Странности любви

Полина нехотя приподнялась с постели, оглядела комнату и поняла, что она выздоровела.

— Сколько ж я болела? — спросила, принимая из Аниных рук бульон.

— Несколько дней. Пропустили все события, Полина Васильевна. Ой, что тут было-о! На отряд напала какая-то эпидемия — всех скрутило за несколько часов. Так страшно было, Полина Васильевна! У всех вдруг расстроились желудки, началась рвота. Катя Роднина чуть не сдвинулась — ей же отвечать. Короче, лагерь закрыли, всех срочно увезли в Москву. А меня тут с вами оставили: я сказала Игорю, что так будет лучше.

— Как эта инфекция попала? С пищей?

— Скорее всего, у врачей тоже нет единого мнения. Одни говорят — виноваты арбузы и дыни. Другие валят на консервы, третьи — на совхозную картошку, она же вся нитратная. А может, это от воды: в центральной усадьбе канализацию прорвало, а у нас ведь от них водопровод. Вон санэпидемщики до сих пор работают, — кивнула в окно. — Я воду для нас родниковую ношу — у Фроськиного омута ключ бьет, знаете?

— Как Таня?

— Ничего. Чуть оклемалась и тут же уехала. Командир их вместе с Зоей отпустил. Галкин тоже в провожатые напрашивался, но Игорь Павлович сказал, что без него обойдутся. Ну да теперь уж встретились! И нам пора выметаться отсюда: надоело-о!

Полину вдруг так безудержно потянуло домой — ну просто невмоготу!

— Аня, посмотрите, какие есть сегодня электрички. Нам ведь недолго собираться, верно?

Она села в кровати, дотянулась до джинсов, стала одеваться. И вдруг комната поплыла перед глазами, Полина снова опустилась на подушку.

— Какая там электричка! Рано еще вам подниматься! — строго урезонила ее Аня. Но, увидев, как расстроилась Полина, помягчела:

— Ладно уж, покажу, каким транспортом мы в Москву поедем.

Помогла Полине одеться и, поддерживая за плечи, подвела к окну:

— Во-он видите?

У ворот лагеря стоял светлый "Москвич".

— Володин!

— Ага. Ваш муж уже давно вас дожидается. Пошел грибы собирать. Сейчас вернется…