Страсти Евы

На меня вновь сходит розовое наваждение, так что я не отдаю себе отчет: выдаю ли я желаемое за действительное или очеловеченность имеет право быть. Безнадежно влюбленные девушки часто возвышают объект обожания до небес. Со времен инцидента в Зоне № 1 прошли долгие недели, поэтому одного томления достаточно, чтобы опьянеть без вина.

– Бегу-бегу, друзья мои, - звенит ключами запыхавшийся Жуковский, ничуть не удивленный моему сопровождающему.
–  Извиняюсь, Хачатурян задержал. Прошу за мной.

С давнего времени кабинет декана превратился в экспериментальную лабораторию. Чего тут только нет, есть даже банки с заспиртованными животными и выращенные под колпаками редкие сорта растений.

Настроение у Гавриила Германовича качается на качелях. Теперь он донельзя напряжен и над чем-то депрессивно раздумывает. Зная его непростой характер, меня не покидает ощущение, что ему не терпится мне что-то сказать. По правде говоря, от такой идеи я не в восторге.

– Ева, посмотри сюда, - подтягивает он меня к сосуду с красным плодом.
–  Что-нибудь напоминает?

– Яблоко с Древа Познания, - отшучиваюсь я.
–  Я - Ева, а вы, надо полагать, Змей-Искуситель.

С волчьей ухмылкой Гавриил Германович стреляет глазами в сторону завернувшего за угол декана и вероломно изламывает бровь:

– Чтобы ты ответила Змею-Искусителю, предложи он тебе… Познание?

«Переспать с ним» - перевожу я на бытовой жаргон, сутулясь от нервного напряжения.

– Э-э… я бы приняла Познание, - сквозь кашу во рту озвучиваю я созвучную метафору и непроизвольно принимаюсь кусать губу.

– Я полностью удовлетворен твоим ответом, Ева, - со значением подмечает Гавриил Германович и большим пальцем освобождает мою взятую в плен губу.
–  Не мучай свой рот и меня вместе с ним.

– Не делайте вид, что вам есть дело до моего рта и до меня.

– Не говори о том, чего не знаешь.

– Не играйте со мной!
–  уязвленно всхлипываю я, отворачиваясь от него.

Не давая мне так просто уйти, Гавриил Германович ловит меня за руку и резко притягивает к себе. Вплотную. Между нашими телами не остается свободного пространства. Без лишних усилий я распознаю удары его сердца, бьющегося так же часто, как и мое собственное.

Гавриил Германович крепко держит меня за талию, не разрешая отдвинуться от него, и приподнимает мою голову вверх на удобный ему градус.

– Я не играю с тобой, - полностью завладевает он моим вниманием, проворно запутываясь пальцами в моих волосах у виска.
–  Мне бы и в голову не пришло обижать тебя. Прости меня, Ева.

Я огорошенно гляжу в его бездонные глаза, в глубокой синеве скрывается проблеск беспокойства. Случаем, не сниться ли мне все это прямо сейчас?

– Вам незачем извиняться, Гавриил Германович, - поджимаю я слегка дрожащие губы, чувствуя расползающийся по телу жар, с головой выдающий мои чувства.
–  Это я должна просить у вас прощения. Я не умею вести себя как приличная девушка. Я просто неудачница в очках.

С новым виражом Гавриил Германович, по-моему, открывает в себе какое-то доселе неизведанное чувство - возможно, чувство сострадания, поскольку его вид располагает так думать.

– Моя прекрасная Ева, ты сейчас похожа на маленького пушистого котенка, который забился под диван и испуганно смотрит на меня своими большими доверчивыми карими глазами.

Он нежно проводит кончиками пальцев по моим губам.

– Ты понятия не имеешь, как влияешь на меня. В своих очках и академической форме ты очаровательна и чертовски аппетитна. Больше не смей думать о себе неподобающе.

Нет, все это точно сон. В реальности такого не бывает. Я больше чем уверена, Гавриил Германович плохо соображает, какие силы движут им в текущий момент. Быть может, завтра я об этом пожалею, но я льну щекой к его теплой ладони, как тот самый ручной котенок.

– Мне еще никогда не говорили таких приятных слов, - несмело проговариваю я, уткнувшись носом в его теплый свитер, под которым тяжело вздымается и опускается мощная грудная клетка.
–  Особенно мне дорого слышать их от вас.

Гавриил Германович поднимает мне голову, и жадно бродя глазами по моему лицу, хрипло произносит:

– Ева, поужинай со мной у меня дома?

Я широко распахиваю глаза, не в силах поверить собственным ушам. За один только вдох мое состояние приближается к тотальной панике.

– Э-э… вы разыгрываете меня?

Гавриил Германович мрачнеет.

– Не понимаю, для чего мне тебя разыгрывать? Я приехал в Академию ради тебя. Единственная проблема - Никита. Но с ним я сам разберусь.

– Я-я… э-э… согласна, - еле-еле ворочаю я языком, попадая под гипнотическое влияние его глаз.
–  Я поужинаю с вами, Гавриил Германович.

– Ева, девочка моя, прошу тебя, не терзай меня этим официозом «Гавриил Германович»!
–  вымученно морщится он - кажется, ему это уже порядком осточертело.
–  От всех этих церемонных «вы» я чувствую себя слетевшим с катушек старым извращенцем, что вообще-то не далеко от истины… Тем не менее я хочу, чтобы ты обращалась ко мне по имени. Прямо сейчас, Ева. Я желаю слышать и видеть, как твой язычок будет ласкать мое имя.

По негласному обоюдному согласию я разделяю с ним значимость момента. Всего один шаг отделяет нас от разрушения стен субординации. С новым этапом придет время Евы и Гавриила. И не важно, что у каждого из нас за спиной, гораздо важнее, что наши отношения пройдут преобразования.

Я ярко-ярко улыбаюсь и с благоговением произношу столь дорогое мне имя, лаская языком каждую буковку:

– Г-а-в-р-и-и-л…

По всей видимости, он впадает в легкое остолбенение, а когда снова обретает дар речи, то неожиданно выдает:

– Сексуальнее и быть не может. Твой ангельский голос манит меня, подобно ласкающей слух мелодии. Воистину эта самая эротичная мелодия, которую мне приходилось слышать.

Я окончательно убеждаюсь, что один из нас не в порядке: либо все это – мой сон, либо Гавриил не в себе и уже перестал отличать действительность от иллюзий. Завлекая меня в омут своего томного взора, он переплетает наши пальцы и неспешно осыпает мои пальчики легкими, почти воздушными поцелуями. Я пребываю на седьмом небе от счастья. Мой разум уносится вслед за телом и душой, неспособный что-либо возразить.