Страницы минувшего будущего

Толчок. Удар по плечу. Новый залп. Агате так страшно, что крик вышел неконтролируемым и громким, раздирающим горло вместе с нутром. Пальцы цеплялись за землю, она вновь и вновь пыталась вырваться, подтянуться, выбраться из-под Володи во что бы то ни стало. Лежавший рядом Ильнар схватил за руку и больно заломил её, прижав к насыпи. Что-то очень острое тут же впилось в ладонь, все силы уходили на отчаянную борьбу, но с каждым мгновением Агата проигрывала под нечеловеческим натиском двух мужских тел.

Земля дрожала под лопатками, в нос бил тошнотворный запах гари и пыли. Наверное, примерно так пахла Смерть.

Залп. Ещё залп. От грохота отказал слух, и в тот же миг всё тело расслабилось. Попытавшись перекатиться на бок, а на деле не сумев даже пошевелиться под Володей, словно во сне видела, как таяли в небе клубы чёрного дыма. В голове – лишь шум вперемешку с тихим свистом и неконтролируемая паника. Агата наверняка кричала, потому что грудь стискивало до боли с каждым выдохом, вот только крика собственного слышать не могла.

И вдруг… всё закончилось. Закончилось слишком быстро, хотя казалось, что конца этому не наступило бы уже никогда. Перестала дрожать земля, кто-то резко потянул за руку, высвобождая, буквально подтащил к себе, словно марионетку, попытался поставить на ноги – не вышло, колени подкосились, и Агата рухнула, практически не почувствовав, как бедром угодила аккурат на крупный камень. Ильнар сел рядом, посмотрел в глаза, несильно хлопнул пару раз по щекам, что-то безостановочно говоря при этом: было видно, как шевелились его губы. Но слов этих не разобрать из-за свиста и шума, которые никак не желали уступать привычным звукам.

Сколько было ударов? Сколько времени прошло?

Всё, на что хватило сил – схватиться за ворот застиранного камуфляжа, да так, что пальцы побелели. Наручные часы разбились, их и без того хлипкий ремешок порвался, и ставшая бесполезной приблуда повисла на рукаве бушлата. Стрелки застыли на девятнадцати минутах второго.

Медленно, осторожно сжимая её локти, Ильнар предпринял новую попытку подняться, но Агата в отчаянии замотала головой и взгляд, должно быть, вышел до того молящим, что неволить перестали сразу же.

Казалось, стоило только встать, и всё бы продолжилось.

Треск в ушах стал невыносимым, и что-то ритмичное прибавилось к нему: словно грудой мелких камней трясли в жалкой паре сантиметров. Отцепившись от Ильнара, скрюченными пальцами Агата схватила себя за волосы, застонала сквозь стиснутые зубы и почувствовала вибрации в груди, от которых ещё сильнее заныли настрадавшиеся рёбра. Низко опущенная голова совершенно не помогла. Да и ничего помочь, наверное, не могло.

– Живая?

Первое, что уловил повреждённый слух.

Кто-то схватил за плечо, дёрнул, заставив распахнуть до того зажмуренные глаза. Голос – словно через плотный слой ваты, и от того незнакомый. И только запах помог сориентироваться раньше, чем сфокусировался взгляд.

Запах сигарет вперемешку с едва уловимыми нотками одеколона.

Тёмные глаза сверкали, пристально буравя и прожигая насквозь.

И что-то в них такое…

– Ты снял? Снял?!

Денис подорвался, подлетел к возившемуся с камерой Володе, хлопнул его по плечу… все движения – отрывистые, а взгляд – метавшийся безостановочно, ни на чём дольше пары мгновений не задерживавшийся. И лицо пропитано подлинным безумием, и улыбка – не улыбка. Оскал.

Поняв это, Агата почувствовала, как снова прошиб озноб.

В считанных метрах стоял Кравцов, которого видела она на старых плёнках.

– Снял вроде.

– Отлично! Давай-давай, бегом, на исходную!

И ринулся буквально к месту, на котором стоял жалкие минуты назад, так странно пригибаясь и неотрывно следя за новыми ударами. Побежал, спотыкаясь и совершенно того не замечая. Володя пошёл следом, на ходу подобрал валявшийся в траве штатив. Каждый шаг таким тяжёлым выглядел, что даже со спины Агата видела всё то не выплеснутое напряжение, сгруппировавшееся в крепко сложенной фигуре. Диссонанс не давал покоя, совершенно не жалел, а наоборот, словно пытался выкрутить все внутренности до конца. И непонятно только, когда же этот самый конец настанет.

Все голоса – такие незнакомые, приглушённые. Стоило бы испугаться, но если б на то остались силы!..

Мягкое прикосновение горячей ладони заставило отвлечься от созерцания совершенно дикой картины, представавшей взору, и посмотреть на Сергея Павловича. Тот смотрел так тепло, так по-отечески, что помимо воли Агата подалась к нему и схватилась за протянутую руку двумя ладонями сразу. Позволила обхватить себя за талию и даже сумела кое-как принять вертикальное положение. Ноги тут же подкосились, но упасть ей не дали, осторожно придержав.

Вдали медленно рассеивался, смешиваясь с осенним воздухом, чёрный дым.

– Ну что, милая? Натерпелась за сегодня…

Сердце ухало под самым горлом, каждый удар отдавал в голову, а в ушах по-прежнему шумело так громко, что можно было, наверное, с ума сойти прямо сейчас.

Сергей Павлович обнимал за плечи, гладил по волосам, и Агата не заметила, в какой момент тихо заскулила, словно щенок, которому лапу камнем перебили. Судорожно цепляясь трясшимися, сбитыми в кровь пальцами за офицерский бушлат, не понимала одного: почему до сих пор не проронила ни слезинки.

Кричала, скулила, хрипела, тряслась, но не плакала. Такая совершенно типичная для любой, наверное, девушки реакция сейчас никак не проявлялась. Правильно ли это вообще?

И что считать правильным теперь?

Володя стоял неподвижно, уставившись в экран камеры, а Кравцов говорил, изредка жестикулируя и поворачиваясь в сторону домов, совсем недавно бывших жилыми. И вся его фигура была так подтянута, и весь внешний облик даже на расстоянии читался таким собранным, таким уверенным… Агата смотрела неотрывно, и частичное отсутствие слуха отходило на второй план, когда она видела безумие, отражавшееся на суровом лице. Подлинное безумие фанатика.

Это не поддавалось никакому адекватному объяснению, но не прошло и пятнадцати минут, как необходимый материал оказался записанным. Денис работал, как никогда – по крайней мере, Агата уж точно не видела подобного раньше. Запал горел в тёмных глазах настоящим костром, и ни единого брака не случилось, ни единой запинки за весь мотор!

И это добивало окончательно.

Мимо проносились чёрные остовы сожжённых домов, кое-где изредка мелькали брошенные и уцелевшие в обстрелах барашки, щипавшие последнюю в этом году траву. Лишь позавчера эти картины казались такими интересными, а сейчас…