Страсть Маргариты

– Ты вряд ли удивишься тому, как быстро у нас расходятся слухи и новости. Говорят, твои сладостные стоны под Серафимом были слышны на весь дом...

Рефлекс опередил мои мысли, и уже через секунду на щеке Юлиана отпечаталась моя ладонь от глухой и тяжелой пощечины, от которой его лицо развернулось в сторону. Но он даже не притронулся к ушибленной щеке, оставшись стоять неподвижно. Мои глаза снова намокли, и я начала задыхаться, когда все же решила сделать вдох, и в то же время на меня накатили эмоции таким напором, под каким отлетает пробка у взболтанного шампанского.

Перестав дышать, я отошла от Юлиана, рядом с которым было неимоверно тесно находиться в этой просторной комнате.

И что же выходит: я тут собиралась закатить Юлиану сцену ревности, а он закатывает ее мне, быстрее, чем это успела сделать я. Ну не смешно ли? Только смех выходил сквозь слезы. И как ни печально, но нам обоим было в чем обвинить друг друга.

– Полагаю, я заслужил эту пощечину.
– Он сделал глубокий, напряженный и неровный вздох, сказав на выдохе.
– Прости, но я и так едва себя сдерживаю от большей грубости и...

"Он меня ненавидит" - четко успело промелькнуть у меня в голове, вызывая горечь. А потом Юлиан сделал то, чего я не ожидала - он подлетел ко мне, больно впиваясь пальцами в подбородок. Я попыталась оттолкнуть его, на что он дернул меня за талию в сторону, закружив в диком вальсе, пока не припечатал своим телом к стене, так, что я даже ударилась об нее затылком. Цепкие пальцы продолжали сжимать подбородок, над которым нависли его губы. А в его глазах, в которых стояла боль и злость, теперь добавились и знакомые мне искры болезненного желания, которому он дал волю. Казалось, он нестерпимо хотел меня поцеловать, но не решался, будто я могу ударить его током. У меня стало сухо на губах, которые требовали этого поцелуя, сквозь обиду и горечь. Я потянулась к его губам, но поймала лишь хриплый стон, прежде чем Юлиан отпрянул от меня, как ошпаренный, чуть не завалившись спиной на кожаный диван. Изящно обогнув его, он отошел к окну, поворачиваясь ко мне спиной. Одна рука легла на стекло от предплечья до ладони и сжалась в кулак. А мне вдруг стало так сложно стоять, что я сползла по стене вниз, слушая его вопрос:

– Серафим знает, что ты здесь?

– Да, - со второго раза удалось мне ответить непослушным и севшим голосом.

Так и не обернувшись ко мне, Юлиан усмехнулся и покачал головой.

– И что же ты ему пообещала взамен этой встречи?

Во рту стало совсем сухо, и я подумала, что мне совсем не хочется ему отвечать на этот вопрос. Обещая одно за другим и требуя чего-то взамен, я совсем не учла того, как к этому могут отнестись мои мужчины, ради которых я это все делала.

Что же я натворила...

– Что ты пообещала ему?
– более требовательно и громче спросил он.

От его тона мне стало совсем горько. И снова проснулась злость, начиная меня растравливать - да как он смеет со мной так разговаривать, когда у самого рыльце в пушку?

Я встала и заставила себя сделать шаг, один за другим, пока не подошла к Юлиану. Что-то скрывать от него было глупо и бесполезно. Он все равно узнает, не от меня так от кого-нибудь еще, если уже не догадывается. Поэтому, я собралась с духом, затолкала подальше на мгновение эмоции и ответила:

– Серафим снял с меня, с тебя и... с Лео все запреты...

Спина Юлиана напряглась, и от нетерпения он даже перебил меня:

– И что взамен?

Он говорил так, словно уже знал ответ и просто желал это услышать вслух, от меня.

– Взамен я пообещала ему себя...

Прежде чем я закончила последнее слово, кулак Юлиана резко влетел в стекло. Я вздрогнула. В комнате зазвенели осколки, осыпаясь к его ногам блестящим дождем. Наконец, Юлиан развернулся, и на его лице совсем не было той радости, которую я ожидала. Мы ведь теперь можем быть вместе, чем же он так недоволен?

– крутился в голове глупый вопрос.

– И как же я должен отнестись к этой "прекрасной" новости?
– со злость спросил он, разводя руками.

В этот момент к нам ворвался Глеб, получив в лоб гневный рык Юлиана:

– Закрой дверь, черт тебя дери! Мы еще не закончили.

И прежде чем Глеб успел выйти, дверь захлопнулась, выгоняя вампира в коридор. Это значило, что Юлиан разошелся не на шутку, начиная пользоваться своим даром телекинеза. Но вообще-то, я тоже умела так злиться.

– Как отнестись?! Неужели ты не рад тому, что мы можем быть вместе?
– едва не кричала я.
– Или твоя чертова смертная пришлась тебе по вкусу больше меня?

Глаза Юлиана злобно сощурились:

– Ты считаешь, я должен радоваться тому, что моя женщина принадлежит еще троим помимо меня?

Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его.

– И ответь мне еще на один вопрос, Маргарита - разве Серафим или тем более уж Ян... не пришлись тебе по вкусу?

Юлиан с такой ненавистью смотрел на меня, бросая в лицо свои вопросы, что я попятилась, пока не свалилась задницей на диван. От обиды и понимания неизбежного сдавило грудь. Я закрывала глаза, и сказала следующее:

– Я не могу смотреть на твою ненависть, Юлиан. Неужели, я ее всецело заслужила?

– Прости, - только и сказал он, снова отворачиваясь к разбитому окну.

– Тогда и ты меня прости...

Неуверенно попросила я, с непривычной мне почти молящей интонацией, слушая в ответ томительное молчание, которое закончилось как приговором, стоило только понять истинный смысл первых слов:

– Я устал, Марго. Ты можешь не отвечать мне на мои вопросы, которые ты проигнорировала. Я и так знаю ответ. И так же я знаю, что Серафим сделает все, чтобы получить тебя и твое расположение. И кто там знает, что он получит еще. Ты всегда была слишком любвеобильной, но раньше был один Леонид. Я терпел это, надеясь, что твое увлечение когда-нибудь пройдет. Но я не могу так больше...

У меня в висках начало пульсировать... Я уже знала, что он скажет дальше.

– ...я не хочу тебя с кем-то делить, но разве мое мнение интересует хоть кого-то? Я устал, и я задыхаюсь от ревности... Марго, разве ты не видишь, что между нами...

– ...все кончено, - поспешила я сказать за него, надеясь, что из моих уст это прозвучит не так болезненно.

Я ошиблась.

– Вообще-то, я не так хотел это сказать.

– А смысл бы изменился?
– спросила я.

Юлиан промолчал, и ответ я прочитала в его глазах, когда он повернулся ко мне. Злости как и не было, осталась одна боль. Он опустил глаза на пару мгновений и снова поднял их ко мне.

– Я не смогу это терпеть, - сказа он.

Вот так просто - он "не сможет". Хороший аргумент, чтобы выгнать меня из своей жизни и преспокойно наслаждаться обществом смертной. Я грезила Юлианом, я любила его. И ради того, чтобы мы могли быть вместе, решилась добровольно сдать себя на милость вампира, которого ненавидела, даже сквозь пелену своего влечения, за которое я ненавидела Серафима больше всего. И сейчас у меня появился еще один повод его ненавидеть.