Страсть Зверя Пустыни

– У вас ослабла шнуровка на корсете, - холодно подсказала. Хотя я не могла увидеть шнуровку, поскольку тетка стояла спиной к дереву, но если грудь ТАК вываливалась, значит шнуровку расслабили намеренно с целью продемонстрировать свое "добро". Извращенка от моих неожиданных слов вздрогнула и выглянула из-за плеча Артура, а муж даже не пожелал обернуться, но хотя бы прекратил что-то нашептывать собеседнице на ухо.

Прежние наигранные улыбки я убрала из арсенала. Перестала строить из себя невинную, глупую невесту, ибо я не ангелок, которым претворялась на церемонии. И даже если эта женщина партнер по торговле и я оскорблю ее, то глубоко начихать!

– Поправьте свое декольте, а то неприлично в столь почтенном возрасте выглядеть столь развратным образом!

– подсказал ей.

Женщина широко вздохнула, подавилась воздухом от возмущения, ошарашенно выпучила глаза, вышла из-за массивного тела Артура и сделала несколько шагов ко мне. Зарделась от ярости и на выдохе выпалила:

– Ах, ты ничтоже...

– Рози!

Я вздрогнула от нежданного имени "Рози". Не уж-то это ласковое обращение ко мне, как к его Розе? Хотя нет. Взглянув на шейха, я быстро осознала, к кому относилось обращение. Багровая от ярости и пыхтящая, словно закипает, женщина послушно осеклась и не оскорбила меня.

Эти двое долго буравили друг друга взглядами. В конце концов Артур предупредил:

– Если моя жена прикажет тебе вернуться к гостям и обслужить ртом каждого мужчину на празднике, то ты это послушно выполнишь и будешь выполнять до тех пор, пока не сотрешь рот в кровь. Понятно?

Женщина отвела обиженный взгляд от шейха. Еще сильнее побагровела. Теперь и в области груди, и шеи кожа покрылась красными пятнами. Что же так нервничать?

– Я не слышу тебя, Рози. Тебе всё понятно?
– надавил на нее еще сильнее, после чего та все же ответила:

– Да, повелитель. Понятно, - едва молвила, как, подхватив юбки яростно зашагала на выход и конечно не забыла напоследок направить на меня возмущенный, озлобленный взгляд.

Значит, от других людей муж решил меня защищать. От всех кроме себя.

Без надобности его помощь я и сама справлюсь. К тому же, к посторонним людям я равнодушна, следовательно, они не способны меня ранить. А вот Азамат и Артур имеют подобную власть надо мной.

Некоторое время муж, скрестив руки под грудью, спокойно стоял и смотрел, но как уже стало привычным смотрел сквозь меня. Будто меня не существовало. Но хотя бы остался, а не ушел.

– Я надеюсь, ты с ней не спишь? Она страшная и старая для тебя, - последний час меня откровенно замучил этот вопрос, и я не смогла промолчать.

– Я, пожалуй, оставлю данный вопрос без ответа. Не так давно я тоже задавал похожий вопрос вам с братом, но был намерено введен в заблуждение, притом обоими, поэтому и тебя не касаются подобные вещи. Занимайся, какими угодно делами, но ко мне не лезь и не подходи. Просто напомню, что если еще раз ты позволишь себе меня унизить "общением" с другим мужчиной, я все же не сдержусь даже ради Азамата и перережу тебе глотку.

Перережет глотку... Он перережет Мне глотку. Мой муж. Моя страсть. Объект постоянных мыслей. У него даже голос не дрогнул при этом чудовищном по жестокости предостережении. Он так равнодушно это сказал, как будто говорил об обыденных вещах таких, как справление нужды или принятие пищи.

Наигранно улыбаясь, я медленно направилась к мужу, ибо сколько можно перекрикиваться через всю поляну? По дороге, чтобы переварить его угрозу, пыталась отвлечься на красоту деревьев и в особенности на желтые лепестки, летающие по воздуху. Но едва я добралась до дерева, как Артур резко пошел на выход. Прочь. Как можно дальше от меня. Что же, очевидно, что видеть меня и тем более разговаривать он не собирался.

– Ты не хочешь побыть со мной наедине!?

Удивленный столь глупым и наивным вопросом, Артур на секунду развернулся, но, скользнув по мне равнодушным взглядом и не заметив ничего интересного, возобновил шаги.

– Мы можем поговорить?
– бросила ему в спину.
– Артур, остановись! Нам надо поговорить! И тебе это надо!

Но сколько бы я не звала и не просила выслушать, шейх не желал слушать! Не желал!!!

Я больше не могу терпеть его пренебрежение. Невозможно. Мне слишком больно, чтобы терпеть это в одиночку. Я хочу, чтобы и он страдал вместе со мной. Будем вместе захлебываться болью.

– Беги от меня! Беги! Не знала, что Артур Бонифаций - мерзкий трус!!!

Остановился... не мог не остановиться, потому что я ударила по чести воина, обвинив в трусости.

Теперь он послушно остановился. Теперь его ноги намертво пристыли к земле и не сдвигались с места, а сам мужчина послушно обратился вслух, вероятно раздумывая послышалось оскорбление или нет. Но пока не поворачивался, а просто замер, позволяя заметить его напряженные мышцы шеи и спины. Обычно после подобного воины договаривались о смертельном поединке, во время которого отстаивали свою честь и достоинство.

Есть ли на свете существо, которое когда-либо посмело уличить шейха в трусости и если когда-либо существовало, то как долго прожило после нанесенного смертельного оскорбления? Или я первая это сделала?

Но не страшно. По крайней мере, оскорбление дало возможность начать разговор:

– Великий шейх боится побыть наедине с собственной женой. Ты избегаешь меня, потому что боишься находиться рядом. Опасаешься, что снова начнешь "смотреть" на меня, как прежде, а повелителю нельзя проявлять подобную слабость и прощать кого-то. Великий шейх не может такое простить? Да!? Ты трус! Мерзкий трус! Это я разочарована в тебе!

Во время моих громких высказываний Артур все также стоял спиной, но по напряженному телу я видела, что каждое слово достигало нужного места и со всей мощи ударяло точно по гордости Бонифация. А на последнем моем признании в разочаровании Артур отмер и неспешно развернулся, обратив внимание своих потемневших глаз. Первые признаки зарождающихся эмоций в "стеклах". Да. Это именно они просились наружу.

Почувствовав удовлетворение, я более раслабленно привалилась спиной к дереву и улыбнулась теперь уже по-настоящему, а не искусственно. Трещину в его броне мне удалось сделать. Но первая радость мгновенно прошла при взгляде на Артура. Он очень медленно и настороженно направился ко мне. Угрожающе-тихо и изящно. Как приближающийся к добыче хищник. Мое сердце панически забилось в горле, ибо сложно представить реакцию мужа. Ведь мы вновь стали врагами, и, обратив его гнев на себя, я тонко балансировала на острие между жизнью и смертью.

Но остановиться на достигнутом я не могла.

– Ты боишься сорваться и дать слабину, поэтому отталкиваешь меня. Ты все равно меня хочешь. Я чувствую!

Я соврала, глядя ему в глаза. Нагло блефовала. Ничего я уже не чувствовала, кроме пустоты и отстраненности. Равнодушие, колкий лед, от которого сегодня на свадьбе вся озябла. Просто я намеренно злила его. Пыталась разбудить того знакомого Артура.

На последних метрах, разделяющих нас друг от друга, словно боясь, что он закроет мне рот ладонью и не даст договорить, я истерично затараторила: