Страсть искажает все

На миг сердце в пятки ушло. Пока Рощин не признался:

— На твоем Буртенко свет клином не сошелся. Его судьба не самый важный вопрос.

Сказанное пренебрежительным тоном отчего-то вселило уверенность и надежду. Остаток дороги Маргарита провела в молчании. Кирилл периодически взрывался, покрывая нелестными слова Чернышевского, хая за победу в тендере и возмущаясь, что Одинцова печется о ком угодно, но не о нем, Рощине.

Несколько раз звонил Калачев. По односложным ответам и хмурому выражению лица, поняла, что происходит что-то серьезное. До чертиков хотелось верить, что обещанные действия команды Олега не заставили себя ждать. Но, приближаясь к месту назначения, душу охватывал неконтролируемый страх и волнение, как будто перед чем-то особенно важным.

Бесчисленное количество раз прокрутила в голове разнообразные варианты развития событий. Но увиденное на подъезде к борделю огорошило. С десяток тонированных внедорожников по периметру и пара микроавтобусов преграждали въезд. Много людей в форме цвета хаки, бронежилетах, масках на лице и с автоматами, освещенные ярким светом фонарей.

Облегчение — первое и единственное чувство, охватившее девушку. Чернышевский не обманул, не подвел. Происходящее больно смахивало на облаву. Судя по тому, что людей Кирилла нигде не было видно, прошла она более-менее успешно.

— Приплыли. — Со свистом тормозных колодок, Рощин остановился прямо на дороге. Зыркнул на Ритку: — Ты чего скалишься? Довольна, что в яму меня загнали, да?

Ответить не успела. Кирилл, выскочив из автомобиля, побежал вперед. Перебросившись парой фраз с одним из СБшников, скрылся во дворе. Одинцова открыла дверцу и несмело выбралась из машины. Осенний холод разом укутал в своих объятиях. Пронзительный ветер смело забрался под вечернее платье.

Ежась, двинулась вперед. Вопреки ожиданиям, никто её не остановил и слова не сказал, когда зашла на территорию борделя. Там увидела несколько людей Тимура, стоящих в стороне и о чем-то разговаривающих. В остальном двор был полностью оцеплен силовиками. Похоже, маски-шоу подходили к концу. Сопротивления со стороны обитателей если и были, явно полностью погашены.

Из особняка одну за одной СБшники выводили разномастных девушек, в большей степени полуголых. Те огрызались, но покорно следовали за мужчинами. Когда прошли в паре метрах от Риты, ощутила себя сторонним наблюдателем. Физически находилась здесь, все видела, но для окружающих являлась пустым местом. Ни слова, ни взора. Будто кино смотрела. Слишком реальное и пугающее. Не верилось, что это конец. Но все указывало, что на сей раз бордель Кирилла крепко взяли в оборот. Неужели она отныне также свободна?

Вспомнились рассказы Рощина об облаве на Инанну: как отомстил Сизому, разогнал притон. Тогда не вникала в суть. Радовалась, что свободна и нет больше разрушающего места, как убеждал мужчина. А как все прошло казалось неважным. Ныне осмыслила, что могла быть на месте девушек, которых повели в микроавтобус. Или подобных им, шесть лет назад. Если бы не Кирилл. К счастью, обошлось. Господь оградил от мучительного позора быть пойманной борцами за справедливость на горячем. Обернулось другими бедами, но хотя бы это прошло мимо.

Очередной стук двери дома и девушка, прервав наблюдение за пойманными куртизанками, машинально обернулась. Дыхание перехватило прежде, чем увидела мужчину, появившегося напротив. Высокий, статный, серьезный. Волосы полностью посеребрены сединой. Лоб расчерчен угрюмыми морщинистыми складками. Поживший, повидавший. Он тоже застыл на месте, впиваясь взглядом, хмурясь с каждой секундой сильнее.

Рита не видела его прежде в сознательном возрасте. Но что-то внутри подсказало, напомнило, что это именно Он. Израненное и холодное сердце отозвалось. Туманный образ, хранимый в памяти из детства, вдруг ожил в реальности. Утраченные пазлы сложились воедино. Сомнений, что перед ней никто иной как Одинцов собственной персоной, не осталось. Родной отец. Близкий человек. Но вместе с тем чужой и далекий. Незнакомый. Это даже не Чернышевский, ментальная связь с которым не утратилась за двенадцать лет. Это совершенно далекий и непонятный ей мужчина.

Подумалось, что прозвище Вотан как нельзя кстати подходит этому человеку. Истинный бог войны и хозяин чертога доблестных воинов. Глупо надеяться, что этой встречи не случится. Почему теперь, когда жизнь и без того заносит на виражах? Когда понятия не имеет, как себя вести. Когда не подготовилась, не придумала слова. Хотя кого обманывает? Она не пыталась. Не помышляла о возможности этой встречи. Не до того было. Не желала о ней думать. Куда важнее было беспокойство о едва живом Руслане и страхи за Олега.

Оцепенение прошло, когда сообразила, что Одинцов двинулся к ней. Медленно, шаг за шагом, прибавляя уверенности и скорости. Первой мыслью Риты было сбежать. Но она не из тех, кто спасается бегством. К сожалению. Инстинктивно вздернула подбородок, когда мужчина остановился рядом. Глянула с вызовом. Единственный вопрос: «Почему?» готов был сорваться с уст. Удержалась. Сжав руки в кулачки, дожидалась первых слов от него.

— Рита… — Тяжелый вздох. Единственное, что звучит от мужчины, когда, осмотрев с ног до головы, пытается протянуть руки к её плечам.

— Не надо! — Отступив, шикнула.

Не так представляла встречу с отцом. Впрочем, до выяснения его личности, не предполагала подобного. Детские наивные мечты, что папа вернется и все наладится, канули в лету. Нет больше маленькой Ритки. И возвращать нечего.

— Прости меня. — Опустив руки как безвольная марионетка, одними губами прошелестел мужчина.

Два слова ножом по сердцу. Простить? Неужели считает, что такое прощают? Столько лет не было рядом, а явился и в первые минуты встречи обязана простить?

Неуверенно качнула головой, чувствуя новый приступ приближающейся паники. Невыносимо больно находиться здесь, рядом с этим человеком. Хотелось оказаться в другом месте. С Олегом. Где он, когда так нужен?..

— Бог простит. — Вырывается мимо воли.

— Ты выглядишь… уставшей. — Зачем-то подмечает Одинцов.

Еще бы, после случившегося на тендере она мало отличается от проституток, которых уводят из особняка. Впрочем, прошлое не стереть. Часть её навсегда осталась закована в схожем месте.

— Все в порядке? — Продолжает добивать мужчина.

Вопрос становится для Маргариты последней каплей. Обхватив себя за плечи, пятясь назад, выкрикнула:

— Издеваешься? По-твоему, в моей ситуации что-то может быть нормально? Считаешь это все… — Обернулась. — Нормально? Такой жизни желал своей дочери? Полжизни быть участницей и свидетельницей разборок? Этого добивался, оставляя нас с матерью одних?!

— Рита, я очень виноват перед тобой. — Пытаясь взять девушку за руку, проговорил Андрей Михайлович. — Мне нет прощения, но уверяю, что это конец. Тебе больше не нужно мучиться. Ты свободна от Рощина.