Страна Живых
Шрифт:
– Гнать! – Олег не сомневался, что кто-кто, а специалист по борьбе с коммунизмом ему нужен в последнюю очередь.
– А вот и ошибаетесь, молодой человек! – дух японского диверсанта был цепким и последовательным, как знаменитое японское трудолюбие.
– В нирвану, на небеса, да хоть в ад, убирайся своей дорогой, – Олег привычным усилием вышвырнул упрямца.
– Ухожу… пока… – прохрипел дух Городзаэмона, – но помни, я нужен тебе больше, чем ты нужен мне!
Настя с возрастающей тревогой наблюдала, как Олег лежал, закатив к небу глаза, и беззвучно шевеля губами.
– Олег! Господин рыцарь! Господи, да что за беда, он опять отключается!
Видать, горячая вода вызвала расширение периферических сосудов, падение артериального давления,
– Черт, где я? О, блин, опять вырубился! – Олег вгляделся в испуганное лицо Насти, – извини… подруга… вот, притащила к себе такого…
Настя покачала с головой, вздохнув, все же с облегчением, и принялась тащить Олега из ванной. Тот настолько размяк и ослаб, что не смог сделать элементарного – он даже сидеть не мог без посторонней помощи. Тело было и слабым, и жестким одновременно. Ноги сгибались в коленях только до половины, спина вообще не гнулась, а руки были слишком слабы, чтобы вытащить тело из скользкой ловушки. Настя вытерла его, помогла перевалиться через край, повела в комнату.
Олег требовал «коврика на полу», но Настя отказалась класть его «как собаку». Компромисс был найден, и Олег позволил завалить себя на старый диван, подальше от Настиной постели.
Ночью он проснулся, и напрягая пресс, попытался присесть.
– Что это с ним такое? – забеспокоился Шалый.
– Сексуальную энергию сублимирует. Тело свое немощное будет восстанавливать, – объяснил Кедр.
– Да замолчите Вы оба! – Олег уже привык к своим галлюцинациям, и научился посылать их подальше в подсознание.
Он извернулся, перекатился на бок, свесил ноги на пол. В чуткой ночной тишине начал осторожно поднимать и опускать ноги, сгибать и разгибать колени, скручивать спину, вертеть шеей. Тело не слушалось, скрипели и щелкали суставы, голова кружилась. Но Олег упорно тянул свои засохшие мышцы, напрягал руки, раскачивался в пояснице, упираясь в диван. Он пару часов разминался, а потом осторожно встал, и уперся руками о стену. Он начал переносить вес с одной ноги на другую, сгибал и скручивал спину.
– Сгибаются и разгибаются и так и этак, вытягивают спину, и все это, чтобы достичь долголетия, – процитировал выбравшийся на поверхность Кедр.
– Да, западло вот так очнуться, – веселился Шалый, – вчера был круче Брюса Ли с Ван Даммом, а сегодня на тебя телка посмотрит разве из жалости!
Олег не опустился до ответной реакции, он сосредоточился на подсчете отжиманий от стенки, счет перевалил за сотню. Он старался дышать как можно тише, но с каждым разом его легким требовалось все больше воздуха, ребра болели, диафрагма была слишком слабой, он засопел, борясь с желанием застонать от боли и слабости.
…Настя не слышала возни в комнате Олега. Она спала в глубочайшем расслаблении. Откровенно признаться, события прошедшего дня не слишком взволновали ее. Она знала, всегда знала, что именно так все и случится. Сейчас она позволила себе наконец расслабится, и просто отдохнуть. Последние дни работать приходилось за двоих. Сутки она дежурила по больнице, а день после этого работала на диспансеризации – брала кровь в поликлинике. Каждое движение было отработано до автоматизма, она работала, как робот, целый день, а теперь ее тело выключилось, но мозг не отдыхал. Проваливаясь в сон, она все еще продолжала работать, накладывать жгут, забирать кровь, делать анализы, заносить их результаты в журналы, писать на листочках, относить по отделениям. Постепенно эта рабочая карусель стала менее ясно различимой, мутной, и она провалилась на более глубокий уровень. Она явственно увидела Олега. Он подошел к ней с двумя друзьями. Один был с виду преуспевающим фирмачом, бизнесменом, а другой – типичным профессором университета. Бизнесмен пытался делать ей неуклюжие комплименты, а Профессор вывалил целый
перечень рекомендаций по восстановлению здоровья Олега. Он упоминал сложные научные термины, перемежая латынь декламацией стихов на китайском, и мешая в одну кучу гиппократическую традицию и древневосточную концепцию Ци. В целом, как поняла Настя, у Олега суставы были в полной сохранности, но мышцы атрофировались и укоротились. Было необходимо добиться их восстановления, развить силу и гибкость, улучшить питание.Настя вновь потеряла контроль над сновидением, и провалилась еще глубже, в сон третьего уровня.
