Страсть искажает все

— Хотя… — в очах Олега загорелся безумный огонек. Он, до неприличного близко склоняясь к лицу Маргариты, прошептал: — Согласись ты сбежать со мной, не раздумывая плюнул на всё и увез отсюда. Давай забудем о Рощине, о Сизом, о Жемчужине. Обо всем. И сбежим. Моих сбережений хватит на первое время, чтобы начать новую жизнь, — снова и снова встряхивая девушку, пытаясь достучаться до её сознания. — Как тебе, Рит? Хочешь? Мы можем сделать это прямо сейчас! Нужно твое согласие.

— Я не могу, Олег, — отрицательно закивала Маргарита, понимая, насколько абсурдно звучат слова мужчины.

Очередной побег. В этот раз не от окружающих людей, от себя. Нет, на подобную авантюру Одинцова не готова подписаться. Толком не соображая зачем Чернышевскому. Из-за давнишних чувств? Но где гарантия, что они по-прежнему живы?

— Почему? — вопрос, прозвучавший словно гром средь ясного неба. Спокойный, отстраненный. Но глаза полны бесконечной мольбы и отчаяния.

— Кирилл, — как само собой разумеющееся, выдала Марго. — Я не могу с ним так поступить.

Но сразу пожалела, заметив, как переменился в лице Чернышевский, натягивая на себя невозмутимую маску серьезности и недовольства. Несколько секунд всматриваясь на Марго, дожидаясь еще чего-то. Оправданий. Но не получив их, скрипнул зубами и отпустил Одинцову. Отвернувшись, быстро зашагал прочь. На ходу окликнув коня:

— Ветер, давай сюда. Хватит, нагулялись сегодня, — хватая вороного под узды, похлопал по икрам.

— Олег, погоди! — бросившись следом, прикрикнула Одинцова. — Так просто возьмешь и уедешь без объяснений?

— Что ты от меня хотела? — с удивлением воззрившись на Марго. — Я попросил довериться и немножко помочь. Но, кажется, ты сделала выбор. Что ж справлюсь в одиночку, не привыкать.

— Я не говорила, что не хочу помогать, — не ведая, что несет, на духу выпалила, заворожено глядя на Олега. — Но не могу подписаться на дело, о котором не имею не малейшего представления. Начинать игру, не соображая на чьей стороне, по крайней мере, глупо.

— На моей! — перебил Чернышевский. — Этого мало?

— Я не знаю, Олег.

Маргарита хотела что-то сказать. Не могла собраться с мыслями. Оказывается, это неимоверно сложно. Чернышевский, очевидно, считая бессмысленным ждать, ловко запрыгнул на коня с намерением ускакать прочь.

— Олег, погоди ты! — окликнула Марго. Когда мужчина на миг обернулся, с отчаянием пролепетала: — Как же я?

— Возвращайся домой, Рита, — устало выдохнул Чернышевский, — пока Кирилл не спустил на твои поиски всех собак, — пресекая возражения, уверенно добавил: — Я найду способ с тобой связаться. У меня есть твой номер телефона. Главное, не говори о наших встречах Рощину. Если хоть немного доверяешь, и я что-то для тебя значу.

Не дожидаясь ответа, дернул поводья и бросился прочь, вздымая после себя огромные клубы пыла. И кучу загадок, которые Маргарите еще предстоит отгадать.

8 глава

— Ну что, Волкодав, как я предсказывал, рыбка клюнула на наживку, — растягивая слова, лениво заметил мужской голос в трубке. — Точнее, волк медленно, но уверенно прокладывает себе дорогу в клетку.

— Есть новости? — всматриваясь в розовый закат и прокручивая в руках сигарету, уточнил Чернышевский.

— После того как предоставил Рощину информацию, он такого шума в городе навел, мама не горюй. Рыщет, как ищейка, — на той стороне провода снисходительно фыркнули. — Пытается понять, как ты вошел в свиту Сизого. Готов идти к последнему на поклон, чтобы понять в чем соль.

