Страсть дракона

***

А дракон пел в ночном небе. И дракон звал. И чуть не захлебнулся от восторга, когда золотые нити, протянувшиеся к девушке, сладко спавшей в далеком замке, натянулись и завибрировали, застонали и запели. И ему почудился далекий стон. И она ответила! Возможно, во сне. Возможно, неосознанно. Но ответила. Он не ошибся. Он нашел ее.

Лежа в своей холодной постели, Бастиан смотрел в потолок и улыбался. Ночная песнь его брата наполнила его надеждой. Уж если его суровый и беспощадный брат нашел свою судьбу, значит, где-то ходит та, которая утолит и его, Бастиана, ядовитую жажду. Может быть, она еще не родилась. А может , это та девочка, тихо посапывавшая под боком у мамы, положив пухленькие ручонки под девичью щечку . А возможно, это та ведьмочка с глазами-вишнями?

Бастиан заснул, и впервые за многие годы он увидел сон, цветной сон. Он шел через огромный старый сад. Покрученные временем старые яблони гнули свои ветки от спелых плодов. Всю землю вокруг укрывала шелковистая, нежно-зеленая трава, нежные белые ромашки, желтые одуванчики. Такие сны обычно видят девушки. Но он видел в этом сне себя. А откуда-то издалека, в его голове шелестел нежный голос его матери. Голос, который он уже не слышал много лет. Он думал, что давно забыл этот голос. "Иди к ней, сынок!" И он пошел к той, что стояла под старой яблоней, с венком из белых цветочков на голове и … Грызла яблоко. Курносый нос задорно морщился, а глаза-вишни с восторгом смотрели на него…

***

Где-то в глубине дома заплакал ребенок. Кейден улыбнулся. Он несколько раз за ночь заходил к племяннику в комнату. В жизни он не подумал бы, что крошечный, агукающий и метко писающий малец , доставит ему столько удовольствия. Да и не только ему. Несколько раз за ночь Кейден слышал тихие шаги Бастиана. Брату тоже не давал покоя малыш. Вот сестренка-то будет счастлива!

Тишину утра нарушил стук дверей, кто-то пробежал по коридору, шаркая громко ногами. Раздались голоса. И поехало – понеслось. Дом и его обитатели просыпались.

Еще накануне Кейден с Бастианом приняли решение, что охрану дома и усадьбы, до определения дальнейшей судьбы хозяйки, возьмет на себя императорская семья. Поэтому, отдав последние указания остающимся в качестве охранников драконам, Кейден открыл портал. Рядом возник еще один портал, и его младший брат присоединился к нему.

– Я сообщу тебе, когда сестра придет в себя. От тебя жду тоже известий. Узнай у девицы все, что только возможно.– Кейден дождался, когда в портале исчезнет кормилица с Рики Мартином на руках и огромным бочонком под подмышкой , и добавил: - Но и не переусердствуй. Нам еще мужа ей искать.

И с веселым хохотом исчез в портале, не дожидаясь тумака от младшего брата. Возмущенный взгляд Бастиана, брошенный ему вслед, еще долго будет его веселить.

Осознание того факта, что "подарочек" оказался его истинной парой, добавило красок в жизнь Кейдена. Из хмурого, всегда серьезного дракона он вдруг превратился в легкомысленного, постоянно ухмыляющегося субъекта. Его подчиненные, да и брат тоже, были в недоумении. Что ожидать от ТАКОГО императора, не знал никто.

Глава 29. Конфетная комната

Вопросы роились в моей голове. Кто он? Почему я? И главное, где я?

Но я мужественно не проронила и слова. Я сидела, буквально утонув, в огромном мягком кресле и наблюдала за стремительно перемещавшимся по комнате мужчиной. "Свадьба" его не напугала, моя глупая болтовня его не впечатлила. Значит, одолею его гробовым молчанием. Это было совсем не сложно, так как в горле пересохло, а язык попросту присох к небу. Может, стоит напомнить ему, что он забыл надеть штаны?