…Она шла по дымящейся земле, огибая развалины, перешагивая через валяющиеся тут и там тела. В большинстве это были свои. Настя не видела лиц и деталей одежды, но понимала, что эта жалость неспроста, что она знала многих из этих людей, и когда-то надеялась, что они не погибнут здесь. Вскоре показались выжившие. Их было совсем мало. Кто-то хромал, опираясь на обломки оружия, кто-то тащил товарища, кто-то уверенно шел, сжимая оружие в крепких руках. Среди возвращавшихся был и Олег. Его доспех был оплавлен, шлем разбит, волосы и половина лица были в крови. На плечах Олега сидели две крупные птицы, белая и черная. Когда Олег подошел к ней, крылатые твари захлопали крыльями, взлетели, едва не сбив Олега с ног, и сделав круг, стали подниматься в воздух. Настя уже частично видела мир их глазами, она отчетливо поняла, что они смотрят вокруг с целью предупредить их о приближении врага.
– Давай, перевяжу, – она протянула руки к голове избранного воина.
Тот улыбнулся, опустился перед ней на колено, стащил остатки разбитого шлема, склонил голову. Настя внимательнее взглянула на рану – она была ужасной.
Она не могла помочь. Настя в испуге оглянулась по сторонам, и встретилась взглядом со старым самураем, стоявшим неподалеку. Тот посмотрел на нее, потом увидел рану на голове Олега, приблизился. Его лицо с широкими скулами выразило смесь озабоченности, интереса, и брезгливости.
– Со дес нэ! – протянул он, покачав головой…
…Олег закончил отжимания, попытался присесть, сгибая ноги в коленях. Без результата – колени как заклинило. Черт! Он вспомнил про давешнего духа, японца, предлагавшего помощь. Тот не замедлил явиться.
– Колени не сгибаются? Начинай с перекатов! Качай вес вперед-назад, да держись же за что-нибудь! Мягче, медленнее, больше расслабляйся! Как мышцы устанут, ноги еще дальше расставь, пусть тянутся. И спину держи, позвоночник выпрямляй потихоньку!
Олег молча следовал советам. По всему было видать, что дух Савабэ Городзаэмона обладал должным опытом в восстановлении потерявших всякую боевую форму воинов.
– Конечно, я же всю прошлую жизнь этим занимался.. Только себя три раза из разобранного состояния к жизни возвращал! А скольким помог? Не менее десятка вернул в боеспособное состояние.
Олег вновь промолчал, он понимал, что дух диверсанта помогает ему неспроста, и боялся, что тот хочет сделать из него покорного зомби.
– Это не так! К тому же, у меня более сотни учеников, которые сочтут за счастье принять в себя мой дух. Не в этом дело. Для меня принципиально именно тебе помочь!
Олег не знал, верить ему, или нет. Живым доверять нельзя, это он знал точно. А этот весьма самостоятельный и заносчивый дух самурая… Что они друг для друга?
Савабэ подобрался ближе к нему:
– Позволь мне войти в твое сознание. Не бойся! Дай мне взглянуть на тебя твоими глазами! Да, вот так!
Савабэ овладел лобными долями русского, попытался установить контроль над конечностями. В его сознание хлынули потоки информации – данные о потерявших функциональные способности нейронах, неработающих синаптических соединениях, нехватке медиаторов. Он видел в мозге Олега области со сниженным кровотоком, участки нервной ткани с разрушенным миелиновым покрытием. Савабэ решал на ходу главные задачи, намечал пути решения второстепенных, прокладывал временные обходные связи, пытался компенсировать недостающие участки, включая резервные клетки.