не звала.

Пришлось смириться. Ну, тогда и началось такое! В общем чуть душу Боry не отдал, пока она мне лечила этот чертов зуб. Для начала она засадила мне три нoвoкaинa, чтобы остановить боль. Я уж и вправду поверил, что не должно быть больно, ан нет, как начала она сверлить, так я аж взвыл. Не поймy от чего: толи от боли, толи со страху.

Под конец долбежки новокаин все же сделал свое дело, и когда подобрались к, нерву. было уже почти не больно.

. – Мышьяк класть не будем, – авторитетно заявила блондинка, – я справлюсь и так.

Я аж: похолодел, но сказать-то я ничего не мог. От уколов и напряжения я можно сказать, начисто лишился дара речи.

– Так, – пропела блондинка. – шас мы тебя током. – и шасть в зуб мне кaкoй-тo злектрод.

Мать моя, аж: искры из глаз посыпались. Ну думаю, точно погиб. Да где уж там погиб, только дым из ушей пошел, а заодно и из рта.

– Ну, вот и все. – говорит блондинка и, наконец, вытаскиваеr электрод из моего рта, – убили мы его все-таки. На посмотри, -и что-то сует мне в глаз. А у меня, надо сказать, страшная дальнозоркость, вблизи ни хрена не вижу. Только по запаху я и почуял, что действительно что-то у нее там есть, и это что-то, страсть, паленым попахивает.

– Поостынь чуток, – говорит блондинка, – а я тебе пока пломбу приготовлю, – и, виляя задом идет в другой

конец кабинета готовить эту самую пломбу.

“Ничего себе станок, – дvмаю -я бы на таком и бесплатно согласился поработать.”

Подготовила она, значит. пломбу. На это ей потребовалось минут пятнадцать. Я за это вpeмя чуть cлюной не захлебнулся. Наконец, она подходит и, плотоядно улыбаясь говорит: -“Можете сплюнуть, у вас уже полный рот сдюны.” —А где ж ты раньше, сука. была? – думаю я. – Столько человека за зря заставила мучиться. Трахнуть бы тебя за это дело да не туда, куда тебе хочется, а совсем в друтое

место! Да так чтоб нaдoлгo этот уpoк запомнила.

– А теперь. – продолжает блондинка, уже болыше не

улыбаясь, – снова откройте рот и как можно шире, пломбу будем ставить.

– “Hу, наконец-то!” – думаю.

Ставила она эту самую пломбу наверное с полчаса. Похоже, и в самом деле старалась. Наконец. она ее все-таки поставила.

– Ну. вот и все. – говорит блондинка, – можешь идти. Только не забудь напоследок “спасибо” сказать, а ещe лучше будет, ecли мы с тoбoй поладим, и садится прямиком ко мне на колени. Это с такой-то попой!

– “Hу, – думаю. – вот тебе и бесплатно. Тут уж точно одним “спасибо” не отделаешься.” Но, надо отдать ей должное, в обиде на нее я все же не остался. Она мне потом не только зубы бесплатно лечила, она меня еще при этом поила, кормила и в театр водила, и все за свой счет. А за это я разок-другой в неделю оприходовал ее. Правда, делал я это как следует. Видно, не зря говорится: если ты ко мне по-хорошемy. то и я к тебе тоже!

29.01.95

КАК НЕДОРОГО КУПИТЬ МАШИНУ.

Штейн купил машину, причем недорого, переплатил всего пару тысяч.Свеклин завидовал. Надо бы его в гости пригласить, да попытать немножко, может и расколется.Сказано-сделано.В гостях Штейн вел себя истинно по дружески. Пил и ел все, что подавали и не только подавали.По сыновьи обнимал тещу приятеля и, выходя курить на кухню, как бы между делом основательно тискал еще и жену. Обычно Свеклин относился к последнему не очень снисходительно, а иногда и вовсе жадничал, выпроваживая супругу обратно в комнату. Но в этот вечер Свеклин смотрел на жизнь словно не своими глазами. Плевать ему было на то, тискал ли Штейн его жену или нет, сожрал ли он его любимую кабачковую икру или все же малость оставил. Главным для него в этот вечер было расколоть Штейна. И сделать это надо было как можно быстрее, ибо дружбан по своей простоте уже успел нанести неприкосновенным запасам Свеклина значительный урон. Выпив очередную Свеклин решил: Будь, что будет, но, пожалуй, пора и приступать.