Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды

Иными словами, нам продемонстрирован наглядный пример новой кадровой логики. При Сталине неугодных вождей если не казнили, то понижали и сохраняли в системе: из членов Политбюро в директора комбинатов. При Хрущеве отправляли в отставку, исключали из партии, но зато не сажали. При Брежневе, вплоть до коррупционного дела директора Елисеевского гастронома Соколова и череды самоубийств (Щелоков, Рашидов и проч.), применяли метод горизонтальной ротации: переводили из одной республики в другую, на аналогичную должность. Или оставляли в ЦК, но перебрасывали на сельское хозяйство. При Андропове научились отправлять проштрафившихся руководителей на заслуженный отдых. При Горбачеве продолжили.

Лишь при Ельцине правящая бюрократия стала заложником публичной политики, и это ей очень не нравилось; как профессиональный популист и при этом опытный номенклатурный руководитель, Борис Николаевич внезапно и внеочередно выбивал клин из клана; никто и никогда не знал, на кого и когда падет его монарший гнев. После его ухода из Кремля роли поменялись; теперь публичная политика была заложницей бюрократии; принцип сбережения кадров и сосуществования кланов, от «семьи» до «чекистов», работал вплоть до ареста Ходорковского (25 октября 2003) и распался после протестной отставки главы президентской администрации Волошина (практически тогда же). Началась череда кадровых брожений; внезапно отправлялся в историческое небытие Касьянов, выплывал из нетей Фрадков; отсутствовала четкая схема, никто не знал, как себя вести по отношению к статусным отставникам и как статусные отставники должны вести себя по отношению к власти. А когда номенклатура не знает правил, ей тяжело и грустно становится жить на этом свете. Уж лучше ельцинский произвол, после которого можно было хотя бы уйти в оппозиционную политику, и никто не воспринимал это как предательство.

И вот – новый поворот. Ключевые политические фигуры в системе государственного управления бюрократически переставлены местами, потому что сумма от того – не меняется. Принцип горизонтальной ротации, который до сих пор применялся только к среднему начальствующему составу, распространялся на внутреннее, непубличное звено управления, перенесен вовне, в открытое пространство. А значит, кончилась не только политика; кончились иллюзии, будто бы она когда-нибудь вернется. Так управлять можно лишь в номенклатурном государстве, которое не нанято населением и подотчетно ему в своих ключевых решениях, а поставлено над и вне.

Некоторые основания для такой тактики у нынешней власти имеются. Массовая общественная жизнь только-только зарождается, в неожиданных формах, в бытовой сфере – об этом мы говорили в предыдущей колонке, «Южное Бутово и Северная Страна». Что же до практической политики, то она стала уделом профессиональных циников с одной стороны и пикейных жилетов – с другой; тех, кого всерьез волнуют перестановки в верхних эшелонах власти, так мало, что вроде бы можно с ними не считаться; собака лает, караван идет. Беда только в том, что собака иной раз лает каравану нечто дельное, чутье у нее лучше, чем у верблюда, и об опасности она предупреждает заранее, когда кажется, что все отлично и хватит попусту брехать. И еще в том, что самозамкнутая бюрократическая система, которая не страшится коррекции извне, в виде политических выборов, конкурентной борьбы и проч., рано или поздно перестает работать. Пока вождь не хлестнет кнутом, ни одна проблема не сдвинется с мертвой точки. Будь то проблема гражданства для соотечественников (сколько Путин ее продавливал через свое же ближайшее окружение!); будь то проблема демографическая; будь то выход российских компаний на глобальный рынок; будь то строительство армии; будь то поставки вина. А если главный человек занят другими, не менее важными проблемами – от саммита и ВТО до судьбы российских дипломатов, – то бюрократическая машина без его понуканий перестает действовать. Грузинское и молдавское пойло устраняется искусственно, а французские, испанские, чилийские, аргентинские и проч. напитки пропадают как бы сами собой. Потому что пока лично президент не вмажет ответственным за изготовление таможенной наклеечки, они не пошевелятся. Тем более что монопольная компания, которой государство поручило заниматься новым контролем за поставкой спиртосодержащих (с духами тоже скоро будет напряженка), напрямую завязана на ФСБ, и никто не будет с ней рядиться. Опять же, если президент не скажет свое высокомонаршее «гав!».

Вот мы и вышли кружным путем к изначально заявленной теме. Между горизонтальной ротацией Устинова и полномасштабным винным кризисом, который напоминает о временах раннего неопытного Горбачева, нет никакой связи. И связь – прямая. Система самодостаточной и самонастраиваемой бюрократии позволяет принимать удобные кадровые решения. И не позволяет предотвращать глупейшие социалистические провалы в мощной экономике энергетической сверхдержавы.

Роснефть навынос и в розлив

На неделе между 3 и 9 июля. – Завершился чемпионат мира по футболу. – Началась подготовка к народному IPO «Роснефти». – Госдума разрешила президенту использовать спецподразделения за пределами России. – Северная Корея к Дню независимости США произвела несанкционированный запуск ракет, но направила их в сторону РФ.

