Страсть Зверя Пустыни

К сожалению, через некоторое время хмель развязал и без того длинный язык брата и лишил его остатков разума. Надо понимать, что говорить об отродье или лезть ко мне в голову мог лишь истинный безумец. И он спрашивал слишком быстро, боялся запнуться и отступить:

– Что случилось у вас с Лилией? Утали мое любопытство, иначе я погибну во цвете лет от любопытства. Ну, пожалуйста… пожалуйста…пожалуйста!
– под конец речи он заканючил детским голосом, ослабляя шутливым поведением свою дерзость. Заинтересовавшись братом, я отнял взгляд от меча и заметил, как братец приложил ладони «лицом» друг к другу в молитвенном жесте.

Прогнать ли пиявку к дьяволу из палатки или оставить меня развлекать? Пока я размышлял о правильном выборе, брат продолжал наигранно-слезно просить и скулить.

Чуть подумав, я кивнул. Что ж, пусть развлечет, а то слишком скучно.

– А что с отродьем?
– наконец, решил ответить Ярину, правда, лениво. Слишком медленно, растягивая слова. Я вроде поддержал разговор, но при этом не отрывал взгляда от блеска лезвия. Ничего прекраснее никогда не видел. Поистине завораживающая, гипнотическая красота у оружия. Сколько мы с мечом повидали крови и трупов, не счесть.

– Она тебе больше не нужна? Надоела? - бомбардировал очередными вопросами братец.

– Если увижу эту заносчивую дрянь, то непременно убью, поэтому не нахожу смысла в наших встречах.

В подтверждении слов я разрезал воздух парой ловких движений, показывая, как буду отсекать девичью глупую головку. Нет, пожалуй, для начала всё же отрежу дерзкий язычок и скормлю голодным псинам. Вернув меч в обратное положение, приблизил лицо к широкому лезвию и вгляделся в свои размытые очертания. Задумчиво поинтересовался у своего отражения, правда, произнес вслух:

– Любая на ее месте плясала бы от счастья стать женой шейха!

Раздался кашель. Видимо, братец поперхнулся, пока жадно хлебал крепкое вино и одновременно со мной разговаривал. Через секунду надо мной нависла тень, а над ухом раздался удивленный, надломившийся от эмоций голос:

– Ты предложил ЕЙ стать ТВОЕЙ женой!?

Я, искренне удивленный столь яркой реакцией, отставил свой меч в бок, чтобы получше рассмотреть выражение лица братца, после чего с полным равнодушием поинтересовался:

– Разве это удивительно? Тебе напомнить - Лилия родила мне сына и это при условии, что в общей сложности мы провели не так уж много ночей. Их количество можно пересчитать по пальцам. И я буду полнейшим глупцом, если не учту совместимость наших тел.

– Так сделай ее фавориткой - наложницей, как и раньше? Наш народ ее никогда не примет в качестве твоей жены. В конце концов, Тиль тоже родила тебе сына, и сейчас она правит нашим народом на правах матери наследника Бонифациев. Люди ее любят и уважают. Сделай ее законной женой! Однажды вы почти поженились и если бы не переворот…

Достаточно одного вскользь брошенного взгляда и Ярин умолк по середине фразы. Замялся, затих и отошел подальше, воровато поглядывая за моими дальнейшими действиями. Слишком запоздало понял, что перешел грань, ибо не положено учить, как правильно жить владыку девяти земель.

Отчего же я не желал делать Тиль своей законной женой?

Ответ прост: « Не хо-чу!»

И мои решения никогда не должны обсуждаться или осуждаться, даже родным братом. Я смерил брата красноречивым, предупреждающим взглядом и заставил его отвернуться и присмиреть.

– Вот уже который день я искренне задаюсь глупым вопросом, что не так с этой дурой?
– я оставил шута, чтобы отвлечься от мыслей об отродье, а в итоге сам опять говорил о ней.

– Лучше задай себе вопрос. Что не так с тобой рядом с этой дурой?

– тихо буркнул Ярин себе под нос. Наверное, это были мысли вслух, и я не должен был расслышать, но я отчетливо расслышал и поэтому я поднялся с пола. Хотел размять ноги и пройтись перед сном.

– А что не так со мной рядом с этой дурой?
– я подошел вплотную, не давая Ярину возможности увильнуть от моих расспросов. После известий о моем предложении брат показался задумчивым и слегка отстраненным. Прежде чем я подошел, он смотрел на пол палатки, словно хотел сбежать. Полет мыслей его унес далеко-далеко от меня и только мой вопрос осадил и напомнил, где мы находились.

Ярин тряхнул головой и уставился на меня. Собравшись с мыслями, с весьма кривой улыбкой он едко ответил:

– Ты теряешь хладнокровие рядом с этой дурой и совершаешь одну за одной ошибки. Итак повелось с самого начала вашего знакомства.

Я задумался. Крепко задумался и вычленил одно слово, после чего попробовал произнести его вслух

– Ошибки...

Я и ошибки - понятия противоположные. Была одна ошибка, повлекшая за собой переворот в моем оазисе и, как следствие, множество загубленных жизней и звали эту досадную ошибку - папаша отродья. Только из-за ее смазливого личика и слез, во время пролившихся у меня на глазах, я жалостливо освободил старикана. Посчитал, что ее словам можно верить…

Кулаки сами рефлекторно сжались на секунду, но я их разжал, освобождая свои мысли от ярости и гнева.

Если начну оценивать свои прошлые решения, то сам себя заживо похороню под слоем красного песка. Стыд, совесть - удел обычных людей, у меня же в силу положения не имелось подобной роскоши. С самого детства был лишен подобного, поскольку мои решения должны быть не подвержены человеческим эмоциям.

– Эта дура меня раздражает, - гневно пояснил ему, закрывая тему ошибок и сожалений.

– А кто-нибудь еще тебя раздражает кроме этой дуры? Есть еще хоть один человек в этом мире, кто вызывает в тебе эмоции?

Эти фразы меня в миг повеселили. Плоские шуточки брата никогда не вызывали улыбок, а вот подобные глупые намеки о любви сейчас вызвали смешок. Взглянув на брата, я задумчиво покачал головой, удивляясь серьезности собеседника. Судя по всему, он искренне верил в свои же слова. Бедный глупый брат слишком много общался с девицами и заразился от них слабоумием.

Любовь выдумали женщины, чтобы оправдать свою низменную натуру и желание раздвинуть ноги перед мужчиной. Якобы великомученицы не совладали с собственным телом не из-за похотливой женской сути, а из-за сильной любви.

За свою жизнь я выслушал сотни признаний в любви, ибо во время экстаза женщины обожают выкрикивать слова любви и хвалить умения вставлять в них член.

В ответ на «забавные» по своей глупости намеки я коротко усмехнулся и придвинулся к брату вплотную. Навис над ним, глядя в кристально-голубые глаза, забитые дурью.

– Да, Ярин. На данный момент ты меня раздражаешь своими глупыми намеками.

Ярин улыбнулся. Или лучше сказать: хищно оскалился И хоть смотрел на меня снизу-вверх, но по его взгляду не сказать, чтобы он считал себя ниже меня. А уж его тон заставил меня и вовсе скептически хмыкнуть и удивиться храбрости брата. Он же воодушевленно, бесстрашно глядя мне в глаза, едко выплевывал слова: