Страсть Зверя Пустыни

По ночам, часто страдая бессонницей, я смотрела в потолок и размышляла о многом. О прошлом, о будущем. Например, что мне делать без Азамата? Если вдруг Артур не поможет моему...нашему сыну, как дальше жить? Провести остаток дней в поисках смерти? По кодексу воинов, да и по нашей вере даже для меня самоубийство - не выход. Самый тяжкий грех.

Через две недели заточения я осознала, что исчезли сны о погибшей земле, об Антуане и отце. Все кровавые воспоминания и отрезанные головы для меня больше не имели значения и даже не вызывали укола боли или грусти.

Мертвых уже не вернуть и мертвые должны оставаться в своих могилах с доброй памятью о них. Покойники должны остаться там… в моем детстве.

Пусть сотрутся из памяти тяжелые воспоминания, а останутся добрые образы и картины. Не тот отец, который подложил под врага, а позднее не справившийся со своими чувствами и возненавидевший меня - любовницу своего врага, а отец, научивший дочь кататься на лошади без седла и искренне любивший свою рыжею непоседу, бегающую по дворцу, как мальчишка-сорванец. Антуан останется лучшим другом, с которым мы якобы по-взрослому охраняли Клару, а старшие позволяли нам думать, что мы выполняем важную роль. А тринадцатая земля… останется плодородным оазисом с дикой природой и буйной растительностью, а не пепелищем, оставленным на крови и костях.

Я должна отречься от всего этого, если не хочу похоронить себя и своего ребенка рядом с ними в одной могиле. Мой Азамат важнее их всех вместе взятых.

Будучи в одиночестве я даже начала сравнивать отцов и задалась вопросом: " А если бы моему отцу пришлось когда-нибудь выбирать - убить меня, зараженную хворью, или лечить самостоятельно, чтобы он выбрал? Меня или столь желаемую власть? Рискнул бы своим здоровьем и властью ради меня? Конечно, у Артура ощутимое преимущество в этом вопросе, ведь он уже переболел хворью, но это же не гарантирует его безопасность? Впрочем, действия моего отца сами напрашиваются на правильный ответ, но ... хватит. Больше не имеет смысла сравнивать.

***

Ярин исправно приходил ко мне один раз в сутки. На пару минут, чтобы рассказать о новостях, о том, как Артур поил Азамата соком фруктов, что немного поддерживало его физические силы и не давало совсем зачахнуть без еды. Рассказал о том, что в целях безопасности, мы огородились и засели в песках. Все, что меня интересовало первое время - это Азамат, об остальном я не хотела слышать или замечать.

Впервые я заметила "странности" одной поздней ночью. Едва провалилась от бессилия в благодатный сон, как пришел очередной кошмар о сыне, его крики и просьбы о помощи. С безумно колотящимся сердцем в груди я подняла туловище и уселась, бегло рассматривая темную палатку. Услышав неподалеку голоса, я поначалу не поверила в их реальность, подумала, что до сих пор спала. Тряхнула головой, прогоняя посторонние звуки из головы, но те не исчезли. Голоса слишком близко, по ощущениям возле моей палатки, а сейчас глубокая ночь и людям запрещено общаться друг с другом. Но я себя сразу успокоила мыслью, что это привычный караул, состоящий из четырех приближенных людей Артура. Да только прежде мужчины ни к кому и никогда в палатку не заходили.

Не успел полог "моей"... нашей с Артуром палатки распахнуться, как я упала обратно на подушки и плотно зажмурилась, притворившись спящей. На миг в свете факела, горящего на улице, я распознала два мужских силуэтах и мысленно завопила от неожиданности. Это не военачальники Артура...

Как они посмели нарушить приказ Артура? Кто они вообще такие и зачем явились в мою палатку распространять хворь? Но все вопросы я оставила при себе и притихла, потому что я полностью беззащитная, ослабленная голодом, связанная, покорная, а их двое и нет возможности сбежать или обезвредить наглецов.

Незнакомцы закрыли полог, погрузив нас в темноту.

Я расслышала тихий шипящий шепот и в ответ моя кожа покрылась мурашками.

