Странствия Шута

– Хватит плакать, – одернула меня Шун.

Столь резкий упрек означал, что она все еще считает Керфа врагом. А раз так – нельзя выказывать слабость.

Она права.

Я отвернулась, вытерла слезы о капюшон и медленно села. Двигаться было мучительно: все мышцы болели, а холодный воздух проникал под одежду. Мне хотелось плакать. Броситься наземь, вопить, рыдать и кричать.

– У меня только одна кружка, – извинился Керф. – Придется использовать ее по очереди.

– Для чего? – спросила Шун.

– Для бульона из талой воды и вчерашних птичьих косточек. Будем подогревать по одной кружке за раз.

Шун не ответила ни упреком, ни благодарностью. Мы поднялись, поправили одежду и вместе отряхнули и скатали одеяло. Она протянула его мне, словно заявляя калсидийцу, что оно теперь наше. Если он и заметил этот жест, то не подал виду.

Разговоров было мало. Нам с Шун было нечем заняться перед дорогой, кроме как позавтракать зайцем и выпить бульона. Калсидиец растопил снег в оловянной кружке, бросил туда птичьи косточки и подогрел ее над огнем. Шун выпила первую чашку, и он приготовил следующую для меня. Вкус был замечательным, по моему телу разлилось благодатное тепло. Пока я смаковала последние капли, он оседлал лошадей и собрал свои пожитки. Я наблюдала за ним, и во мне зашевелилось смутное беспокойство, причины которого я не понимала.

– Ты возьмешь белую лошадь. Я поеду на другой, девочка – позади меня. Гнедая выносливее и лучше обучена.

Меня затошнило. Я вообще не хотела ехать с этим человеком.

– Именно поэтому мы с Пчелкой возьмем гнедую кобылу, – твердо возразила Шун. Не дожидаясь ответа, она подошла к лошади и с легкостью, которой я позавидовала, запрыгнула в седло. Она наклонилась вниз и протянула мне руку. Я ухватилась за ее ладонь, решив, что заберусь на этого коня, даже если мне придется карабкаться по его ноге. Но прежде, чем я успела сделать усилие, калсидиец подхватил меня и усадил на лошадь. Мне пришлось примоститься позади седла и держаться лишь за плащ Шун. Я молча устроилась, однако кипела негодованием от того, что он дотронулся до меня.

– Не за что, – грустно усмехнулся калсидиец и вскочил на белую лошадь. Он потянул за узду и направил ее вдоль ручья. Спустя секунду Шун тронула бока гнедой кобылы, и мы последовали за ним.

– Почему мы едем в эту сторону? – спросила я у Шун.

– Здесь лошадям будет легче забраться на берег, – ответил вместо нее Керф.

И оказался прав: обрывистый берег перешел в пологий склон. Мы ехали по следам, которые он, видимо, оставил накануне. Когда мы оказались на ровной поверхности, он снова направил нас по цепочке старых отпечатков на снегу.

– Ты ведешь нас туда, откуда мы пришли! – набросилась на него Шун.

– Вы шли не в том направлении, – сдержанно ответил он.

– Откуда нам знать, что ты не везешь нас обратно в лагерь к солдатам?

– Это не так. Я везу вас обратно к вашим людям.

Некоторое время мы следовали за ним в молчании. Меня угнетало то, с какой легкостью лошади идут по снегу, по которому мы вчера пробирались с таким трудом. Поднялся легкий ветер, гнавший в нашу сторону гряду серых облаков. Вскоре калсидиец посмотрел на небо и увел лошадей с проторенной тропинки.

– Так надо? – озабоченно прошептала я на ухо Шун.

От ее ответа у меня упало сердце:

– Не знаю. Я запуталась.

Керф повернулся к нам и сказал:

– Я везу вас к вашим людям, честное слово. Вам, наверно, сложно мне поверить. Но это так.

По нехоженому снегу лошади продвигались медленнее. Мы взобрались на холм и оказались на его вершине, внизу раскинулось поросшее деревьями поле. Вдалеке я заметила дорогу, а за ней – небольшую ферму. Из трубы поднимался бледный дымок и исчезал на ветру. Я всем сердцем хотела броситься туда и попроситься внутрь, чтобы хоть ненадолго оказаться в тепле и покое. Как будто услышав мои мысли, Керф сказал:

– Нам надо избегать дорог, мы не можем ехать через города и останавливаться на фермах. Калсидийцев не слишком жалуют в ваших краях, – с этими славами он развернул коня, и мы двинулись вслед за ним по гряде невысоких холмов.

Когда солнце миновало зенит, и облака начали темнеть с наступлением вечера, Шун заговорила:

– Нам не стоит оставаться на холмах в снегопад. Мы едем весь день. Лучше поискать место для привала до наступления темноты.

Он вздохнул.

– Я на воинской службе второй год. Поверьте мне. Я найду подходящее место для ночевки. Не забывайте, я везу вас обратно к вашим людям. С ними вы будете в безопасности, – он указал рукой вперед. – Видите вон там, где ели? На ночь мы остановимся в той низине.

Я оглядела поросший лесом склон холма, из которого тут и там между деревьев из-под снега торчали валуны. Наконец я поняла, что меня встревожило раньше.

Я вцепилась в плащ Шун и придвинулась ближе, чтобы сказать ей на ухо:

– Той ночью все только и делали, что дрались и разбегались. Откуда у него две лошади и все, что нужно?

– Ну не все, – прошептала Шун в ответ. – У него нет запасов еды, нет посуды для готовки. Ему просто повезло поймать этих двух лошадей.

– Может быть, – неохотно согласилась я.

Пошел снег, крупные снежинки налипали на плащ и ресницы. Я спрятала нос в плаще Шун. Лицо согрелось, а размеренный шаг коней навеял сон. Почувствовав перемену ритма поступи лошади, я подняла голову. Мы спускались с холма между стволами огромных елей. Тут и там выступали валуны. До меня дошло, что они обработаны, как будто раньше на этом месте возвышались крепостные стены и дома. Наш путь извивался между опрокинутых камней и нависающих ветвей. Здесь сугробы были не такими глубокими, временами мы задевали поникшие ветки, чем вызывали короткий снегопад.

– Уже недалеко, – сообщил Керф, и я почувствовала облегчение. Я устала и хотела спать. Солнечный свет почти не проникал сквозь деревья.

Внезапно Шун напряглась в седле.

– Недалеко до чего? – настороженно спросила она.

Он повернулся к нам и спокойно сказал:

– До ваших людей.

Я заметила проблеск огня среди деревьев, в этот же миг Шун натянула поводья. Чуть было не свалившись, я вцепилась в ее плащ, она ударила лошадь по бокам и закричала:

– Пошла, пошла!

Но было слишком поздно. Служители уже были тут – белые плащи делали их практически невидимыми на снегу в тусклом свете. Двое внезапно перекрыли тропу у нас за спиной, а когда Шун попыталась повернуть лошадь в сторону, откуда ни возьмись выпрыгнула Реппин и схватила кобылу под уздцы. Шун попыталась затоптать ее, но лошадь захрапела и встала на дыбы. В следующую секунду я выпустила из рук плащ Шун, потому что другой Белый схватил и стащил меня с крупа.

– Он у меня! Шайсим у меня! – закричала Алария.