Странники
Шрифт:
— Чего замолчал? За базар отвечать надо!
— Я им разрешил съемку, но Шамиль, не думал, что они поедут за мной сюда.
— Ты идиот, козел! — закричал Шамиль, — как можно с тобой иметь дело?
— Ну что, вызываем? — тихим голосом спросил Царьков, который отвлек Шумилова от прослушивания — могут ведь и завалить любимца девушек.
— Погоди, еще чуть-чуть — попросил Шумилов, — сейчас может все решиться. Если что, будем стрелять по окнам, отвлечем бандитов, а там: или Мишин сбежит, или менты на шум подкатят.
—
— Что испугался журналист? — раздался между тем голос Шамиля, который приобрел вдруг некоторую глумливую окраску — в штаны навалил? Не бойся, мы тебя не тронем, мы прессу уважаем. Это я так, пошутил. Снимай свой фильм, сколько вздумается, но одно условие — не в моем кафе. Ты понял?
— Да, я все понял.
— А кстати, ну-ка покажи нам, что ты там наснимал?
Раздалось шуршание, это Мишин доставал видеокассету из камеры.
— Видишь, вроде ситуация разрядилась — пользуясь неожиданной паузой, сказал Шумилов, — может и обойдемся.
Раздалось несколько щелчков, послышались смазанные звуки, отдаленные голоса, видимо с кассеты Мишина.
— Включи ускоренный просмотр — сказал кому-то Шамиль, — а то будем здесь до утра сидеть, как бараны.
Довольно быстро они просмотрела отснятый материал, но ничего не нашли.
— Забирай свое барахло и двигай отсюда, журналист! — сказал с угрозой Шамиль.
Буквально сразу Царьков и Шумилов увидели, как дверь кафе распахнулась и оттуда словно ошпаренные, выскочили телевизионщики.
— Повезло бедолагам! — констатировал Царьков — могли костей не собрать.
— Не они, а мы. Их кости собирать пришлось бы нам.
Тем временем, Мишин и его оператор быстро пошли по улице к стоящей неподалеку машине. Мишин выглядел каким-то взъерошенным, возбужденным. Его ярко красная куртка была расстегнута и полы её отгибались встречным ветром. Размахивая руками, он что-то говорил своему оператору и поминутно оглядывался при этом, видимо проверяя — нет ли преследователей.
— Я тебе еще одну принес — вдруг раздался голос Гнедыха, причем так явственно, словно он стоял рядом с машиной Царькова и Шумилова — ту, которую ты просил.
— Давай, давай! Здесь именно та съемка?
— Да.
— Копий не делал? — спросил низким голосом чеченец — надеюсь, у тебя хватило ума не лезть в эти дела?
— Конечно, Шамиль, я что больной что ли? Полупанов хотел сделать, его жена мне говорила.
— Так он сделал? — подозрительно поинтересовался Ахмадов, — надо будет навестить его жену, поговорить с ней.
— Нет, Шамиль, не делай этого — просительно проговорил Гнедых — Полупанов ничего не успел — я бы знал.
— Смотри, депутат, поверю тебе на этот раз! Останешься ужинать со мной?
— Извини, надо еще в несколько мест успеть. В другой раз…
— Ну, раз так.
Раздалось шуршание, смазанные звуки шагов — видимо Гнедых вышел. Потом снова заговорил Шамиль, но уже на чеченском
языке.— У вас в конторе есть переводчики? — спросил Шумилов, слушая с досадой непонятный разговор горцев.
— С этим проблемы — задумчиво произнес Царьков, — вот только если кто-то из агентуры? Но я таких не помню. Придется вернуться и на месте порешать.
В это время Шамиль закончил свой разговор с невидимыми собеседниками и чеченцы куда-то засобирались.
— Поехали отсюда — сказал Шумилов — надо срочно перевести разговор Ахмадова. От этого может многое зависеть.
В Управлении, как и предупреждал Царьков, переводчиков не оказалось. В агентурном аппарате было несколько чеченцев, однако им до конца не доверяли — было слишком опасно.
Но Шумилову повезло. В налоговой полиции работал их бывший коллега, служивший в свое время в УКГБ по Чечено-Ингушской АССР. Царьков при Шумилове позвонил в Управление налоговой полиции и попросил Тимирязева. Разговор был недолгим и, оказалось, что Тимирязев знает чеченский, сможет им помочь.
— Попроси его прийти поскорее — нетерпеливо попросил Шумилов.
Царьков обо всем оговорился и, чтобы скоротать время, поставил электрочайник.
Они начали чаевничать, ожидая налогового полицая. Царьков принялся рассказывать всякие истории о том, как боролись с бандитами в лихие девяностые, упомянул о ребятах из отдела, поехавших в Чечню на контртеррористическую операцию. Они обсудили обстановку в Чечне, первые потери. Время тянулось медленно, неспешно. Во всяком случае, так казалось Шумилову. Наконец, позвонил дежурный и сообщил, что к начальнику отдела ЗКС и БТ пришел посетитель.
В приемной Шумилова и Царькова ожидал крупный рослый мужчина. Голова его была полностью седой, хотя он был еще не старым. Выглядел гость солидно — аккуратный костюм с галстуком, на руке дорогие часы.
— Тимирязев, Андрей Михайлович — представился мужчина.
После процедуры знакомства Шумилов перешел сразу к делу.
— У нас есть запись разговора на чеченском, надо перевести, да переводчиков нет. Сможете помочь? — спросил он напрямую.
— Пожалуй, попробую, но…кое-что могло забыться, так что дословной точности не гарантирую — Тимирязев развел руками, как бы заранее извиняясь.
Положив небольшой магнитофон на стол, Царьков щелкнул кнопкой прослушивания. В комнате раздался низкий неприятный голос Шамиля. Тимирязев слушал сосредоточенно, попросил после окончания записи прокрутить еще один раз. Когда Шамиль кончил говорить и Царьков выключил запись, Тимирязев сказал:
— В общем так, этот чеченец говорит что надо какую-то кассету отвезти в Москву. Кассета важная, её там ждут. Потом он сказал что-то про человека, который был с ними недавно. Этот человек не чеченец, не мусульманин.