Странники зазеркалья

– Прямо цирк! – улыбнулась Оксана.

– Ага! – кивнул Вовка. – А теперь «мячик». – Он снова подкинул Ворона, и тот, сложив крылья, упал ему в руки со скоростью обычного свободного падения.

– Как ты умудряешься ему объяснить, что надо делать? – удивилась Оксана.

– Как-то умудряюсь, – пожал плечами Вовка. – Т-талант дрессировщика.

– Слез бы ты с этой скамейки, дрессировщик! Навернёшься ведь.

– Не навернусь. У меня ещё и т-талант эквилибриста, – сказал он, слезая.

– Есть хочешь? – спросила она. – Там борщ уже готов.

– Вроде хочу…

– Иди найди дядю Сашу. И всех Раиных гостей. Они тоже, наверное, с утра голодные.

– Ты слышал? – обратился Вовка к Ворону. – Где Александр? – Ворон захлопал крыльями. – Скажи Александру, чтобы шёл домой обедать! – Вовка подкинул Ворона, и тот, сделав небольшой вираж над двором, улетел.

– С ума сойти! – выдохнула Оксана. – Он что, понял?!

– К-конечно!

– И что? Найдёт его и скажет «иди домой обедать»?

– Не. Скажет просто: «Д-домой! Домой!»

– О-бал-деть!

– А за пацанами всё равно мне бежать. Он их ещё не знает. Но ничего! Я его скоро научу п-письма по адресам разносить.

– Серьёзно?!

– Нет ничего невозможного!

– Ты гений!

– Эту бы г-гениальность да в нужное русло, – вздохнул Вовка.

– А какое русло ты считаешь нужным?

Вовка пожал плечами и тихо сказал:

– Машку, например, вылечить.

Вскоре в дом вошёл Александр и сел за стол.

– Где тебя носит? – спросила Оксана, наливая ему борщ.

– Мы с Михалычем дороги чистили. Разговаривали.

Оксана села напротив Александра и лениво начала ковырять ложкой в тарелке.

– А ты чего такая кислая?

– Всё думаю. – Оксана вздохнула. – Хотела помочь Маше и напортачила. Стало ещё хуже. Скоморох сказал, что нельзя решить чужие проблемы. Но меня просто тянет их решать. Они резонируют в моём теле и сами расшифровываются в образы. Но своими я их не чувствую. И что делать? Сегодня вот, когда Рае помогала, заметила: она рассказывает, что видит, а я понимаю, что вижу то же самое. К примеру, я вижу лопухи, а она через секунду говорит «лопухи». А я уже вижу всю историю, которая там произошла. Я буквально провела её по всей ситуации и сказала, что надо сделать, чтобы всё исправить.

– То есть сделала трансформацию вместо неё?

– Почти, – кивнула Оксана. – И за это отхватила себе ещё глоток кайфа. – Она тяжело вздохнула.

– Ты так говоришь, словно раскаиваешься в содеянном.

– Не то чтобы раскаиваюсь, но сомневаюсь, можно ли так делать?

– А почему нельзя-то? – пожал плечами Александр.

– Не знаю. Интуитивно мне кажется, что это неправильно.

– Почему? Если проблема решена.

– Одна проблема, – уточнила Оксана. – Но потом у неё возникнет другая!

– Возникнет – тоже решим.

– Так и будем всегда решать за неё? А ведь задачи будут становиться всё сложнее и сложнее.

– Потом сама научится.

– Ты уверен? Играл когда-нибудь в компьютерные игры?

– Спрашиваешь!

– А ты не пробовал начать играть с третьего уровня, к примеру?

– Пробовал. Убили в первую же секунду, – усмехнулся Александр.

– Это потому, что первые уровни за тебя прошёл кто-то другой.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что если мы будем решать чужие проблемы, то просто заведём тех, кому хотели помочь, в тупик. И дальше того уровня, на который мы их выведем, они пройти не смогут. Потому что жизнь – это не игра. Понимаешь?! В жизни нельзя вернуться на «первый уровень», если там уже всё отработано! Либо возвращаться придётся в буквальном смысле.

– Да понял я, понял! Ты чего разошлась? Нельзя делать всё за них. Надо научить их делать это самостоятельно. Как бы ещё заставить их этим заняться? Они же такие занятые!– Лучше бы вы завтра вместо похода к камню… – Оксана замолчала, услышав шум во дворе. Через минуту в комнату ввалилась толпа голодных и румяных мальчишек и девчонок.

– Пойдём, прогуляемся на лыжах, – предложила Оксана, сдав кухню Анюте.

Они поднялись в свою комнату, чтобы переодеться. Специально для лыжной прогулки Оксана купила себе комбинезон, курточку, перчатки и ботинки.

– Какая ты… яркая, – улыбнулся Александр, глядя, как она облачается в спортивный костюм. – Всех духов в лесу распугаешь.

– Ну, извини! Тёмного и цвета хаки не было.

Вдруг в стекло что-то ударило. Оксана обернулась. На наружном подоконнике сидел Ворон и хлопал крыльями. Оксана подошла к окну и замерла, уставившись на птицу. Ворон тоже притих, разглядывая её одним глазом. Потом он поднял лапу и царапнул по стеклу мощными когтями. Оксана вздрогнула.

– Ты чего? – спросил Александр.

– Вспомнилось…

– Что?

– Она бьётся, как птица, в двойное стекло…

– Кто?– Пойдём, по дороге расскажу.

Они вышли на улицу, надели лыжи и пошли в сторону леса. Ворон уселся на плечо Александра.

– А ну лети сам, ленивая птица! – скинул его Александр. – А то опять всю куртку мне уделаешь!

Ворон взлетел и начал кружить, иногда присаживаясь на заборы и деревья, мимо которых они шли.

– Так что ты там сказала про птицу? – напомнил Александр.

– Однажды у меня внезапно и очень быстро сложился стих, – задумчиво начала Оксана. – Даже не стих, а куплет песни, словно я услышала её. Понимаешь, стихи сочинять не то чтобы сложно, но необходимо время. Рифмы подобрать, слова в ритмический узор выложить. Но иногда бывает, что они как бы сами рождаются.

– Я помню, как ты выдала «На острие свечи», – кивнул Александр и усмехнулся. – И всё-таки немного не верится, что это была не домашняя заготовка.

– Я и сама не понимаю, как это у меня иногда получается. Словно они уже сочинены заранее и ждут, когда же я на них настроюсь и «закачаю» в сознание. Кстати, стих про скомороха пришёл незадолго до «Острия свечи». Да, точно!

В тот вечер, когда у мамы случился инсульт.

– Про скомороха?! – оборвал её воспоминания Александр. – Ты ж сказала, что про птицу. Стих-то расскажи!– Слушай:

Что же ты грустен и зол, мой седой скоморох?

Твой потёртый камзол весь до нитки промок.