Страсть в жемчугах

У стены, под окнами, стоял диван, и Элинор понадобился лишь миг, чтобы понять: Джозайя почти всю ночь провел за работой. На столе же стояли баночки и блюдечки с красками, свечи изрядно оплыли.

Конечно, здесь находился и сам Джозайя Хастингс – в той же одежде, в которую переоделся вчера, хотя на рубашке появились новые брызги краски и красные пятна. Другой бы выглядел измученным и растрепанным, но Джозайя… Когда он повернулся к ней, у Элинор сердце замерло от исходившей от него энергии. Он выглядел свежим и готовым помериться силами с титанами, и она восхищалась им – как и в самый первый день их знакомства.

– Вижу, вы прислушались к совету друга и поставили внизу человека.

Джозайя изобразил смущение.

– Ах да… Я собирался предупредить вас запиской, но… Надеюсь, он вас не напугал.

– Мистер Крид довольно… устрашающий, правда?

Джозайя улыбнулся.

– Мистер Крид? Как я понимаю, он представился.

– Он очень радушный, – солгала Элинор, припомнив, как бедняга едва не свалился со стула. – Но почему теперь? Вы ведь раньше утверждали, что вам никто не нужен.

– В доме же леди… Хоть она и не обитает здесь, но появляется достаточно часто, так что надо иметь гарантии. Я не собираюсь рисковать вашей безопасностью.

– А своей рискнули бы?

– Вы выхватываете фразы из контекста и меняете направление разговора, мисс Бекетт. Я вам уже говорил, что какое-то время обдумывал, как сделать дом более безопасным. Ваше появление побудило меня действовать быстрее.

Элинор толком не понимала, почему ей не хотелось оставлять эту тему.

– Так вы просто последовали совету мистера Радерфорда? – спросила она.

– Именно так.

– Но почему мистер Радерфорд… так озабочен безопасностью? Он что, беспокоится за нас с вами? Неужели вы ожидаете, что мистер Перринг выскочит из переулка и снова позволит вам сломать ему нос или выследит меня по дороге к миссис Клей и попытается похитить?

Джозайя рассмеялся.

– Я-то ничего подобного не ожидаю. Но натура Радерфорда так же загадочна и неведома мне, как Амазонка. Что же до остального, то я про мистера Перринга и не вспоминал. Конечно, теперь, когда вы упомянули о похищении, я чувствую себя болваном, мне следовало бы поставить внизу батальон охранников.

– Вы дразните меня, мистер Хастингс. – Элинор скрестила на груди руки. – Сэр, могу я переодеться? А потом посмотрим, не добьетесь ли вы некоторого прогресса, прежде чем у ворот появится дракон.

Он со вздохом покачал головой:

– Нет, сегодня освещение… совсем не то.

– Но карета… – Элинор уронила руки. – Вы ведь послали за мной…

– Да, но мой оптимизм оказался неуместным. Хотя, возможно, мы как-то сумеем спасти это утро. Мне нужно сменить обстановку, мисс Бекетт. Давайте отправимся на прогулку? Небеса серые, но не грозят немедленными осадками, а быстрый шаг разгонит кровь и поможет мне сосредоточиться. – Джозайя указал на дверь, но Элинор не двинулась с места.

– Прогулка?.. – пробормотала она.

– Здесь поблизости есть небольшой парк. Мы немного пройдемся, а потом остановимся купить жареных каштанов. Что скажете, мисс Бекетт?

Предложение на миг взволновало ее.

– Вы просите меня… прогуляться с вами?

Джозайя тут же кивнул:

– Да, но не как поклонник, мисс Бекетт. Я прошу вас как художник, которому просто надо прочистить мозги и подышать свежим воздухом. И, естественно, мы будем не одни.

– Не одни?.. – Элинор не могла скрыть разочарования. Да, разумеется, это соблюдение приличий, что их будут сопровождать. Но почему теперь, после стольких дней, проведенных наедине с Джозайей в студии, Элинор вдруг поняла, как много правил она начала забывать, наслаждаясь его обществом.

– Эскер будет идти следом за нами. На почтительном расстоянии, разумеется.

– Мистер Эскер? – изумилась Элинор. Пожилой управляющий годился на роль компаньонки еще меньше, чем маленький Талли. – Ладно, хорошо. Уж если вы пошли на все эти хлопоты, чтобы сберечь мою репутацию…

– Вот и прекрасно, – улыбнулся Джозайя.

А Элинор, нахмурившись, подумала: «Ну почему этот человек всегда заставляет меня соглашаться и уступать, поворачивая дело так, будто идея первоначально исходила от меня?» Но хуже всего было то, что каждое ее поражение всякий раз получалось просто замечательным.

Дорожка в парке оказалась грязной, и Джозайя даже при своем слабеющем зрении смог заметить, что зелени там было не много. Но так приятно размять ноги после бессонной ночи… а затянутой в перчатку руки Элинор, лежавшей на его руке, было вполне достаточно, чтобы не обращать внимания на проклятую серую мглу, расползавшуюся у ног. Если же он смотрел прямо перед собой, то глядел как бы поверх стены. Все утро до приезда Элинор Джозайя боролся с ирреальным ужасом – ему казалось, он не мог разглядеть собственные башмаки.

Вчерашняя работа подстегнула его творческий порыв, и он за ночь сжег коробку свечей в погоне за своей музой. Дело продвигалось споро, и это радовало, так как его зрение, похоже, продолжало слабеть.

Но сегодня Джозайя решил ненадолго ускользнуть из своего убежища, пока еще мог. Он дал себе время посмотреть, сможет ли в этот день снова сесть за работу.

Ворчание Эскера про онемевшие пальцы ног и боль в костях было хоть и приглушенным, но вполне отчетливым, и оно придавало их прогулке довольно странный юмор. Правда, Джозайя и Элинор старались игнорировать ворчание своего сопровождающего.

– Могу я спросить… А вы были в Индии во время беспорядков [3] ?

– Можете, мисс Бекетт. Да, я там был в то самое время. Но эта тема не доставляет мне удовольствия. Я был в Бенгалии, но не участвовал в печально знаменитых осадах и баталиях. Индия казалась мне грезой, пока не превратилась в ночной кошмар, и я не хочу воскрешать его.

Элинор кивнула и на какое-то время замолчала. Потом вдруг спросила:

– А что художники делают в Индии?

3

Восстание сипаев 1857–1859 гг.

– Рисуют, мисс Бекетт. – улыбнулся Джозайя. – У меня там возникла фантастическая идея. Я решил, что экзотическая обстановка сделает меня выдающимся художником. Я хотел вдохновиться этой странной и великолепной древней культурой.

– И как, вдохновились?

– Да. Это был спектр оттенков и красок, о существовании которого я даже не подозревал. Хотя теперь больно думать о всех тех цветах, которые навсегда потеряны для меня, – выпалил Джозайя и тут же пожалел об этом. – Зато теперь я могу наслаждаться красотой Лондона.