Странник... мой?
Шрифт:
– Да нет, – быстро ответила я, выпрямляясь и отряхивая руки. – Я тебе доверяю.
– С чего бы?
Странный он. Для любого другого человека мой ответ прозвучал бы комплиментарно. А Архип недоумевал.
– Не знаю. Глядя на тебя, складывается полное ощущение, что ты знаешь, что делаешь. И… куда идешь.
– Допустим, этот маршрут я и впрямь изучил как свои пять пальцев. По левую руку будет ручей. А если поднимемся чуть выше – увидим водопад.
По мере нашего приближения к нему, видимо, и усиливался этот звук. Ведущая нас тропинка с каждым следующим шагом становилась все круче и более каменистой. Вскоре между деревьев показались
Архип остановился у края бассейна, не подходя к воде. В молчании он созерцал открывшуюся нашим глазам завораживающую панораму, и его лицо оставалось бесстрастным. Я же, совершенно очарованная этой сумасшедшей красотой, подошла ближе к воде, которая пенилась и бурлила, падая с высоты, и создавала тот самый умиротворяющий шум. Протянула руку, чтобы коснуться прохладных брызг, и почувствовала, как на душе становится легче.
??????????????????????????
– Как здесь хорошо… – тихо заметила я, не поворачиваясь к Архипу.
– Да. Можно побыть одному.
В словах Сильвестрова прозвучала такая искренняя потребность в уединении, что я невольно почувствовала укол совести. Мне стало стыдно за свое невольное вторжение в его личное пространство, за то, что мое присутствие нарушает его привычный ритм жизни, потребность в тишине и покое.
Я осторожно, стараясь не издавать чужеродных звуков, попятилась назад по скользким, поросшим мхом камням. Архип все смотрел и смотрел вперед, как будто вовсе обо мне забыв. Я решила, что будет правильно позволить ему уединиться, хоть ненадолго, хоть на чуть-чуть, и потому стала тихонечко отступать.
Решив не удаляться далеко, чтобы не потеряться, я свернула с тропинки и присела на пень. Солнышко начало откровенно припекать. Блаженно жмурясь, я подставила ему забрызганное ледяной ледниковой водой лицо.
Внезапно тишину леса прошил громкий треск ломающихся веток. Я резко открыла глаза, огляделась и похолодела от ужаса – потому что всего в паре десятков метров от меня из-за кустов вышла огромная медвежья туша. Зверь принюхался, повел головой и уставился маленькими черными глазками, кажется, точно на меня. Мое сердце бешено заколотилось, кровь отлила от головы… Парализованная страхом, я застыла на месте в отчаянной попытке вспомнить, что надо делать в таких случаях. Но что, господи боже, могла знать городская барышня?! Я до этих пор с медведем встречалась лишь в зоопарке. И там он мне показался милашкой. Сидел себе и флегматично драл брошенную ему на растерзание елку. И было ему плевать на зевак. Не то что этому… Господи!
Откуда рядом со мной появился Архип, я понятия не имела.
– Кричи во всю глотку! – велел он и тут же бросился на зверя, громко топая и размахивая руками. Медведь замер. Я принялась тоже что есть мочи орать, отчего мое мучительно сжавшееся горло жгло, будто меня пытали каленым железом.
– А-а-а-а-а-а!
И ведь сработало! Сработало! А-а-а… Медведь бросился наутек! А я уже завелась ведь! Адреналин фигачил…
– Так его! Нет, ты видел, как мы его?! А-а-а!
– Тщ. Все нормально. Угомонись, – шепнул Архип, притягивая меня к себе. – Все хорошо. Слышишь?
Боже, я, оказывается,
плакала! Скакала как макака, радовалась… И вместе с тем рыдала в голос. Вот ведь ужас как на мне отразился. Чуть с ума не сошла!Страшно. Как же страшно… Я едва в штаны не наделала.
– А если бы это не сработало? – всхлипнула я, все сильнее подчиняясь истерике.
– Что именно?
– Наши крики!
– Тогда пришлось бы стрелять, – флегматично пожал плечами Сильвестров. – Тебе не надо было отходить.
– Не хотела мешать, – стуча зубами, пояснила я. Архип открыл рот. Явно для того, чтобы продолжить меня вычитывать. Но что-то в моем лице не дало ему это сделать.
– В следующий раз не отходи.
– Да уж теперь не буду. Господи. Медведь. Это реально был огромный, здоровенный медведь.
– Да ладно тебе. Здоровый. Так, подросток. Года три-четыре.
– Это означает, что где-то поблизости его медведица-мама?!
– К трем годам они обычно как раз «съезжают». В редких случаях остаются до четырех, – «осчастливил» меня Архип, глядя как-то странно. Я бы сказала, словно ему было смешно.
– Это, конечно же, все меняет, – фыркнула я сквозь слезы. – Зачем ты привел нас туда, где обитают медведи?
– Они тут не обитают, – покачал головой Сильвестров. – Наверное, случайно забрел. Пойдем. Поставим лагерь, разожжем костер – к огню они не подойдут.
– Я думала, мы пойдем дальше.
– Я тоже.
– Извини, что тебе приходится все время менять из-за меня свои планы.
– Ты ни при чем, что в лесу объявился медвежонок. Успокойся.
– Господи, Архип… Ты все-таки такой… Дикий. Если хочешь знать, «успокойся» – это последнее, что надо говорить распсиховавшейся женщине. Где там наши вещи?
Я закипела, сама не понимая, что стало последней каплей. Пыталась помочь, чтобы прийти в себя, но очень быстро поняла, что больше мешаю, и взялась разводить огонь. На ужин у нас была пакетированная гречка с тушенкой. Ничего вкуснее я давно не ела. Вот если бы еще не оглядываться каждый раз, как пугливая курица! Но кто бы на моем месте этого не делал? Мы повстречались с диким медведем! Медведем, господи Иисусе! А если бы Сильвестров меня не спас? Я бы в жизни не додумалась, что, оказывается, медведь близорук, а потому напугать его – раз плюнуть. Ну, или, может, не раз, но нам удалось.
– Постоишь на стреме? Я в кустики.
Просить было неловко, но страх оказался сильнее. Сам Архип уже пару раз отлучался поливать елки. А я и так терпела до последнего.
– Ага.
Поскольку поход был совсем коротким, бани он не подразумевал. Но мы все-таки привели себя в порядок при помощи одноразовых пластинок мыла и нагретой на костре воды. Архип бросил в нее каких–то травок, отчего она была такой… успокаивающе-душистой. Я наслаждалась, наспех обмываясь. И все сильнее горела, чувствуя его взгляд. Обернулась – так и есть. Сильвестров, не таясь, на меня пялился, стоя на краю лагеря.
– Пойдем, – просипел. – А то закат пропустишь.
Заход солнца мы смотрели, сидя на высоком валуне. Я притащила спальник. Раскрыла его и, накинув на нас, довольно бесцеремонно напросилась в его объятия. Не знаю, что чувствовал Архип, опустив подбородок мне на макушку, а я ощущала покой и благоговение. Закат был прекрасен. Будто природа решила сделать нам напоследок королевский подарок.
Может, ему тоже было… не так плохо со мной?
– А страшилки будут? – спросила я, когда последние лучи солнца растаяли на горизонте.