Странники в ночи
Шрифт:
Когда отзвучали приглашающие аплодисменты, Аня начала:
– Размыкается круг судьбы,
Замыкается круг желаний.
Ветер носит по полю цветы
Значит, кончилось время исканий.
Свет на дне колодца потух,
Свет зажегся в конце тоннеля.
Из горячих протянутых рук
Взять я новое имя не смею.
Мальчик в школе дождался звонка,
Для чего мы ждем кого-то?
Что-то нужно для ничего,
Из ничего появляется что-то.
Она поклонилась и села. По сравнению с раздавшимися жидкими аплодисментами могло показаться, что Паше Образцову устроили овацию. Видимо, никто попросту ничего
За торжественной частью начался собственно пикник (или все же банкет?) Сидевшие за столами под дежурные репризы остряков с безразличным видом опустошали бутылки шампанского и водки, сметали с тарелок закуски. "Точно так же, - пронеслось в мыслях Ани, - можно было усадить совершенно незнакомых людей. Едят, пьют... Как в столовой. Куда все подевалось... Или не было ничего? Может, выпьют, станет полегче..."
К столику Ани перебралась со своим стулом Лена Адамова, уже весьма навеселе. Поболтали о том, о сем, и Лена как-то незаметно переключилась на тему Аниной службы.
– Значит, в нотариальной конторе заседаешь... Сильно. А я вот намучилась с этими бюрократами... Точнее, не я, любимый человек... Но где он - там и я, пожениться собираемся. Никак одну пустяковую бумажку оформить не можем, насчет квартиры.
– Что за бумажка?
– спросила Аня с заинтересованной готовностью помочь подруге, с которой был съеден не один пуд соли.
– Да вот, - в руке Лены тут же появился, подобно кролику из шляпы фокусника, сложенный вчетверо лист бумаги.
– Все время с собой таскаю, с ума схожу от крючкотворов!
– Дай посмотреть, - Аня развернула бумагу.
– А, понятно... И в чем загвоздка? Кто это Иван Лукич Самарин?
– В нем и загвоздка, - Адамова с отвращением ткнула зашипевшим окурком в остатки салата.
– Противный дедок, пьяница... Ну, не можем мы это пропихнуть, понимаешь? А ты можешь. Напечатаешь, когда у вас запарка будет, бумаг побольше, да и подсунешь нотариусу... Он не глядя подмахнет, проштампует, как уже подготовленную... Дальше наше дело.
Аня застыла, глядя то на бумагу в руке, то на самодовольную физиономию лучшей школьной подруги, задыхаясь от изумления, непонимания, разочарования.
– Да ты что... Как же это можно?!
– Не сечешь, подруга - циничная усмешка исказила лицо Адамовой.
– Тебе - пять процентов от суммы сделки... Теперь усекла?
– Нет!
– Ой, какие мы жадные, - Лена всплеснула руками.
– Ну, восемь процентов! В баксах...
– Ты не поняла, - сказала Аня с холодной яростью и швырнула бумагу на стол.
– Сделать такое - значит выбросить на улицу пожилого человека...
– Кончай кобениться. Дед выступать не будет, мы ему культурненько разъясним... Да не бойся, никто его пальцем не тронет. Мы ж не бандиты какие, хоть и дальние, а родственники. Надо поставить его перед фактом, тогда он сломается.
– Пошла вон, - процедила сквозь зубы побледневшая от бешенства Аня.
Теперь до Адамовой дошло. Она подобрала бумагу и бочком отодвинулась от столика с намерением убраться подальше, но её перехватил Дима Барковский. То, что он ей говорил, не было предназначено для Аниных ушей, однако подвыпивший Дима возвысил голос сильнее, чем следовало, и Аня слышала каждое слово.
– Ленка, я тут незримо присутствовал... Ты соображаешь? Если ваша афера накроется,
с тебя взятки гладки - бумага не на тебя составлена, я заглянул. Нотариус тоже отделается легким испугом - ну, ответит за головотяпство, за халатность... А сидеть-то Аньке, как исполнительнице преступления!– Другие тоже рискуют! И я, между прочим... Не даром же!
– До тебя и других мне нет дела, уж извини. Каждый сам выбирает. А если Анька из-за тебя погорит...
– Таким, как она, за решеткой самое место... Чистоплюи, мать их...
Она грязно выругалась, а Барковский добавил:
– Чтобы я тебя возле Аньки больше не видел. Ты меня знаешь.
Вслед за Барковским Адамову остановил красавчик Лерков.
– Дура, - ласково и громко зашептал он.
– Такие вещи иначе делаются. Даже если бы Анька и согласилась, ни фига бы у вас не вышло... Там знаешь, как проверяют? Хуже КГБ, честное слово... Пошли, дам пару советов.
– За так?
– ухмыльнулась Лена.
Со смехом Лерков приобнял её за плечи и повел к деревьям. По пути что-то втолковывал, долго, убеждающе, горячо.
Подняв полные слез глаза, Аня наткнулась на смущенный взгляд Сони Корнилович. Она знала, мгновенно поняла Аня. Знала уже тогда, когда звонила по телефону, о работе расспрашивала... Конечно, глупо думать, что пикник был организован только из-за этой бумаги, но случай - удобнее не бывает.
Ане стало до того тошно, что захотелось немедленно уйти, но куда тут уйдешь? Автобус угнать разве...
На поляне включили большой японский магнитофон, начались танцы под какую-то полуграмотную эстрадную лирику с приблатненным надрывом. Стул рядом с Аней затрещал под тяжестью основательно усевшегося Паши Образцова.
– Хочешь мандарин, Анечка?
– Спасибо, - Аня машинально взяла протянутый Пашей мандарин, очищенный и разделенный на дольки.
– Давай выпьем, - незамедлительно предложил Образцов.
– Не хочется... Да и за что, собственно?
– Хотя бы за нас с тобой.
Аня с сомнением покосилась на рюмки и вдруг разозлилась на себя. Почему она отказывается? Образцов хочет помочь ей, утешить, из деликатности делает вид, будто не замечает её состояния, а она... Ведь Паша, пожалуй, не из тех, кто стал бы марать руки в махинациях вроде адамовских.
– Ладно, - кивнула Аня и взяла рюмку.
– Прозит, - салютовал Паша, выпил и впал в философское настроение. Вот нам и по тридцать четыре, Анечка... А давно ли отгремел выпускной вечер? Помнишь, как Сережка с Женькой старую стиральную машину скинули с седьмого этажа? Грохоту было...
– Кстати, как Женька? Знаешь о нем что-нибудь?
– Еще бы. Работает в моей фирме, сейчас в командировке. Удивлена? Отличник работает у двоечника? Такие времена, Аня. Ценятся другие достоинства.
– Понятно, - вздохнула Аня.
– Пошли пройдемся? Отряхнем с наших ног пыль этого печального места...
– Ты-то что печалишься? Ты здесь король... И не только здесь.
– Ой...
– Образцов поморщился.
– Вот не надо. Король на сплошных нервах. Бегаешь с утра до ночи, конкуренты жмут, бывает, что и за семью страшно... Супруга болеет, перенесла операцию, двое спиногрызов, одному шесть, второму десять... А ты думаешь, я только пикники устраиваю круглый год?
Он встал, и Аня поднялась вслед за ним. Хоть ненадолго оказаться подальше от этих людей, этой унылой пьянки, навязчивой ноющей музыки...