Страсти Земные

– В холодильнике все твое, я пошла в душ.

– Тебе разве не на работу?
– прокричал я уже из кухни.

– Неа, отгул взяла. Сходим с тобой в поликлинику и в милицию.

– Давай в милицию завтра.

– Завтра суббота, - после этих слов хлопнула дверь в ванную.

– Тебе сколько яиц жарить?
– быстро прокричал я, пока не пошла вода.

– Одно, - и сразу зашумел душ.

"Тьфу, мне бы первому сполоснуться после тренировки! Да, ты здесь не барон и не любимый муж, привыкай", думая я, жаря яичницу.

Перед поликлиникой заехали на рынок, где Зина, после длительных препирательств и согласия взять у меня деньги, как только они появятся, переодела меня в китайские шмотки по размеру. Мне действительно было неудобно. Я пообещал и за продукты деньги вернуть, на что девушка поморщилась.

Психиатром оказалась объемная женщина в возрасте с бородавкой на шее.

– Привет Зинаида, привела своего Неизвестного?

– Здрасьте, Вероника Игоревна, он не мой.

– Рассказывай! Вся больница о вас шепчется.

– Сплетни все это!
– покраснела девушка, - будто вы меня не знаете.

– Я-то знаю, а другим рот не заткнешь. Давай выписку и направление.

Этот разговор проходил при полном игнорировании моей персоны. Я прокашлялся:

– Простите, выписка и направление у меня.

И только теперь Вероника Игоревна обратила на меня внимание:

– Проходите, присаживайтесь, - сказала спокойным доброжелательным тоном, - дайте мне бумаги.

Я сел на стул напротив её стола. На нем не было ни одной ручки, лежали только карточки и листы бумаги.

– Маша, заполни на него карту, - врач протянула выписку с направлением медсестре, сидящей в углу кабинета за отдельным столом, - жалобы есть?
– это уже мне.

– На потерю памяти и все.

Как вас зовут, какой сейчас год, сколько мне лет, где я нахожусь, что помни из детства, помню ли родителей, как сплю, нет ли головных болей и так далее.

– Я выпишу вам витамины и ноотропы, пропьете. Возьмите направление к психологу и психотерапевту, это у нас в диспансере, Зинаида объяснит. Еще вопросы есть?

– Так сколько ему лет писать, Вероника Игоревна?
– встряла в беседу медсестра.

– Пиши двадцать пять, правильно?
– и снова посмотрела на меня с тщательно замаскированным вниманием.

Я пожал плечами:

– Кажется. У меня еще вопрос. Вот, на экспертизу направили - это к вам?
– я вытащил из внутреннего кармана летней куртки направление и передал врачу.

– Молодой человек, - поморщилась она, - это не так просто делается. Пройдете обследование у психолога, психотерапевта и только после этого на комиссию, а её еще собрать надо. Попейте таблетки, сходите к специалистам и через неделю ко мне. Тогда и решим когда комиссия. Мне еще и с главным это вопрос обсудить придется.

– Спасибо, всего доброго.

– До свиданья, молодой человек. Зинаида, задержись на минутку, а вы в коридоре подождите.

Ждать пришлось минут двадцать. Я подсмотрел свободным сознанием: врач ей что-то втолковывала, Зина оправдывалась, а под конец вспылила. Вероника махнула на неё рукой. В буквальном смысле.

Зинаида выскочила из кабинета раскрасневшаяся и, не глядя на меня, буркнула:

– Поехали.

В машине нервно закурила.

– Егор, если у тебя тайны, то не рассказывай, я пойму, но не обманывай меня! Я больше всего это ненавижу! Признайся только мне, я никому не скажу - ты выдумал амнезию?
– сказала, глядя прямо в глаза.

Я не отвел взгляд. Её темно-карие, почти черные глаза светились решимостью, душа раскрылась вместе со спрятанной в глубине болью. Она примет от меня все и не предаст. Поймет все, кроме обмана. Я метался в поисках выхода и не находил.

"Она не предаст, она не предаст...", гудело в голове, как набат. А маленькие колокольчики в ответ ехидно звонили: "А поверит ли? Про другой мир, по магию. Ты и показать ничего не можешь, а вы только что от психиатра. Что она ей наговорила? Сиди и не рыпайся, а то точно в дурку загремишь".

Времени на размышления не было, отвечать надо немедленно иначе - никогда она мне не поверит, ни в чем. Я стану для неё никем, опущусь в её глазах ниже плинтуса.

– Я не вру, - произнес раздельно, - мою жизнь как перевернуло, я заново родился, - ответил завуалированной ложью, и от этого меня чуть не вывернуло наизнанку. На душе кошки скребли. Гигантскими стальными когтями.

Зина облегченно выдохнула и уперлась лбом в баранку. Улыбнулась. Длинный пепел с сигареты упал на пол. Она этого не заметила.

– Я так и знала, я была права! А она мне: мышление связанное, эмоции адекватные, мимика - моторика, жесты - шместы, он совершенно здоров. Симулирует, будь с ним осторожна, Зиночка, - пародировала довольно похоже, - что, говорю, так совсем - совсем не бывает при амнезиях? Она сразу замялась. Бывает, говорит, но очень редко. Когда-то, где-то она читала, что были единичные случаи полного здоровья при амнезии. Но в её практике у всех обязательно сопутствующие симптомы были. Короче, она тетка прагматичная и в сказки, в отличие от меня не верит. Но я была права!
– Зина победно стукнула рукой по многострадальной баранке, - прокатимся с ветерком! Ты как?

– Я за!
– весело сказал я с натянутой улыбкой. В этот момент я себя ненавидел.

Можно было признаться, можно! Толстая тетенька-врач в легкую меня вычислила, как учительница нашкодившего детсадовца и главное - сказала Зине, что я здоров! Зина бы после этого мне поверила. Теперь поздно. Как не хочется обижать девушку, а она, если узнает... нет, когда узнает - не простит. Сердце сдавила жалость к ней, досада на себя и на весь этот чертов мир с его сложностями.

Мы мчались по полупустой загородной трассе, лихо обгоняя все попутные машины. Зина весело шебетала, смеялась, а я так и застыл с натянутой улыбкой.

– Заедем на "вертолетку"?
– дошла до меня её последняя фраза.

– На что?

– Придорожное кафе популярное у наших бандюганов, там неплохо кормят. Отметим твое психическое здоровье. Ты как? Не боись, днем там никого не бывает.

– Давай отметим, я не против. Запишешь на мой счет.