Странник
Шрифт:
— Может быть, за ними гонится другая планета? — предположила Анна.
— Девочка! Прошу тебя, не говори чепухи! — шутливо погрозил ей пальцем Войтович. — Неужели не ясно, что и одной такой сверхъестественной планеты нам вполне достаточно.
И тут же все вокруг посветлело и Кларенс Додд, который только один из всей группы смотрел на восток, издал сдавленный стон, словно хотел что-то крикнуть, но не мог, так как слова застряли у него в горле. Он сжался, указывая рукой на небо над восточным горным хребтом.
А там, между Странником и гористым горизонтом, висел яркий серо-стальной объект, похожий
«Сейчас небо обрушится на нас», — думала Марго. — «Оно слишком перегружено».
«И голос звучал, словно труба, и была сломана следующая печать… и следующая… и еще одна…»— билась в голове Дылды сумасшедшая мысль.
— Боже мой! — тихо воскликнул Войтович. — Анна была права! Это действительно еще одна планета!
— Еще больше, чем Странник, — заметила миссис Хиксон.
— Но она не круглая! — почти со злостью вмешался мистер Хиксон.
— Она круглая! — возразил Хантер. — Только частично находится в тени.
— И на семь диаметров ниже Странника, — произнес Коротышка, вытаскивая блокнот и посмотрел на часы.
— А этот свет — солнечное отражение, — заявила Рама Джоан. — Поверхность планеты похожа на матовое зеркало!
— Не нравится мне эта новая планета, — сказала Анна. — Странник — наш друг, он такой красивый и золотой, а эта новая планета бронированная!
Рама Джоан прижала к себе дочку и, не отрывая глаз от планеты, взволнованно пошутила:
— Похоже, что боги ведут войну. Новый дьявол прибыл, чтобы повести битву с дьяволом, которого мы уже знаем.
Коротышка, который уже ожесточенно писал, обрадованно бросил:
— Назовем его «Новый»! Это ему вполне подходит.
— Ради бога! — разозлилась миссис Хиксон. — Кончайте ваши романтические бредни! Новая планета означает новые приливы, новые землетрясения и черт знает что еще! Как вы не можете этого понять?!
Все это время Рой Хэнкс плаксиво кричал из фургончика:
— О чем вы там говорите! Я ничего не вижу! Пусть мне кто-нибудь, наконец, скажет, что происходит?
Гарри Макхит радовался, что он жив, что находится здесь как раз в тот момент, когда может видеть эти необычные, захватывающие явления и сочувствовал тем, кто их не видит. Так что, не было ничего странного в том, что именно он отреагировал на зов раненного. Он впрыгнул в салон фургончика, взял в руку зеркало и так его установил, чтобы Хэнкс мог увидеть в нем Нового. Ванда, Ида и Дылда стояли рядом. Неожиданно Ванда села и начала пронзительно стонать:
— Для меня это слишком! Я не смогу выдержать еще раз все это! У меня снова будет сердечный приступ!
Ида хлопнула Дылду по плечу и спросила:
— Что это, Чарли? Как он называется? Скажи!
Удрученный Дылда посмотрел на Нового и голосом, в котором звучало смирение и одновременно странное облегчение и понимание, сказал:
— Не знаю, Ида. Просто не знаю. Вселенная такая огромная. Она больше, чем я мог себе представить…
В этот момент из Нового выстрелили два светящихся луча — такие прямые, словно их провели по линейке сверкающими голубыми чернилами — которые в течение доли секунды достигли Странника: один прошел перед ним, другой — сзади, и помчались дальше по бескрайнему небу, хотя теперь
их скорость, пожалуй, несколько уменьшилась. Когда голубой луч проходил перед Странником, его окружил рой белых, почти ослепляющих сполохов огня.— Боже! Это действительно война! — Войтович снова отреагировал первым.
— Лазеры! — предположил Коротышка. — Пучки концентрического света.
— Мы их видим сбоку, — добавил Хантер. — Представьте себе, что было бы, если бы их направили прямо на нас! Сила миллиона солнц!
— Ну не миллиона, а вот сотен — это верно, — заметил Коротышка. — Если бы один такой луч хотя бы на долю секунда упал на Землю…
Голубой и стальной цвета вызвали у Хиксона определенные ассоциации:
— Знаете что? — возбужденно крикнул он. — Новая планета — это полиция! Она прибыла арестовать Странника за тот вред, что он причинил Земле!
— Билли, ты наверное сошел с ума! — крикнула миссис Хиксон. — Сейчас ты еще скажешь, что это ангелы!
— Пусть воюют! Пусть поубивают друг друга! — писклявым голосом орал дед, приплясывая на земле и грозя небу кулаком. — И пусть выжгут друг другу все внутренности!
— Вот этого не надо! — запротестовал Войтович. — Не надо! Что будет, если они нечаянно нападут на нас? Тебе понравилось бы, если бы у тебя во дворе начали перестрелку? И в тебя попала шальная пуля?
— Пожалуй, луч с нашей стороны этой новой планеты бьет не в Странника, а в кольцо из обломков Луны, — сказал Хантер. — Смотрите! Обломки исчезают, когда луч соприкасается с ними!
— Да, — кивнул Коротышка. — Мне кажется, что они специально стреляют рядом со Странником, как будто хотят его предупредить.
На это с оживлением вмешался Хиксон:
— Я ведь говорил, что они хотят арестовать его! Они как бы говорят — одно твое движение — и пуля в лоб!
На Новом перестали посылать сверкающие голубые лучи. Они погасли так молниеносно, как и появились, оставив после себя на фоне огромного неба желтый след. Однако, первые лучи, хотя и значительно поблекли, продолжали мчаться, оставляя позади себя — прямые голубые черточки.
— Боже мой! Я уже думал, что это никогда не кончится. Это продолжалось целых две минуты! — заметил облегченно Хиксон.
— Только семнадцать секунд, — сказал Коротышка, посматривая на часы. — Должен вам сказать, что время какого-то события, называемое различными свидетелями, бывает очень разным и их показания обычно противоречат друг другу. Мы не должны забывать об этом.
— Та прав, Доддси, мы должны сохранять трезвость мышления, — громко и совершенно спокойно сказал Войтович. — Они продолжают засыпать нас неожиданностями, а нам не остается ничего другого, как мириться с ними. Ура! Словно я снова на фронте и прячусь во время бомбардировки.
И тут, при звуках слова «бомбардировка», раздался приглушенный грохот, потом шум осыпающихся камней. Шоссе заколебалось у них под ногами. Рессоры «корвета»и фургончика пищали и скрипели. Рой Хэнкс заскулил от боли, а Макхит, который все еще стоял над ним, схватился за стену кабины, чтобы не упасть.
Если бы кто-то наблюдал за ними с воздуха, то у него создалось бы впечатление, что все, шатаясь, присоединились к танцующему Войтовичу. Одна их женщин закричала, миссис Хиксон неприлично выругалась, а Анна крикнула: