Страсть и судьба

— Знаю, — кивнула Сибилла.

— Если она согласится выйти за меня замуж, я никогда не брошу ее, клянусь!

— Знаю, — повторила Сибилла. — Оливер, вы гораздо более похожи на своего брата, чем вам кажется. Всем известно, что большую часть своей жизни вы были не более чем бабником и мотом. Но мне почему-то кажется, что в этом есть и вина Огаста. Он никогда не предъявлял к вам серьезных требований. Вы вели себя безответственно, потому что вам не за что было отвечать.

— Весьма мудрое наблюдение, — согласился Оливер.

— Вы и жениться не хотели, потому что не видели в этом никакого смысла. Зачем жениться, если женщины сами вешались вам на шею, брат давал много денег и вас не обременял никакой титул, который нужно было бы защищать?

— Вы говорите так, словно я и впрямь был никчемным человеком.

— А разве это не так?

— Да, наверное, вы правы… Знаете, я никогда не завидовал брату. Я всегда восхищался им. И теперь… теперь мне его отчаянно не хватает.

— И мне тоже, — спокойно сказала Сибилла. — Мне очень жаль, что…

Она оборвала фразу на полуслове и резко остановила свою лошадь. Оливер и двое сопровождавших их солдат тоже остановились.

— Что такое, Сибилла?

Та подняла руку, жестом веля замолчать, и стала напряженно прислушиваться. Оливер тоже попытался хоть что-то услышать в ночной тишине. Вокруг простирались холмы и равнины, не было слышно ни звука.

Сибилла закрыла глаза и замерла в неподвижности. Через несколько мгновений ее глаза внезапно открылись.

— Где мы сейчас? — обратилась она к солдатам.

— До Хэллоушира еще два часа езды, миледи, — ответил один из них.

— Слишком далеко, — тихо проговорила Сибилла, разворачивая Октавиана. — Оливер, ее там нет. Она зовет меня, но я не могу… О Боже! Старая крепость! — испуганно воскликнула она, глядя на Оливера.

— Старая крепость? — недоверчиво переспросил он. — Но зачем Джоан вести ее гуда? Это же не имеет никакого смысла — крепость практически у вас под носом!

— Полчаса быстрой езды, и мы будем там, миледи, — подсказал солдат, показывая рукой в сторону юго-востока.

— Джоан жаждет не вашей смерти, Оливер. Она хочет убить Сесили, — сказала Сибилла.

— Вы в этом уверены?

— Боюсь, мы опоздали, и сестра уже мертва, — мрачно проговорила она.

Оливер с громким гиканьем развернул своего коня и исчез во тьме.

Сесили слышались отдаленные гулкие звуки, разобрать значение которых она не могла, как не могла заставить себя открыть глаза. Ее тело, съежившееся в комочек на дне ямы, онемело от холода. Она почти не чувствовала ног. У нее было странное чувство, будто она плывет на большом корабле, и ее медленно вздымают и опускают огромные морские волны.

— Сесили!

Это слово прозвучало очень далеко и размыто. Она даже не была уверена, что действительно услышала его. Может, этот голос звучал только в ее голове?

— Сесили!

На этот раз слово прозвучало громче и отчетливее. Ближе. Но она была не в силах ответить на зов. Кто бы ни звал ее, он пройдет мимо, не услышав никакого отклика.

— Несите сюда факелы! Скорее! Сесили! Ты здесь?

Оливер?

Она услышала глухой тяжелый удар о землю рядом с собой, потом чьи-то сильные руки обняли и повернули ее.

— Сесили! Боже мой!

Это был действительно Оливер. Оливер…

— Сибилла! Она насквозь промокла! Я не могу заставить ее очнуться!

Она почувствовала легкий удар по щеке.

— Сесили, прошу тебя! Открой глаза!

Она с огромным трудом заставила себя разомкнуть веки.

— Мы в аду, Оливер, — едва слышно прошептала она. Его лица она не могла разглядеть, поскольку свет факелов у края ямы был слишком далеко и мог только очерчивать его силуэт.

— В аду? О нет! — энергично возразил Оливер, наклоняясь к ее уху. — Сесили, это вовсе не ад.

— Не может быть, — упорствовала она, — я умерла, а ты и Сибилла тоже здесь, рядом со мной.

Несколько секунд Оливер озадаченно молчал, потом расхохотался, прижимая ее к своей груди и раскачиваясь вместе с ней из стороны в сторону.

В следующее мгновение яма так ярко осветилась опущенными вниз факелами, что Сесили невольно зажмурилась.

— Сесили, ты ранена? — раздался энергичный голос Сибиллы.

— Моя рука, — пробормотала Сесили. Она была несказанно рада видеть бледное озабоченное лицо сестры. — Я поранилась о сук коряги…

Она снова закрыла глаза. Голова кружилась, Сесили была на грани обморока. В следующую секунду она услышала треск разрываемой материи. Осматривая ее пострадавшую руку, Сибилла ни разу не ахнула. Это был хороший знак.

— Кровотечение остановилось, — сказала наконец Сибилла, — но я бы все же наложила жгут выше раны, прежде чем везти ее домой.

— Она поедет со мной, — заявил Оливер.

— Нет, — возразила Сибилла, — ваша сломанная рука еще совсем слабая, Сесили может упасть.

— Она не упадет. Мои руки достаточно крепки, чтобы удержать ее в седле.

Его настойчивые уверенные слова прозвучали чудесной музыкой для ушей Сесили. К ее немалому удивлению, Сибилла уступила:

— Хорошо. Нужны веревки и одеяла, чтобы поднять ее.

Через несколько минут Сесили положили в импровизированные носилки и стали осторожно поднимать со дна каменной темницы, которую Джоан Барлег намеревалась сделать ее могилой. Сесили чувствовала, как благодарные слезы текут из ее глаз. Оказавшись на поверхности рядом с Сибиллой, она позвала сестру по имени.

— Постойте! — скомандовала та и тут же наклонилась над ней: — Что случилось? Тебе больно?

— Я… я звала тебя… — едва слышно прошептала Сесили.

— Я знаю, — тихо сказала Сибилла, и в ее ледяных синих глазах сверкнули слезы. Протянув руку, она ласково погладила волосы сестры, потом наклонилась и поцеловала ее в лоб. — Я услышала тебя.

— Джоан Барлег… — начала было Сесили.

— Это она сбросила тебя в яму.

Сесили кивнула:

— Она поехала в Хэллоушир просить убежища. Что, если…

— Не беспокойся насчет Джоан, — твердо сказала Сибилла. — Она никогда больше не причинит зла ни тебе, ни кому-либо еще. — Сибилла отступила на шаг и велела солдатам: — Несите ее.