Страшные сказки на ночь

— Что там было? — спрашиваю спокойно, мысленно благодарю Vetkу, что не вмешивается.

— Я… я не знаю. Я не хотела знать. Просто отнесла и закопала, как сказали.

— Кто сказал?

— Я не могу — она чуть не плача смотрит на меня, но мне не жаль ее, совсем.

— Можете — добавляю в голос повелительных нот, надеясь, что получится. — Кто принес мешок и сказал закопать его?

— Селина, повитуха — после этих слов госпожа Вито скукоживается и начинает плакать.

Н-да. Зависть — страшное чувство. После такого допроса на душе как-то гадко, но дело еще не окончено. В дальнем конце зала сидит уже знакомая нам повариха, из-за которой мы сюда и зашли. А значит,… нам предстоит еще раз ковыряться в чужом грязном белье.

Мы оставляем хлюпающую носом владелицу кафе и, дружно чеканя шаг, устремляемся к новой жертве.

— Щаз будем делать из поварихи рагу — с энтузиазмом сообщает Vetka. Вот уже действительно, железные у нее нервы.

Главная повариха в доме мэра сидела за маленьким столиком в самом дальнем углу зала, ела что-то со взбитыми сливками, прикрыв глаза от наслаждения. Мне даже жаль стало ломать человеку кайф. Мне жаль, а вот Vetkе — нет. Она, не сбавляя шага, прошлась к столику, отодвинула стул напротив поварихи и села, выложив по одному на стол сначала маленький ножичек, потом побольше и, напоследок, довольно крупный тесак.

Глаза поварихи увеличиваются по мере появления каждого нового экземпляра из арсенала моей напарницы, но лицо при этом не меняется. Неужто нашла коса на камень?

— Давай без этой дешевой поножовщины, — говорит Матильда абсолютно спокойным голосом — две умные женщины всегда найдут, как договориться.

Vetka поднимает на меня глаза, и я понимаю, что она хочет сказать. Да, переговоры — это моя тема. Поэтому я усаживаюсь на еще один стул, ближе к поварихе, чтобы не мешать движению рук напарницы, если что. И говорю:

— Нам интересно, как Вы связаны с повитухой.

— Как и все. Она принимала моих детей — невозмутимо отвечает кухонных дел мастерица.

— Нет. Если Вы хотите мирного разговора, то это не тот ответ, который нам нужен — настаиваю я.

— Да мне без разницы, чего вы хотите. Раз вышли на меня, то скоро доберетесь и до нее. А значит — моя песенка спета. Такие, как она, свидетелей в живых не оставляют, а если убивают, то долго и мучительно. Я видела, как она делает подобное. Жертва месяцами мучается!

Повариха на секунду останавливается, достает из ридикюля маленькую коробочку. Берет желтую таблетку и запивает стоящим на столике коктейлем.

— Ничего она не сделает, если мы доберемся до нее первыми — встряла в разговор Vetka.

Повариха недоверчиво хмыкает.

— Она таких как вы, на завтрак ест. Наверняка уже нашла, как вас уничтожить. У нее в арсенале множество штучек пострашнее твоих ножей. После ее фокусов, ты будешь молить о смерти.

Ладно…у нее получилось меня напугать. Даже в желудке заныло.

— Короче, Склифосовский, — процитировала Vetka — много эмоций, мало информации. Имя, сестра.

Повариха смотрела на нее нечитаемым взглядом. Вроде, не поняла, что от нее хотят, но, в то же время, я по ее хитрым глазам видела, что она все прекрасно понимает и просто…

— Тянет время — вскрикиваем мы одновременно с напарницей.

Но увы, догадка к нам приходит слишком поздно. Лицо поварихи багровеет, тело начинает подергиваться, изо рта идет пена и через пару секунд, она заваливается на стол, опрокинув свой десерт.

— Валим — командует Vetka, и мы, прихватив корзину поварихи, быстро и не оглядываясь, идем на выход.

Выйдя из кафе, на той же скорости двигаем за угол, потом еще разочек за поворот и только тогда останавливаемся.

— Давай глянем — предлагаю я, показывая глазами на корзину в руках напарницы.

Мы долго перебираем содержимое, но интересного ничего не находим, увы. Обычные овощи, фрукты, кусок ткани, наверное, для блузки и всякой ерунды по мелочи.

Оставляем корзину на земле и какое-то время молча бредем по улице. Настроение, мягко говоря, не очень. Я опять начинаю кашлять, успеваю прикрыться носовым платком. Жарко и нечем дышать, хочется сделать вдох, но легкие как будто забиты песком. Глотаю воздух мелкими судорожными вдохами в перерывах между кашлем. Заканчивается приступ так же внезапно, как и начался, оставив меня совершенно разбитой, мокрой от пота, почти лежащей на земле.

Рядом присаживается Vetka, подносит к моим окровавленным губам флягу с водой. Я с благодарностью беру трясущимися руками и ополаскиваю рот, а потом пью, жадно и взахлеб, как будто вечность не пила.

— Отпустило? — спрашивает напарница.

Устало киваю.

— Пошли в таверну, тебе нужно отдохнуть.

Отрицательно качаю головой.

— Не упрямься!

— Нет! — горло еще болит, но вода ему явно пошла на пользу — Мы идем к повитухе. Я быстрее умру, если мы будем отдыхать.

— Я схожу сама, а ты поспишь. На тебе лица нет!

— Плевать! Или мы идем вдвоем, или тебе придется меня вырубить, чтобы пойти одной!

Упрямо смотрю на нее. На какую-то секунду у меня мелькает подозрение, что она и правда, сейчас меня вырубит. Но потом на ее лице появляется однобокая горькая улыбка. Я такой раньше у нее не видела.

— Уговорила, ослица — говорит Vetka и помогает мне подняться.

На удивление, с каждым нашим шагом я чувствую себя все лучше. Прошли жар и ощущение слабости в теле. Да, однозначно, мне сейчас хуже, чем утром, но вполне терпимо, о чем и сообщаю своей… подруге. Она просто кивает, но я вижу, как вертикальная морщинка между ее бровями слегка разглаживается и от этого на сердце становится теплее.

В лазарете Святого Луки нам без проблем рассказали, где живет повитуха Селина. Через пятнадцать минут бодрого шага мы были возле ее дома. Зашли через калитку на заднем дворе, к нашему счастью, открытую. Vetka запросто бы перепрыгнула через забор, а вот я сейчас не в той форме, чтобы повторять подвиги незабвенной Алисы Селезневой, героини фильма «Гостья из будущего».

Друг за другом мы подошли вплотную к дому, заглянули в окна. Ничего не видно, ёжкин кот. Обошли вокруг, помялись возле входной двери. Vetka аккуратно потянула ручку двери на себя и по ее удивленным глазам я поняла, что не заперто.

Мы тихо вошли в дом. Прохладно и не слышно ни звука.

— Есть кто дома? — вдруг выкрикнула Vetka, я чуть не обмочилась от неожиданности. Зззараза.

В ответ — только тишина.

— Не дрейфь, Цветочек, — сказала эта маньячка с железными нервами — похоже, мы опоздали.

И, к сожалению, она оказалась права.

Повитуху мы нашли на кухне. Она лежала на полу, среди разбитой посуды и разбросанных в беспорядке овощей. Рядом валялся кусок ткани с красной лентой, который ей передала на рынке повариха. А на груди убитой свернулась в кружочек змея.