Странный брак

Подойдя к следующей двери, Элоиз открыла ее и обнаружила еще один встроенный шкаф, заполненный женскими нарядами.

— Мой, — сказала она с уверенностью, почувствовав что-то знакомое.

Направо висели красивые костюмы, дорогие блузки и брюки, а также несколько платьев от известных модельеров. У стены на полках стояли туфли и сумки к каждому наряду. Рядом на вешалке Элоиз увидела несколько платьев для коктейля и два длинных вечерних наряда.

Слева висели джинсы, хлопчатобумажные брюки, множество маек, платья, пуловеры, рубашки, юбки и блузки. На полке стояли две пары кроссовок, несколько пар туфель и босоножек и несколько пар сапог для верховой езды. На верхней полке лежали четыре шляпы: коричневая, черная, рыжевато-коричневая и белая.

— Боже! Сколько одежды! — с удивлением воскликнула Элоиз.

Выбрав джинсы, майку и кроссовки, она оделась и спустилась вниз, на первый этаж.

Стоя на нижней ступеньке лестницы, она огляделась. Направо была столовая, налево — гостиная. Желудок напомнил ей, что подошло время обеда. Кухня должна быть поблизости от столовой, подумала Элоиз и повернула направо. Дойдя до конца коридора, она толкнула дверь, пропускавшую возбуждающие аппетит запахи, и увидела огромную кухню в деревенском стиле. За длинным деревянным столом сидел Джонатан, подозрительно глядя на стоявшую перед ним тарелку.

— На вкус моя стряпня всегда лучше, чем на вид, — подбодрила его Сара. — Советую тебе вначале попробовать, а уж потом судить.

Джонатан поднял руку, сдаваясь.

— Именно так я и собираюсь поступить, но для подвига мне нужно собраться с духом.

— Никогда не думала, что ты умеешь шутить, — ответила Сара.

И я тоже, подумала Элоиз, удивившись его шутке. Она уже решила, что у него напрочь отсутствует чувство юмора.

Джонатан подцепил вилкой кусочек неизвестного ему блюда, похожего на яичницу, посыпанную сверху чем-то зеленым.

— Ну, что скажешь? — спросила Сара, готовая смело выслушать любой отзыв.

— Это интересно, — ответил Джонатан дипломатично.

— Приятно слышать, — сказала Сара с видом победителя.

В эту самую минуту Джонатан, словно почувствовав, что они не одни, резко повернулся к двери. Однако глаза его при виде Элоиз страстью не запылали, наоборот, он был явно недоволен ее приходом.

— По-моему, тебе следует отдыхать, — сказал он тоном, не терпящим возражений. Уж не думает ли он, что она сейчас развернется и послушно побежит наверх?

— Да-да, отдых прежде всего, — поддакнула Сара.

Элоиз стояла как вкопанная. Нет, приказывать мне никто не будет, подумала она и твердо произнесла:

— В течение нескольких недель я только и делала, что отдыхала. К тому же я голодна.

— Я собиралась попросить Джонатана отнести тебе еду, как только он закончит, — сказала Сара, идя к плите. — Но если ты уже здесь, присоединяйся к нему. Садись, — приказала она.

— Не забудь, она привыкла к больничной пище, — предупредил Сару Джонатан. — Советую приготовить ей самую обычную яичницу.

Сара бросила на него возмущенный взгляд.

— Она будет есть яичницу с помидорами, луком и петрушкой, точно такую же, как у тебя. Ей нужно разнообразие, а также протеин.

Садясь за стол на противоположном конце, Элоиз взглянула на Джонатана и прочла в его взгляде: «Я старался». Эта слабая попытка защитить ее тронула Элоиз, но она тут же себя одернула. Он то и дело демонстрирует ей полное свое безразличие, а она готова разнежиться от малейшего проявления его заботы. Это до добра не доведет.

— Садись-ка или рядом с Джонатаном, или напротив, — скомандовала Сара. — Я не собираюсь бегать от одного конца стола к другому, разнося вам еду.

Опасаясь, что Джонатан лишит ее присутствия духа, Элоиз не желала садиться рядом с ним без крайней необходимости.

— Я сама возьму еду, — заявила она, поднимаясь и направляясь к кофейнику.

— Не люблю, когда у меня путаются под ногами, — фыркнула Сара. — Еду тебе принесу я.

Понимая, что будет выглядеть или дурочкой, или трусихой, настаивая на своем, Элоиз взяла кофе и опустилась на стул напротив Джонатана.

Он с некоторой злостью взглянул на нее.

— Я не кусаюсь, — сообщил он, понизив голос, когда она отпила глоток.

Элоиз почему-то представилось, как Джонатан ласкает мочку ее уха. Ее обдало жаром, и она изо всех сил постаралась отвлечься от этих мыслей.

— Конечно, он не кусается, — подтвердила Сара, вдруг возникшая у стола словно из-под земли. Она поставила перед Элоиз тарелку. — Съешь-ка вначале вот это, а я тем временем приготовлю тебе яичницу. — Она перевела взгляд на Джонатана: — А ты доедай свою, пока она не остыла.

— Слушаюсь, мэм, — ответил он.

Элоиз взглянула на Джонатана и вновь увидела в его глазах веселые искорки. Но они исчезли, и он принялся за еду. Это минутное мальчишество живо запечатлелось в памяти Элоиз, согрев ее. Но она тут же себе напомнила, что Джонатан женился на ней только из-за денег. Хватит думать о нем!

Взяв в руку ложку, Элоиз медлила над сомнительного вида стряпней, несмотря на голод.

— Это овсянка с коричневым сахаром, орехами и корицей, — растолковал ей Джонатан. — Довольно вкусно, хотя внешне красотой не блещет.

— Спасибо, — отозвалась Сара, давая понять Джонатану, что комплимент принят.

Джонатан уже ел и не умер, подумала Элоиз и попробовала необычное блюдо. Странно, но не плохо, решила она и съела еще.

— Теперь, когда я вас обоих накормила, пойду прилягу. Я все еще живу по австралийскому времени, — сказала Сара, ставя перед Элоиз яичницу и тост. Взгляд ее остановился на Джонатане: — Ты сказал, что отнес мои вещи в желтую комнату для гостей?

— Да, поднимешься наверх, повернешь налево, первая дверь с левой стороны, — объяснил он.

Сара кивнула.

— Как всегда, та же самая комната.

Не успела Элоиз поблагодарить тетушку, как та уже скрылась за дверью кухни.

Как только Сара ушла, Джонатан встал, взял у Элоиз тарелку и выбросил яичницу.

Элоиз, замерев, молча наблюдала, как он достал свежие яйца и начал взбивать их.

— Кажется, тебе знакомо это занятие, — заметила она, стараясь не думать, как хорошо он выглядит в джинсах.

— Я много лет жил один, — ответил Джонатан.