Во времена нашей перестроечной молодости некоторый знакомый, ныне академик РАН, а тогда начинающий преподаватель, славился тем, что хранил у себя дома невероятные запасы алкоголя. Когда к нему приходили гости, он распахивал дверцы бельевого шкафа, копошился в груде серых советских простынь и пододеяльников, шершавых полотенец, наволочек, покрывал и время от времени радостно вскрикивал: вот она! – извлекая на свет очередную бутылочку «Московской», каберне или вазисубани. Потом лез под диван, вытаскивал облезлый чемодан, перехваченный кожаными ремнями; в чемодане обнаруживалась консервированная закуска: баклажанная икра, голубцы, болгарский гювеч и китайская тушенка. Все пили, ели, страшно радовались и хвалили предусмотрительность хозяина, который всерьез отнесся к предупреждению поэта Тимура Кибирова: «…Но готовься жить заране/ Без сыров и без колбас». И только потому никогда не жил без водки и закуски.

Минуло двадцать лет. Позади остались революции и контрреволюции, распад СССР и учреждение самостоятельной России, перевороты и внутренние войны, шоковые реформы и дефолты, появление российских миллиардеров и реставрация ЧК, борьба за членство в «Восьмерке» и перспективы вступления в ВТО, запуск сверхракеты «Булава» и возвращение принципов досрочного голосования; впереди – народные размещения акций крупнейших нефтяных компаний, общенациональные IPO. Люди, родившиеся в одну историческую эпоху, советскую, взрослевшие в другую, революционную, набравшие силу в третью, индустриальную, и вступающие на зрелости лет в четвертую, постиндустриальную, сами себе не верят: неужто это мы прошли такой невероятный путь? Вы! – отвечает им история. Добавляя: может быть, еще и не такой пройдете.

И в самом деле.

Мысленно возвращаюсь в 6 июля 1986 года; представляю, как запасливый приятель вынимает из-под стопки белья припрятанную бутылочку, и после третьей рюмки кто-нибудь из присутствующих говорит: а через каких-нибудь двадцать лет мы будем обсуждать не то, кто кого в Политбюро пересидит и какое крыло, прогрессивное или регрессивное, возобладало, а то, будем ли мы покупать в Сбербанке народные акции «Роснефти» или поостережемся? Засмеяли бы; ни за что не поверили бы. Однако ж вот: до 10 июля можно подписаться на покупку, по неустановленной цене, минимум на 15 000 руб. Фантастика!

Тут же перед умственным взором встает совсем другая картинка. 6 июля, допустим, 2001 года. Встреча со старыми друзьями в отличном новом ресторанчике; воспоминания о том, как доставали из-под кровати старый чемодан с голубцами, а из бельевого шкафа водку с вином. И вдруг какая-нибудь Сивилла объявляет: через пять лет случится винный кризис, снова будете скупать напитки, завидовать более расторопным, тревожиться: а не исчезнут ли и соль со спичками. В самый разгар общероссийского IPO. При цене на нефть 72 доллара. При безнадежном падении американской валюты и последовательном укреплении рубля, только что ставшего свободно конвертируемым. Опять же подняли бы на смех. Примерно как если бы сегодня, 6 июля 2006 года, нас кто-нибудь предупредил: через годик-другой вспомните про запасы продовольствия, китайскую тушенку и гювеч; ну не глупость ли, в самом деле?

…Но готовься жить заранеБез сыров и без колбас…

А почему, собственно, глупость? Только потому, что Россия на подъеме, стабфонд растет как на дрожжах, зарплаты среднего класса поднимаются, дорогие магазины открываются повсеместно, а мы напрочь отвыкли от когдатошнего дефицита? Но если все так хорошо, каким же образом сложился нынешний экономический парадокс: «Роснефть» предлагается навынос, а вино на разлив закончилось. Реалии начала XXI века совместились с анахронизмами конца века XX. Абсурд, но факт, как говорил духовный вождь антиалкогольной кампании 1986 года Егор Кузьмич Лигачев.

Непомерные оптимисты с графиками и цифрами в руках убеждают нас, что нынешняя политэкономическая система, единолично замкнутая на любимого вождя, не ведет и не может вести к краху; никаких объективных причин для серьезного кризиса нет, одни бабьи вздохи и досужие разговоры; энергетической сверхдержаве ничто не угрожает… Рассуждая по-марксистски, объективных причин – нету. Все отлично, базис разбух, никакая субтильная надстройка ему не страшна; оппозиция может расслабиться и уйти в отпуск на долгие годы; ничего ей в нашей политической действительности не светит. Если экономике не мешать, она будет двигаться вперед семимильными шагами. Однако это если не мешать; выясняется, что непросчитываемая глупость может в любую секунду пробить брешь в нефтегазовом заслоне; что покушение на стабильную реальность, которого не могут позволить себе беспомощные противники режима, запросто позволяет внутренне неконкурентная система.