Страшные истории для девочек Уайльд

– И, наконец умиротворенной, – завершила Руслана, – потому что она готова отпустить тебя во всех твоих обличьях.

Лилео Пардье прижала руки к сердцу.

– Я любила тебя, – прошептала лесная ведьма, темнейшая часть маминой души. – И всегда буду любить.

Она глубоко вдохнула, затем выдохнула. Ослепительный свет вырвался из ее тела, и Лилео Пардье начала рассыпаться – словно живописно разлагающийся на быстрой перемотке труп. Золотистые хлопья летели ввысь, пока она не растворилась вся, как до нее – матушка Синклер и Флоренс, а ее прах не ушел в землю у корней Жизнесмерти.

Изола упала на колени.

И в эту секунду, ровно в полночь, в лес Вивианы пришла весна.

Все начало просыпаться: цветы распускались, словно маленькие красные сердечки, листья вырывались из почек, густая трава стремительно полезла навстречу небу. Унылые ветви деревьев устремились ввысь, снова воспрянув к жизни. Жизнесмерть задрожала, пожирающее ее пламя угасло, и волшебное дерево вновь ожило: ярко-зеленые листья покрыли ветви словно снег, а привязанные к стволу красной ленточкой бубенцы с новой силой зазвенели.

Сумрак подошел к И золе и лизнул ей челку. Капля чернильной крови с рога упала ей на щеку, словно слеза. Кролики, лисы, волки и разнообразные Дети Нимуэ обступили Изолу и Сумрака плотным кольцом.

Но Изола снова осталась одна – братья исчезли, растворившись в легком ветерке снятого заклятия. Уткнувшись лицом в ладони, она зарыдала. В доме номер тридцать шесть маленький пушистый комочек выскользнул из-под одеяла и исчез во тьме, а призрак мамы Уайльд, в последний раз улыбнувшись и с облегчением вздохнув, погрузился в пенную ванну в последний раз. Вода больше не колыхалась. А через секунду погасла последняя свеча.

Потерянная и обретенная

Эдгар почти дошел до дома. Уже перевалило за полночь, и полная луна светила с небес, освещая ему дорогу. После разговора с Джеймсом он зашел к Пипу и Магелле, и они с обеспокоенными лицами выслушали его рассказ о том, что творилось с его девушкой. Говоря, Эдгар не мог сдержать слез.

Гелла предложила довезти его до дома – что-то в пакетах с покупками явно подтаяло, – но Эдгар отказался, понимая, что прогулка поможет прочистить мозги и собраться с мыслями. Он устал, поскольку пошел самым длинным путем, зная, что совершенно точно заблудится, если пойдет в темноте через лес… и, кроме того, он ведь обещал Изоле. Желудок сжался, когда Эдгар вспомнил ее испуг той ночью, когда Лоза и остальные ребята из волчьей стаи Пипа скрылись в чаще. И хотя Изола больше не желала его видеть, он твердо намеревался сдержать данное ей слово.

Но Эдгар все равно держался поближе к сумрачному лесу. По дороге он слушал жуткие завывания животных, горловые попискивания обитателей ночи и скрип ветвей, похожий на саундтрек к фильму ужасов.

Эдгар вздохнул, когда впереди показался единственный фонарь на Аврора-корт. И уже доставая из кармана ключи, он услышал окрик:

– Изола!

Узнав знакомый голос, Эдгар бросил пакеты, развернулся и увидел Лозу и Элли Блайт Неттл. Те подъехали к дому номер тридцать шесть с противоположной стороны и остановились под фонарем. Элли Блайт осталась на велосипеде, спустив с педалей длинные веснушчатые ноги, и с явным беспокойством смотрела, как бросившая свой велосипед на газон Лоза кричит под окном Изолы.

– Лоза?

Она развернулась и поспешила к Эдгару.

Он заметил, что Лоза натянула свитер поверх пижамы, и удивленно спросил:

– Лоза, ты что, сбежала из дому?

