Странствия Шута

– Стой, - попросил он.
– Не чувствуй так много!

Как только он выпустил мою руку, меня снова накрыло почти осязаемое облако безысходности. Я посмотрел вниз, на землю под ногами, и собрал все силы. Поднять стены Ивового Леса в тот момент казалось проще, чем поднять стены Скилла. Я ощущал слишком многое, чтобы удержать все сразу: волна гнева, разочарование, чувство вины, страх. Эмоции набрасывались друг на другу, словно свора собак, раздирающих мою душу. Блок за блоком, я выстроил стены Скилла, потом посмотрел на Олуха, и тот довольно кивнул, по своей извечной привычке высунув язык. Между тем, Лант что-то быстро говорил Чейду, а старик держал его за плечи и всматривался в лицо. Роустеры топтались вокруг, явно раздосадованные всей ситуацией. Я посмотрел на капитана и использовал Скилл, чтобы подкрепить им произносимые слова.

– Вы не хотели приезжать сюда. Вы были в порядке, пока не добрались до развилки, ведущей сюда, и тогда вы захотели отправиться куда-нибудь в другое место. Теперь же, когда вы здесь, вы чувствуете себя несчастными и сбитыми с толку. Вы, как и я, видите признаки атаки вооруженных людей. Они пришли и ушли, оставив признаки своего пребывания, но не память о нем среди моих людей. Это магия... злая магия охватила Ивовый Лес, преднамеренно, чтобы держать подальше тех, кто мог бы нам помочь, - я вдохнул, чтобы успокоится и выпрямил спину.
– Пожалуйста, если двое из ваших товарищей смогут найти пристанище для лошадей в овечьих загонах и снабдить их кормом, который удастся отыскать, я буду вам крайне признателен. А затем заходите внутрь, грейтесь, ешьте. Потом мы обсудим, как нам преследовать людей, которые не оставляют следов.

Капитан стражи окинул меня взглядом, полным сомнения. Его лейтенант закатил глаза и даже не стал скрывать своего презрения. Чейд повысил голос.

– После того, как вы поедите, выходите наружу парами и расспросите народ в округе. Ищите следы конных воинов. Для любого, кто вернется с надежной информацией, предусмотрена награда, золотом.

Это мотивировало их, и они принялись за дело еще прежде, чем их капитан закончил оглашать распоряжения. Чейд подобрался ко мне и зашептал:

– Внутрь. Кое-что личное. Мне нужно с тобой поговорить, - он повернулся к Фитцу Виджиланту.
– Возьми Олуха, пожалуйста, и удостоверься, что он согрелся и сыт. Затем найдешь нас.

Булен маячил неподалеку, пока я не подозвал него.

– Найди Диксона. Скажи, чтобы он обо всем позаботился, и немедленно. Надо накормить этих людей и проследить, чтобы лошадей разместили и сделали все, что нужно. Передай ему, что он должен был стоять в дверях и встречать гостей. И дай ему знать, что я очень недоволен, - за все время, проведенное в Ивовом Лесу, я никогда не разговаривал со слугами так резко. Булен испуганно взглянул на меня и убежал рысцой.

Я провел Чейда сквозь расколотые двери. Его лицо помрачнело, когда он прошел мимо разорванного гобелена и опустевшего пространства на стене, где раньше висел меч. Мы вошли в мой кабинет, и я закрыл дверь. Мгновение Чейд просто смотрел на меня. Затем он спросил:

– Как ты мог позволить случиться такому? Я сказал тебе, что ее необходимо защитить. Я говорил тебе об этом не раз. Я предлагал, еще и еще, завести небольшой отряд домашних стражников или, по крайней мере, ученика, владеющего Скиллом, который мог бы вызвать помощь. Но ты всегда был таким упрямым, настаивал, что у тебя есть все, что нужно. Теперь посмотри, что ты наделал. Посмотри, что ты натворил!
– его голос затих и сорвался на последних словах. Пошатываясь, он подошел к моему столу, опустился в кресло и закрыл лицо руками. Я был так ошеломлен потоком его упреков, что не сразу понял - он плакал.

Все это было правдой, и мне нечего было сказать в свое оправдание. Оба они, и Чейд, и Риддл, предлагали завести стражников, но я всегда отказывался, считая, что оставил времена насилия позади, в Оленьем замке. Я всегда полагал, что смогу всех защитить сам. До тех пор, пока ради спасения Шута я не бросил их, предоставленных самим себе.

