Странник с высокогорий

Когда последний стенающий гость был выдворен из отеля и усажен в фургон, который должен был отвезти их в дом священника, Сара ворвалась в холл подобно урагану, ее глаза метали громы и молнии.

— Отель в вашем распоряжении! — презрительно бросила она, останавливаясь перед креслом незнакомца. — Мы с Генри покинем его через…

— Вы с мужем останетесь! — прервал он ее. — Я не останавливаюсь в отелях, где нет прислуги.

Она резко выдохнула:

— Мы вам не прислуга!

Он игнорировал ее реплику.

— Вы увидите, что мои запросы скромны. Изредка какое-нибудь блюдо и чистая постель каждое утро. Я хочу комнату получше… на самом верху… попросторней… с ванной… спальней.

— Вам не понадобится спальня, — прошептала она. — Человек с вашей совестью не может спать спокойно.

Он лениво улыбнулся.

— О, я сплю прекрасно, мэм. В любое время, если вам захочется убедиться лично…

Она нагнулась и ударила его по лицу.

— Вы… вы…

Не находя подходящего слова, она повернулась, чтобы уйти. Он скинул ноги с подлокотника и встал.

— Подождите еще минутку, миссис Белдинг! Я ожидаю сегодня к ужину гостя. Я попросил бы вас приготовить что-нибудь простенькое. Может быть, жареных цыплят и бутылку какого-нибудь вина, если у вас имеется.

Она стояла к нему спиной, дрожа от гнева.

— Мы не пьем спиртного. Можете хлестать свое вино.

— Как вам будет угодно, мэм. Я больше вас не задерживаю.

Он надвинул шляпу на глаза и, выйдя из отеля, растворился в ночи. Как только его шаги стихли, Сара обернулась. На ее юном лице не было ненависти, только удивление.

— Они все ушли, Сара? — Из-под лестницы осторожно выглядывал Генри Белдинг.

— Да, Генри! — Ее тон был жестким.

Белдинг подошел, вытирая потное лицо рукавом рубашки.

— Я слышал — он говорил насчет комнаты. Лучше заняться этим немедленно, Сара.

— А цыплята?

— Да-да… пожарь несколько цыплят.

— Другими словами, Генри, все, что этот человек пожелает…

— Совершенно верно. — По его лицу струился пот, а в глазах застыло дикое выражение. — Эта та цена, которую мы должны заплатить.

Она нахмурилась.

— Но почему именно мы, Генри?

Он с изумлением посмотрел на нее и расхохотался.

— Только мы? У меня предчувствие, что он заставит платить весь город.

Незнакомец стоял посредине улицы и провожал взглядом фургон с бывшими постояльцами отеля, направляющийся в сторону церкви. Остался только Мордекай Форчун. Он сидел на перилах отеля, как ночная сова.

— Вы им показали! — пропищал он высоким голосом. — Вы их вышвырнули ко всем чертям!

— Привет, Мордекай, — сказал незнакомец.

Мордекай спрыгнул с перил и подошел к нему. Голова карлика едва доходила до бедра незнакомца.

— Я слышал его. Так же отчетливо, как слышал сейчас вас.

— Слышал кого?

— Священника Басса. — Мордекай хихикнул. — О! Он здорово рассуждает о боге и вере. Он всегда велит мне идти тропой добродетели.

— Что он сказал, Мордекай?

Карлик широко улыбнулся, обнажая крупные желтоватые зубы.

— Он сказал этим людям, что возьмет с них не больше, чем они платили в отеле. О, он не дурак, этот священник!

— Это были его браться и сестры, — заметил незнакомец. Он сделал паузу. — У меня к тебе просьба, Мордекай.

Мордекай сделал шаг назад, открыв рот от изумления.

— Просьба? Ко мне?

— Совершенно верно.

Маленький человек удивленно покачал головой.

— Никто в этом городе никогда ни о чем меня не просил. Всегда: «Мордекай, подай!», «Мордекай, сделай это!». Никому в голову не приходило просить меня о чем-нибудь…

— Я прошу.

Мордекай переступил с ноги на ногу.

— Все что угодно… Только назовите. Все на свете.

— Вино. Бутылку вина.

Карлик закатил глаза и вцепился зубами в ладонь.

— Я видел вино — однажды. Да, сэр. Я точно помню. Но где?

— Ты вспомнишь, Мордекай, — произнес незнакомец, уходя. — Просто напряги память.

Мордекай неистово жевал свою руку. Первый раз в жизни его попросили о чем-то, и он не хотел ударить лицом в грязь. Вино. Он видел бутылки, лежавшие на полке, покрытые пылью, с большими пробками и красивыми этикетками. В Лаго никто не пил вина, значит, это было не в «Серебряном долларе». Он повернулся на своих маленьких каблучках и в отчаянии уставился на темнеющие строения. Вино. Где-то он видел вино. И он побежал по улице, как гончая по невидимому следу.

Кэлли Траверз изучающе оглядела свое отражение в зеркале, расположенном за ее туалетным столиком, наклоняя голову в сторону и надувая губки. Временами ей казалось, что ее красота блекнет, превращая ее в жалкую сморщенную старуху. Чтобы избежать этого, она каждый день по часу мыла лицо сливками и натирала кремами. Сегодня она очень устала и подумала, сумеет ли она обойтись без этого ритуала. Она провела этот вечер с Дэйвом Дрэйком за пустой болтовней. Он был скован и напряжен, и это бросалось в глаза. Ее голова раскалывалась, и единственным желанием Кэлли было снять одежду и лечь в постель. Она еще раз бросила взгляд на свое отражение, чтобы убедиться в безупречном состоянии кожи на лице, и начала расстегивать платье.

Скрипнула дверь. Кэлли Траверз не придала этому значения. Ее домик находился на окраине городка, а окна выходили в сторону гор. Она привыкла, что ветры прерий стучат ей в окно и скрипят дверями. Она попыталась вспомнить, не забыла ли закрыть входную дверь, и вышла из спальни в темную прихожую.

Рука, которая обняла ее за талию, не испугала Кэлли. Рука была сильной, но она держала ее с нежностью. Она с радостным криком повернулась к мужчине.

— Стэси!

Перед ней, довольно улыбаясь, стоял незнакомец.

— Вам придется подождать Стэси еще несколько дней, мэм.

Она вырвалась из его объятий и с криком ненависти бросилась в спальню, где на ночном столике лежал ее револьвер. Незнакомец легко опередил ее, смахнул револьвер со столика и швырнул его через всю комнату.

— Ну-ну, леди! У вас был только один шанс, и вы его упустили.

Она кинулась на него, но он схватил ее за запястья и прижал к себе.

— Я вовсе не хочу с вами воевать. Я просто пришел пригласить вас к ужину.

— Ты — животное! — яростно выплевывала она слова. — Я не ем с собаками!