Страсть сквозь время
Шрифт:
Лидию вдруг словно ударило воспоминанием… воспоминанием о будущем, можно так сказать, и пусть кто-то назовет это плагиатом… если найдется кому назвать!
Марше, Виктор Марше, французский партнер Алексея Рощина из XXI века… Один из предков этого Марше был наполеоновским офицером и с трудом спасся из России — только благодаря какой-то гадалке Жюли, которая предсказала ему Березину.
Жюли…
Лидия, услышав это, посмеялась, мол, та Жюли была, конечно, какая-нибудь деревенская Ульяна, а ведь очень может быть, что не такая уж она была деревенская!
Голос лейтенанта там, в деревне, показался ей знакомым… Нет, конечно, это будет самым потрясающим совпадением
— Каков он из себя, этот ваш Марше? — быстро проговорила она и почти с отчаянием кивнула, услышав ответ:
— Каштановые волосы, зеленые глаза, вздернутый нос, очень лихой вид. Удалой кавалер, отчаянный храбрец, бретер, рубака, ничего святого у него нет. На вид ему около двадцати восьми или тридцати лет.
Да… совершенный портрет московского знакомца, который спас «русскую монахиню» от насильника, а потом приставал к взъерошенной «Жюли» у заставы и пытался искать продукты в возе с сеном с помощью своей сабли.
Неужели он?!
Лидия почти не сомневалась в этом. И совпадение уже не казалось ей чрезмерным. Просто-напросто ей угораздило оказаться в 1812 году именно в те дни, когда все персонажи, имеющие отношение к предмету ее исследования — Алексею Васильевичу Рощину, — сошлись вместе на узкой дорожке. Словно карты рядом легли! Дама бубновая — Ирина, и червонный король — Алексей, и благородный трефовый — Сташевский, а вот на подходе и военный человек, король пиковый, — Жозеф Марше, ну а из дальнего угла расклада наблюдает за всем этим, иронически поджимая губы, дама пик — она, Лидия…
Да нет, что-то не получается иронической ухмылки, слезы на глаза наворачиваются…
— А ведь и верно, — вдруг донесся до нее задумчивый голос Кеши. — Коли француз до Затеряевки добрался, он и до Затеряева дойдет. Непременно какая-нибудь сука болтливая сыщется, наведет на тропы к усадьбе господской.
— Вот-вот, — пробормотал Сташевский. — Вспомните, что было не столь давно во Франции, вспомните и пугачевский бунт… Холопам нельзя верить… покорнейше прошу прощения, Иннокентий, до вас сие не относится.
— Небось не относится, — обиженно проворчал Кеша. — Мы за-ради наших господ любому псу французскому глотку перервем!
Лидия почти не вслушивалась в их разговор. Если Марше придет сюда… Нет, этого нужно любой ценой избежать. В самом деле — стоит отпустить Сташевского. Вдруг…
— Послушайте, доктор! Если я дам вам возможность уйти отсюда, дадите ли вы клятву, что не приведете в Затеряево врагов?
— Я готов поклясться чем угодно, — горячо сказал Сташевский. — Но это… это очень ненадежная преграда, поймите. Вы прячете голову под крыло… Дай Бог, чтобы я ошибался!
— Когда стемнеет, — пообещала Лидия, — Кеша выведет вас отсюда.
Кеша кивнул:
— Даром, что пан да мусью, а спасу его, коли он голубушку нашу Ирину Михайловну от смерти избавил!
— Дзенькуе бардзо, — шутливо кивнул Сташевский. — А вам, сударыня, вот что скажу: молодого человека этого, Алексея Васильевича, надо из Затеряева убрать как можно скорей. Поймите, если даже мне удастся остановить Марше, французы рано или поздно сюда все равно придут. Вы просто не можете представить, какой голод в Москве. Регулярные мародерские отряды и толпы оголодалой шатии-братии, в которую постепенно превратилась некогда Великая армия, рыщут по окрестностям, готовые сожрать все, что ни попадется, и убить всякого, кто посмеет им помешать. Тем паче — русских офицеров. А у Алексея вашего на лбу аршинными буквами написано, что он офицер и, конечно, гусар.
— Правда, правда, — проворчал Кеша. — Алексею Васильевичу на заимку бы уйти, где кони наши
припрятаны… Туда путь через болотину, туда француз небось поостережется сунуться.— Да не станет Алексей в болоте сидеть, вот в чем беда! — покачала головой Лидия. — Рука у него почти зажила…
Да уж, Лидия вполне могла засвидетельствовать, что своей раненой рукой Алексей владел теперь очень ловко. Куда ловчее и проворнее, чем тогда, в телеге!
— Ладно, — вздохнула она с тоской. — Я с ним поговорю. Прямо сейчас.
— А я пойду еще раз взгляну на Ирину Михайловну, — пробормотал Сташевский, покраснел и немедленно уточнил: — Я хочу сказать, посмотрю, как ее самочувствие.
— Как ваше имя, пан Сташевский? — вдруг спросила Лидия.
— Адам-Людвиг. А что?
— Да нет, ничего.
«Венчается раба Божия Ирина рабу Божьему Адаму-Людвигу…»
Дичь какая! Наверное, он католик. Им придется венчаться в двух церквах поочередно, а то и вовсе религию менять — либо Сташевскому, либо Ирине…
Ладно, не о том сейчас забота! Сейчас главное — уговорить Алексея уйти из Затеряева. Где угодно скрыться! Беда приближалась, Лидия чувствовала это всем существом своим!
«Дай бог, чтобы предчувствия меня обманули, — суеверно подумала она. — Дай бог!»
Однако она не успела сделать и нескольких шагов по коридору, как вдруг со двора донесся топот множества копыт, выстрел, а потом истошный крик:
— Французы! Французы пришли!
Итак, предчувствия все же обманули ее. Беда не приближалась — она уже нагрянула!
Глава 19. Жозеф Марше
Лидия сбежала по лестнице в нижнюю залу. Девки с визгом метались по дому, забивались по углам, как вспугнутые куры.
— D’abord recherche maison! Si vous trouvez des hommes, pour arrк ter! Femmes а ne pas toucher! Jusqu’ici ne pas toucher, messieurs… Rechercher le docteur! Tous que vous chassez ici, dans le salle! [24] — доносился со двора властный голос.
Уже с хохотом и руганью носились по дому французы. Мимо Лидии пробежал, громко топоча, какой-то субтильный солдатик, восторженно взвизгнул при виде ее, чмокнув кончики пальцев:
— Ma belle! Tu seras а mai! Oщ ici cuisine? [25]
24
Сначала обыщите дом! Если есть мужчины, арестовать! Женщин не трогать! Пока не трогать, господа… Ищите доктора! Всех гоните сюда, в зал! (фр.).
25
Красотка! Будешь моей! Где тут кухня? (фр.).
Лидия пожала плечами. Француз решил, что она его не поняла, и обиделся:
— Barbaras! [26]
Побежал дальше.
Лидия озиралась по сторонам. Фоминична! Где она? Ох, да, наверное, у Ирины в комнате. Надо снова подняться наверх!
И тут же она увидела громадную фигуру няньки.
— Фоминична! Нужно увести Алексея! Спрятать его! Скорей!
Фоминична словно не слышала — надвигалась, подобно тяжелой темной туче, исторгая громы и молнии:
26
Варвары! (фр.)