– Ты посмотрррри, ляжжжит спокойно. Потасскушшшш-ка зверря!!!

Мужина пьян до невозможности. Каждое слово ему давалось с трудом и произносилось с заиканием. Некоторые слова было трудно понять, больше напоминало бессвязное бормотание. Волнение тут же схлынуло. Стало быть это обычные пьяницы пришли поболтать, а может в туалет ходили и по дороге забрели ко мне, но все же я спрятала нос в одеяле, постаравшись поменьше дышать. Мало ли они заразные?

Какого дьявола они не исполняли приказы Артура? Именно это насторожило больше всего. Люди, ослабленные страхом и голодом, начали нарушать приказы Артура и это могло вылиться последствиями.

– Грязная девка затмила разум могг-гу-гучего воина. Какая жалость!

До висков дотронулись чужие пальцы, а на лице - зловоннный перегар, от которого я задержала дыхание. Моих волос дотронулась неизвестная рука, но почти сразу исчезла. Второй более трезвый гость осек первого:

– Не трогай ее, глупец! Жить надоело? Тьфу на нее!

Плевок.

Я сильнее зажмурилась, приготовившись ощутить на лице мерзкую слюну пьянниц. Но наверное плевок попал на одеяло или рядом на пол.

Постаралась притихнуть, как можно натуральнее и не дать понять незнакомцам о своем пробуждении и тем самым не спровоцировать атаку. Но будь мужчины в трезвом состоянии, то не поверили бы в мою игру, поскольку невозможно спать в подобном шуме.

– Из-за ее ублюдка появилась красная хворь. Шейх мог пресечь распространение болезни и убить своего выродка с его шлюхой мамашей, но он рискнул нашим здоровьем! Нашим! Это он во всем виноват! Он ждет пока мы все сдохнем в песках! Вот почему закрыл нас здесь! - важно горланил самый пьяный из двоих.

– Неееет. Не согласен. Не мог же шейх всех заболевших порешить? Многие уже заразились в первые сутки. Смысл всех убивать? И я слышал один мужчина очнулся!

Очнулся!? Я едва не раскрыла себя. Меня так затрясло от желания схватиться за воина и вытрясти из него все подробности чудесного исцеления.

– Это небылицы, выдуманные шейхом для таких, как ты! Все мы сдохнем. Прямо здесь в песках. Шейх нас убил из-за своей шлюхи!

Второй молчаливо согласился с выводами и я почувствовала, как агрессия петлями завивается вокруг моей шеи, пресекая доступ к кислороду. Очевидно их разговор только злил друг друга. Во время беседы они все время меня разглядывали. Я просто чувствовала и видела это на подсознательном уровне, несмотря на закрытые глаза.

– Это не его ублюдок. Наверняка дрянь принесла в подоле, а наш глупец от счастья, что ему родили сына, поверил. Идиот! Он же слабак, а не мужик! У меня … вон четыре пацана растут, да, какие! Ух! Вот выберемся из тюрьмы и я сразу к ним.

Они гнусно заржали над семьей Бонифациев, а я лишь посильнее впилась пальцами в одеяло, сцепила челюсти. Намертво убила в себе протест против несправедливости по отношению к правящей семье Артура. Искренне ненавижу несправедливость! От меня Артур может получить гнев, от своих врагов - тоже, но не гнусные насмешки по поводу "мужественности" от своего народа и своих воинов, с которыми дружно пролил океан крови!

Я бы посмотрела, а потом злорадно посмеялась, как пьяница будет говорить эти грязные словечки в глаза шейху. Со страху не наделал бы в штаны, а то за спиной мы все смелые. Кто из них - мужик, а кто пьяный трус!?

Поглощенная собственные мысли я пропустила часть дальнейшего разговора, но услышала остаток фразы:

– Какую диковинку наш шейх разглядел в этой дохлой палке? Повелитель любит биться об скалы?

И опять пьяный хохот, а потом вновь вонючее дыхание рядом с лицом. Один из гостей очень близко наклонился и кажется присел на колени рядом с ложе, сбросил с меня одеяло и перекатил меня на спину.