Она нетерпеливо взмахнула рукой.

– О Эдди, пожалуйста, скажи, что видел Изолу!

Он кивнул, опуская глаза.

– Здорово, а то я так волновалась: она сегодня убежала с уроков. Что-то случилось, и она…

Элли Блайт подъехала ближе.

– Эдгар, что с тобой? – поинтересовалась она, внимательно на него глядя. Лоза вытаращилась на него и замолчала; под очками в фиолетовой оправе в ее глазах плескался страх.

Сунув руки в карманы, Эдгар потупился и пробормотал:

– Она меня бросила.

Лоза повернулась к Элли Блайт.

– Слушай, Элли, мне надо… Я тебе позвоню…

– Все путем, – кивнула Элли Блайт и наклонилась, чтобы быстро чмокнуть Лозу в губы. – Найди свою подругу. Позвони попозже, я буду переживать.

– Хорошо.

Стиснув ладошку Эдгара, Лоза затащила его на крыльцо дома номер тридцать шесть и принялась отчаянно барабанить в дверь.

– В школе сегодня что-то случилось, – отрывисто произнесла она, прислушиваясь к звукам в доме Уайльдов. – Я весь день ей названивала, но родители не разрешали мне выходить из дома… Она была будто сама не своя, и я точно знаю, что она тебя любит, поэтому вряд ли просто так совпало, что именно сегодня… – Лоза прищурилась, поняв, что Эдгар молчит, и принялась с удвоенной силой молотить ладонью по двери.

– Может, она так странно себя вела, потому что не знала, как со мной порвать, – промямлил Эдгар. Он не мог сосредоточиться на словах Лозы, поглощенный мыслями о внезапном разрыве, которого никак не предвидел. – И Джеймс вроде как намекнул, что это я сделал ее такой несчастной… Даже не знаю. – Он застонал и запустил пятерню в волосы. – Я был плохим парнем – видел ее фотографию с Джеймсом и никогда не читал этих сказок Пардье, хотя Изола вечно мне их советовала. Искал в библиотеке, но не смог найти…

Лоза перестала стучать в дверь и перевела на него взгляд.

– Конечно, не смог.

– Ага, Изола говорила, что это очень редкая книга.

– Редкая – это точно. Единственная, – кивнула Лоза.

– Как это понимать?

– Буквально: у Изолы единственный в мире экземпляр этой книги. – Лоза неуверенно приподняла брови. Эдгар расслышал в ее голосе прорывающиеся нотки беспокойства. – Она тебе не рассказывала?

– Что именно?

– Эдгар, что тебе известно о ее маме?

* * *

В спальне своей дочери в доме номер тридцать шесть папа Уайльд стоял в красном свете лампы и смотрел на исписанную хаотичными предложениями стену, похожую на вырванную страницу из песенника. Когда он сел на кровать, с тумбочки упала подхваченная порывом взметнувшегося ветра книга и открылась на одной из последних страниц – сказке про королеву росомах. Папа Уайльд поднял книгу, которую его дочь однажды уронила в лужу воды пополам с кровью.

Аккуратный почерк его жены на этих страницах был почти неразборчивым – Лилео явно спешила, записывая эту историю.

Длинные абзацы текста почти скрывались под ржавыми пятнами. «Высохшая кровь», – в страхе подумал папа Уайльд. Несколько страниц слиплись, и он сумел лишь наугад вычленить из видимых обрывков фраз конец истории, бессмысленный список указаний для Изолы, словно переданных с того света.

Она была женщиной, она была девственным лесом, она была блудницей, ведьмой, росомахой. Золотое кольцо на пальце приковывало ее к реальному миру за границей глуши и, моя Изола, эта женщина любила тебя так сильно, что хотела окутать тебя своим телом, чтобы защитить, не понимая, что ее кости сомкнутся вокруг тебя клеткой.