Но все-таки я решила не привлекать к себе излишнего внимания, потому что происходившее этим утром меня здорово напугало. Утренние и ночные события происходили с такой скоростью, что я просто не могла поверить, что это все было не во сне. Я закрыла глаза и , что есть силы, зажмурилась. Снова открыла глаза. Мужчина что-то мне сказал, но я не услышала. Он прошел мимо меня и так странно посмотрел! Кажется, мы не были знакомы ранее, тогда откуда такая злость в его глазах? Выходя, он снова взглянул на меня, и закрыл за собой дверь. И вот только тогда я смогла спокойно вздохнуть.

Я растерянно осмотрелась по сторонам. Огромная спальня. Высокие потолки и почти во всю стену окно. Тяжелые бархатные портьеры неподвижно свисали от самого потолка до пола. На полу – серебристый пушистый ковер. Я спустила ногу, пошевелила пальчиками - так и есть. Очень пушистый и очень мягкий.

Посреди комнаты, под шелковым, жемчужно-перламутровым балдахином возвышалась кровать. Белоснежные простыни манили и приглашали прилечь. Но, фигушки! Не будь я Мари Ализарин, я бы, возможно, и не удержалась бы. А мне и в кресле хорошо. Мягенько. Уютно. Ноги, правда, немного затекли.

Огромный зеркальный шкаф, полный одежды, манил меня не меньше, чем мягкая постель. Да и какая девчонка устояла бы? Но я решила проявить твердость – тряпица, обернутая вокруг меня, мне очень даже нравилась. Я встала, толкнула ногой дверцу, и она с тихим жужжанием закрылась.

Осторожно, готовая в любую секунду снова запрыгнуть в свое мягкое кресло, я уставилась в зеркальную дверцу шкафа. И замерла. Из зеркала на меня смотрела странная, неухоженная особа, завернутая в покрывало. Из всклокоченных волос торчали веточки и соломинки. Нос и скулы усыпали яркие веснушки. У меня никогда ранее не было веснушек! Но правда, еще несколько дней тому назад, я и не проводила на воздухе столько времени, меня не жгли, не топили, не кусали. Я не напивалась вином с шебутными бабками. И у меня не было ребенка. Ребенок! Рики Мартин! Как же я могла забыть?! Вот ведь, эгоистка!

Я тихонько, на цыпочках, подошла к двери. По ней бегали и подмигивали странные огоньки. Прислушалась – за дверью тишина. Я протянула руку к двери, и аккуратно взялась за ручку, в любой момент ожидая какую-нибудь каверзу. Но ни молния меня не шарахнула, и ни в какую временную дыру я не провалилась. Дверь, заиграв огоньками, попросту не открылась. Я схватилась за ручку двумя руками, уперлась в косяк одной ногой , и что есть силы потянула. Ни скрипнула, ни с места не сдвинулась.

Ну что ж, этого и следовало ожидать.

Сам факт, что я оказалась в чужой спальне, меня очень напрягал. Хотя, присмотревшись повнимательнее, я поняла, что именно так меня напрягало. Комната , безусловно, была обставлена богато. Но слишком уж стерильно и безлико. Я подошла к красивому, выточенному из белого дерева столику. На нем белая ваза и белые цветы. Вот вазочку я бы поставила голубую, а в ней – белые и кремовые розы. И чтобы пахли розами! Легкие искорки и – вуаля! Синяя ваза и кремовые розы! Ну ладно, пусть будет синяя.

Так, серебристый коврик – добавить на него ромашек! Оп-ля-ля! На окрасившемся в нежный салатовый цвет ворсе ковра появилась целая россыпь маргариток. Ну ладно, пусть будут и маргаритки. Мне начинало здесь нравиться. Стены – в лиловый! Балдахин над кроватью – голубой, и чтоб облака по нему плыли. Простыни - розовые. Комната превращалась в конфетку. Даже зубы заломило от той няшности. Мужичок будет в шоке. И , довольная собой, я подошла к окну. Сейчас буду колдовать куст сирени. Я открыла окно и выглянула наружу. Колдовать кусты расхотелось – где-то далеко, внизу, по камням с ревом неслась река, туман из брызг добавлял нереальности пейзажу. Так что я захлопнула окно, и решила его больше не открывать.