Странный ангел
Шрифт:
«Все и так в порядке… В полном порядке… Волноваться не о чем… - будто бы шептал ей в ответ сон, не желая выпускать из-под своей мягкой власти.
«Ну как же не о чем!.. – возмущалась Ирина Александровна. – Я слышу, будто кто-то плачет! Неужели это Костя?.. Я должна пойти к нему!..»
«Не спеши… Не спеши… Не мешай им...
– лепетал в ответ сон. – Не думай о слезах… Они уже высохли…»
«Им?.. Им?.. – удивлялась Ирина Александровна. – Им – это кому?.. Неужели?..»
«Тс-с!.. – отвечал ей
И вот так они спорили и спорили друг с другом, а время тянулось и тянулось.
Наконец, сон отступил. Ирина Александровна проснулась, чувствуя, что вязкая пелена исчезла без следа.
Она открыла глаза и бесшумно встала с постели, стараясь не разбудить крепко спавшего рядом Григория. В комнате уже давно царил зимний день, и, значит, сон не отпускал ее очень долго. Накинув халат, Ирина Александровна побежала в комнату Кости.
Он спал на спине, раскинув руки, и на щеках его действительно виднелись следы слез. Но при этом лицо его было таким безмятежно счастливым, каким бывает только у младенцев.
Стараясь двигаться бесшумно, Ирина Александровна присела на краешек постели, любуясь своим ребенком и едва удерживаясь от того, чтобы его не поцеловать.
И вдруг…
Однажды, уже прошедшим летом, глядя на спящую Катю, она совершенно ясно увидела перед собой Костю.
А теперь в нем произошла новая перемена.
На его возмужавшем лице отчетливо проявились нежные линии, которые раньше были видны только в лице Кати. И от этого лицо Кости стало еще выразительнее.
Ирина Александровна уже не могла сдерживаться. Потянувшись к сыну, она нежно, самыми кончиками пальцев, прикоснулась к его щеке.
«Вот он, малышка, твой брат!.. – сказала она своей будущей дочери. – Твой необыкновенный, единственный в своем роде, особенный брат!..»
Ирина Александровна хотела бы сказать что-то еще, но горло ее перехватило, и она не смогла произнести больше ни одного слова, даже про себя. Сказанного, однако, оказалось достаточно, чтобы дитя внутри отозвалось тонким движением, так, что глазам Ирины Александровны стало горячо.
И тут Костя открыл глаза и сказал:
– Мамуля… Доброе утро!..
– Добрый день уже!.. – ответила ему с улыбкой Ирина Александровна.
– А почему ты плачешь?.. – спросил Костя. – Что-то случилось?..
– Ну вот, ты меня опять опередил. – вздохнула Ирина Александровна. – Я ведь хотела спросить тебя о том же самом!..
Костя смотрел на маму, улыбаясь. Ирина Александровна чувствовала, что связь между ними восстанавливается и становится даже еще крепче.
– Мне было плохо.. – признался Костя. – Мне давно не было так плохо, как в эту ночь. Может быть, я просто устал. Так много всего пришлось сделать. Так много всего произошло… А потом… Потом мне приснился сон… То есть это был совсем не сон… В общем, мы разговаривали с Аней!.. Без слов. Но очень хорошо понимали друг друга. Я слышал ее, а она слышала меня. Теперь она знает, что я где-то есть,
и что я не забыл ее. А я знаю, что она помнит меня и думает обо мне…И Костя мечтательно улыбнулся.
Ирина Александровна вновь залюбовалась им.
– Я очень рада… - тихо сказала она. – И разве можно было сомневаться, что Аня думает о тебе?..
– Я и не сомневался, нет. Но одно дело – просто знать, и совсем другое – чувствовать на самом деле!..
– Да, я тебя понимаю, понимаю… - прошептала Ирина Александровна.
– Жаль только, что обе куклы, которые я сделал для Ани, остались у нее. – печально сказал Костя. – И Аня, и Катя…
– Но у тебя ведь есть другие куклы. Мы не все оставили в Дубравке.
– Нет, мама. Это другие куклы. Простые. Магазинные!..
– Ничего-ничего, это можно как-нибудь поправить!.. – сказала Ирина Александровна. – Будешь еще спать?.. Или будешь вставать?..
Костя немного подумал.
– Я еще полежу. Подумаю…
– Ну подумай, подумай… - кивнула ему Ирина Александровна. – И я тоже подумаю, над своим поведением… Я ведь очень виновата перед собой! Что-то происходило, а я даже не замечала этого! Тебе нужна была помощь, а я не пожелала тебе помочь…
– Нет, мама, ты ни в чем не виновата. – покачал головой Костя. – У тебя ведь будет ребенок. Ты думала о нем. Тут все понятно.
– Все равно. Все равно! – возразила Ирина Александровна. – Я не должна думать о кому-то в первую очередь, а о ком-то – во вторую. Я хочу научиться думать в первую очередь обо всех!..
– Ты и так умеешь. – утешил ее Костя. – Ты такое умеешь, что ой-ей-ей!..
– Спасибо тебе, сынок!.. – сказала Ирина Александровна, вся подаваясь вперед и целуя Костю в обе щеки. – Спасибо! Спасибо!..
В коттедже все трое (не считая будущего ребенка) провели целую неделю, как и планировали, развлекаясь катанием на лыжах, строительством снежной крепости и чтением по вечерам. А по ночам, укладываясь спать, Костя протягивал руку к Ане и чувствовал ее ответное прикосновение, засыпая со счастливой улыбкой на губах.
С такой же улыбкой в своей постели в Дубравке засыпала и Аня. Костя знал об этом совершенно точно.
В городе на них навалились обычные заботы, и первые дни после каникул все были очень заняты.
Но в одну из ночей, когда Костя уже лег в постель, Ирина Александровна вошла к нему в комнату с загадочной улыбкой, с руками за спиной.
– У меня для тебя подарок. – сказала она. – Я очень старалась, и, надеюсь, он тебе понравится. То есть она!.. Вот!
– Кукла! – воскликнул Костя. – В Анином платье!.. Ой, у нее же Анино лицо!.. Как ты это сделала?..
– Ну, я просто повторила то, что однажды сделал ты. – улыбнулась Ирина Александровна.
– Правда, эта кукла не из папье-маше, а из пластика. Так будет надежнее. А вот тут… Вот тут для маленькой Ани еще кое-что…