Чейд оторвал руки от лица, он выглядел таким старым...

– Скажи что-нибудь!
– приказал он сурово. Слезы оставили мокрые дорожки на его лице.

Я удержал первые слова, пришедшие на ум, не было смысла произносить ненужные извинения.

– Здесь у всех затуманен разум. Я понятия не имею, ни как это сделали, ни как Скилл-внушение сбивает людей с толку. Я даже не знаю, что применили против нас - Скилл или какую-то другую магию. Но здесь никто не помнит нападения, хотя весь дом полон доказательств. Единственный, у кого сохранились воспоминания о кануне Зимнего Праздника - Персиверанс, это мальчик-конюший.

– Я должен с ним поговорить, - перебил меня Чейд.

– Я отослал его в бани. Ему прострелили плечо, и он пережил огромное потрясение, проведя несколько дней с людьми, которые не смогли его вспомнить и приняли за сумасшедшего.

– Меня это не волнует, - закричал он.
– Я хочу знать, что случилось с моей дочерью!

– Дочерью?
– я уставился на него. Его глаза горели гневом. Я подумал о Шун, ее чертах Видящей, и в особенности о ее зеленых глазах. Эда и Эль, это же так очевидно! Как я не видел этого раньше?!...

– Конечно, с моей дочерью! Иначе зачем бы я пошел на такие меры? Зачем мне отправлять ее сюда, к единственному человеку, которому, как мне казалось, я могу доверить ее безопасность?! Только ты бросил ее. Я знаю, кто это сделал! Ее проклятая мать и ее братья, и отчим, который хуже всех. Это самое настоящее логово гадюк, а не семья! Годами я платил семье Шун, и платил хорошо, чтобы они заботились о ней. Но этого всегда было мало. Всегда! Они хотели все больше и больше: деньги, почести при дворе, земельные наделы - гораздо больше, чем я мог им дать. У ее матери никогда не было чувств к собственному ребенку! И когда бабка с дедом умерли, мать стала еще и угрожать ей. А ее боров-муж попытался наложить свои мерзкие руки на Шун, когда она еще и девушкой не была! Потом, когда я забрал Шун, и денежный поток прекратился, они попытались ее убить!
– раздался стук в дверь, и Чейд прервал свою нервную речь и постарался привести в порядок лицо, промокнув глаза манжетой.

– Войдите, - сказал я, и в кабинет вошла Тавия с сообщением, что горячее и напитки ждут нас в столовой. Даже в ее затуманенном состоянии, она, казалось, ощутила напряжение в комнате и поспешила покинуть нас. Чейд успел рассмотреть синяки на ее лице и уперся взглядом в дверь, глубоко задумавшись. Я заговорил в наступившей тишине:

– И ты никогда не считал нужным поделиться этим со мной?

Он обернулся.

– Не было ни одного подходящего момента, чтобы поговорить с тобой! Я больше не верю в приватность нашего общения через Скилл, а в тот вечер в гостинице, когда я хотел поговорить, ты так спешил...

"Оказаться дома со своей дочерью", - мог бы добавить я, однако чувство вины пересилило мою злость.

– Чейд, послушай меня. Это не было нападением семьи Шун. Если только они могут позволить себе нанять калсидийцев, чтобы выполнить за них грязную работу. И имеют табун белых лошадей, а также отряд бледных людей, который на них передвигается. Я уверен, те, кто побывал здесь, на самом деле преследовали Шута. Или посланника, прибывшего до него.

– Посланника, прибывшего до него?

– Случилось многое, чем я не успел поделиться с тобой. Так что послушай меня. Мы оба должны усмирить свой гнев и попридержать наши страхи. Мы разберем каждый клочок информации, которая у нас есть, и уже после будем действовать. Вместе.

– Если мне вообще имеет смысл что-то предпринимать. Как ты уже сказал, моя Шайн может быть мертва.

Шайн. Сияние. Не Шун. Шайн Фаллстар. Это нельзя было счесть за улыбку, но я попытался ее изобразить.

– Мы найдем истину и встретимся с ней лицом к лицу. И что бы там ни было, мы пойдем за ними. И убьем их всех, как ублюдки, которыми мы и являемся.

Его дыхание выровнялось, и он сел немного прямее. Я хотел сказать, что скорее всего, Шун была похищена вместе с Пчелкой. Однако, в качестве доказательства у меня были лишь слова котенка, не хотелось озвучивать такое сомнительное свидетельство. В очередной раз в дверь постучали, и вошел Фитц Виджилант.