— Ты сделал всё, чтобы этого не случилось? — пройдясь взад-вперед по веранде, Олег устало опустился в плетеное кресло.

— Обижаешь, брат! У Рощина нет шансов откопать хоть толику инфы, где и при каких условиях загорает Сизов. Если начнет копать вглубь или поднимать связи, для всех многоуважаемый Николай Степанович либо давно сгнил в сырой земельке, не без участия нашего общего знакомого, либо свалил за бугор, пряча свою задницу и просаживая последние «честно заработанные» бабки. Здесь у Рощина нет шансов и…

— И, кажется, он сам это осознает, — прервав рассуждения, закончил Чернышевский, сощурившись и уставившись к горизонту, где, поднимая пыль, мчался знакомый автомобиль.

— Не понял. Откуда знаешь?

— Не знаю. Могу догадываться исключительно потому, что сейчас Рощин подъезжает к усадьбе.

— Ого! — в трубке послышался удивленный свист. — Не думал, что он так скоро созреет.

— А я думал? — огрызнувшись, мужчина смял не прикуренную сигарету и, отбросив на столик, подхватился с места.

— По ходу нашему Плантатору реально очень важен этот контракт. Ты снова не прогадал, брат.

— Сделка — золотая жила, а такой как Рощин своего не упустит. Ладно, Буря, пойду-ка встречать гостей, — наблюдая, как бесшумно разъехались кованые ворота, пропуская во двор нежеланного посетителя. — Позже перезвоню.

Отключившись, Олег сунул мобильный в карман и крутанувшись, направился из дома.

В планы Чернышевского сегодня не входила встреча с этим человеком. Будь его воля, Олег никогда не пересекался с Рощиным, не говоря об общих делах. Но раз ситуация сложилась таким образом и без личного общения никуда, хорошо, что Рощин попался на удочку быстро. Чем скорее всё начнется, тем скорее закончится.

Каждый получит по заслугам. Кирилл то, чего с помощью хитрости и изворотливости избегал долгие годы, сваливая ответственность на других. А Олег — ту самую желанную и необходимую свободу от обязательств к которой стремился. Но на которую по-прежнему не имел права.

Но к чему сожаления? При большом желании Чернышевский давно мог всё бросить, вернуться к нормальной жизни, найти хорошую, главное, не опасную и без подводных течений работу, завести семью и жить как живут все. Если захотеть, это не так трудно сделать. Лазейка имелась еще шесть лет назад. В аккурат вместе с долгожданным условно-досрочным освобождением.

В чем проблема? Сказать — не хотел? Хотел. Очень хотел. И нормальную жизнь хотел, и работу, и семью, и даже детей. Причем детей, чем больше, тем лучше. Чтобы целая футбольная команда. Чтобы нянчиться, воспитывать и менять подгузники. Водить в садик, а затем школу. Учить играть в футбол и ездить на рыбалку. Иметь обычную, полноценную семью, в какой ему посчастливилось вырасти. Но которой по нелепому стечению обстоятельств преждевременно лишился. Проблема в том, что хотел еще одного — помочь человеку, который не безразличен. И это желание оказалось гораздо сильнее остальных вместе взятых. Для Олега всё взаимосвязано. Исполнится последнее — автоматически реализуется остальное. Он не был уверен. Надеялся. Как и прежде. Спустя годы.

Сколько лет прошло? Десять? Двенадцать? Кажется — целая вечность. Многое изменилось. Его жизнь изменилась. Он изменился. Она изменилась. Внутренне. Внешне. Но одно осталось неизменно — Олегу, как и раньше, небезразлична Маргарита.

Ритка. Маленькая, потерянная среди сотен других людей, девочка. Одинокая. В какой момент стала значить для Олега гораздо больше, чем знакомая? Чуть больше, чем друг.

Когда впервые увидел её? Растрепанную и заплаканную на качелях. Когда понял, что должен помочь? Ведь если не он, больше некому, как выяснилось.