Странная барышня

— Прямо сейчас. Даже завтрака дожидаться не будем. Пока все спят, тайно уедем. А остальные пусть думают, что вы здесь взаперти сидите. Матушка Клавдия на такой вояж разрешение от церкви дала. Без этого я не имею права вывозить вас за пределы нашего Дома Призрения. Но поверьте, что голодной вы не останетесь: у меня собрано много вкусной еды.

— На один вопрос вы ответили, — не унималась я. — Остался второй. Куда собираетесь везти?

— А разве вам не всё равно? — сделал он хитрую озорную морду, явно желая слегка поиздеваться над моим любопытством. — В хорошей компании куда угодно можно… Смею надеяться, что моя компания не самая плохая. Новые интересные беседы, новые впечатления.

— Спасибо, но я уже была в узилище. Что-то обратно туда не хочется, даже вместе с вами. Ещё есть много мест, которые не смогу назвать романтическими при всём желании. Скотобойня, например. Или экскурсия по привокзальным общественным нужникам. Так что, как видите, не всё равно. Лучше уж здесь посижу. Тепло, сытно и мухи не кусают.

И вообще! Перестаньте наводить тень на плетень! Может вам это и весело, но за последние сутки я устала от сюрпризов. Ещё пара недомолвок и полностью оправдаю нахождение в этой комнате, превратившись, как говорит Ворона, в “бесноватую”.

— Зато тащить никуда не придётся, — спокойно отреагировал Елецкий на мои слова, продолжая издеваться над моим любопытством. — А скотобойня и прочее? Неужели вы, Елизавета Васильевна, такого плохого мнения обо мне?

— И о себе не лучше.

— Неважно. Так да или нет?

— Естественно, да.

— Прекрасно! — протянул он мне накидку. — Надевайте, чтобы лишние глаза вас не увидели. Карета стоит у заднего входа.

— Всё-то вы предусмотрели. Будто бы не сомневались в моём решении.

— Ни на минуту не сомневался. Я же, если помните, доктор, изучающий человеческую психику.

— Шарлатан! — тут же беззлобно огрызнулась я, уже эмоционально втянувшись в авантюру и предвкушая интересное приключение.

— С удовольствием обсужу этот термин в поездке. Ехать нам около четырёх часов, так что наговоримся.

44

Наше незапланированное путешествие началось с обоюдного молчания. Я сидела и, уставившись в окно кареты, любовалась сочными красками лета, а князь выжидательно смотрел на меня.

— Как быстро вы растеряли свою настойчивость, — наконец не выдержал он. — Думал, что сейчас забросаете меня вопросами.

— Не вижу смысла, — пожала я плечами, не переставая изучать пейзажи за окном. — Основное вы мне уже рассказали.

— Даже так? Что-то, Елизавета Васильевна, не помню такого.

— Ну как же! Или я выдумала, что нам ехать почти четыре часа?

— Нет. Только пока не вижу связи.

— Куда вы можете меня так далеко везти? За грибами и на рыбалку подобные вам не ходят. Охоту вы не любите. Да и всё это можно было устроить намного ближе. На бал в чьё-то поместье? К балам в таком наряде я не готова, и вы, прекрасно это понимая, не станете позорить меня перед местной публикой. Ничего не путаю?

— Пока нет, — кивнул Елецкий.

— Но вы же сами говорили, что обычно добираетесь верхом до Москвы около трёх часов. Карета идёт медленнее, значит, затратит примерно на час больше. Вывод: мы едем в столицу. Что… Вернее, кто там у вас? Друзья и дела отпадают — я вам для них не нужна. Остаются родственники.

— Браво! — искренне зааплодировал он. — Если ещё скажете, к кому именно, то я готов…

— Не утруждайте себя обещаниями. В данном случае они слишком легко мне достанутся, как и выигранный спор. Буквально два дня назад вы рассказывали, что оба ваших брата сейчас не в столице: старший служит послом за границей, а средний — в морской экспедиции. Батюшка, к несчастью, умер два года назад. Про ужасную судьбу матери и говорить не хочу. Остаётся лишь одна ваша бабушка — княгиня Екатерина Михайловна Елецкая.

Руку и сердце вы мне не предлагали, да и не сможете в силу нашей огромной разницы в статусах. Поэтому смотрины отменяются. Но у меня есть Дар. Вы уже почти поверили в него, хотя местами ещё и сопротивляетесь. Ваша бабушка — женщина очень преклонного возраста и не может не иметь заболеваний. Ей стало плохо и необходима моя помощь?

— Действительно, всё просто, — тихо проговорил поражённый князь, — как только разъяснили. Но в этой простоте кроется нечто колдовское. Вы знаете, Елизавета Васильевна, я иногда боюсь вас. Думал затеять с вами небольшую занимательную игру в вопросы-ответы, а теперь чувствую себя так, будто бы вы мысли читать умеете.

— Бросьте! Обыкновенные причинно-следственные связи и никакого колдовства! — рассмеялась я, внутренне радуясь, что и сегодняшняя пикировка осталась за мной.

– “Обыкновенные”? Родись вы мужчиной, то сделали бы себе неплохую карьеру в сыске. Лиза… — неожиданно накрыв мою ладонь своей, с лёгкой горечью в голосе признался он. — Я никогда не встречал такой странной, но удивительной девушки. И, поверьте, искренне жалею, что не являетесь хотя бы баронессой.

— Вы забыли добавить пару слов о моей неземной красоте. Надо начинать с этого комплимент для любой женщины, — мягко высвобождая свою руку, ответила я и перевела разговор с опасной темы. — Так что там с Екатериной Михайловной?

— Ей действительно несколько месяцев назад стало хуже. Бабушка имеет жёсткий и стойкий характер, поэтому притворяется, что здорова. Но меня не обмануть. Недавно я отправил ей письмо, где описал ваши возможности и предложил попытаться помочь с помощью чудесного Дара. Если она сразу согласилась, то дела плохи. Поверьте, и в мыслях нет требовать от вас излечения близкого мне человека. Но если вдруг получится, то буду очень благодарен.

— Хорошо. И я ничего обещать не буду. Но какие симптомы у Екатерины Михайловны? Вы как врач должны знать.

— Удивитесь, но не знаю, — развёл руками он. — Повторюсь, что бабушка очень скрытный человек. Удалось выяснить лишь то, что часто теряет сознание. Такое от всех не спрячешь. Как только я начинаю заводить разговор о недуге, она сразу же переводит его на очень сложную для меня тему. Мол, помирать скоро, а так хочется увидеть меня рядом с хорошей супругой, в окружении детишек. И давай предлагать варианты, которые сама же и отвергает. На этой части разговора я обычно стараюсь сбежать.

— Ну, её понять можно, — согласилась я с мыслями княгини, почему-то представив картинку со своей персоной на месте “хорошей жены”. — Сколько вам лет? Тридцать один? В таком возрасте…

— Прошу, — поморщился Илья Андреевич. — Только вы, Лиза, не начинайте эту пытку. Из-за неё я лишний раз стараюсь не показываться в Москве. Семейные узы не для меня. Пытался. Честное слово, пытался крутить романы, но буквально через несколько дней готов был уехать в тайгу или уйти в кругосветное плавание.

Я не могу слушать этих, извините, гусынь, увешанных драгоценностями и потоком извергающих глупости. Сплетни, слухи. Кто с кем встречается или намёки на нечто большее, чем прилюдные редкие встречи… Нет! Не создан для подобного! Я патологический одиночка.