Страсти Земные

Она весело рассмеялась:

– Вот и дождалась кавалера! Запишу.

В здание заходить не стали, пристроились на открытом "летнике" под тентом. Сегодня стояла не августовская жара. Кроме нашего, были заняты два столика из шести, по виду - дальнобойщиками. Зина заказала шашлыки, кафешка ими славилась, и разных салатиков с закусками. Себе взяла минералку, мне безалкогольного пива: "Тебе еще в милицию за справкой. Без бумажки ты кто? Правильно. Вечером выпьем".

– Откуда ты так здорово в психологии разбираешься?
– спросил я между делом, жуя действительно неплохой шашлык.

– Не льсти мне, ни бельмеса я в ней не смыслю.

– Откуда тогда "мышление", "эмоции" и чего еще там.

– Запомнила, что Вероника Игоревна говорила. У меня память на слова хорошая, а смысла я до сих пор не понимаю. И пародировать умею, заметил?

– Ага, здорово. А у меня память фотографическая: что увижу - с первого раза запоминаю.

– Вот это да! Так мы два уникума! Давай за это выпьем!
– мы шутливо чокнулись высокими стеклянными стаканами.

Она искренне, я вымучено. Все с той же натянутой улыбкой, которая словно прилипла ко мне.

Из здания кафе в летник вышли четверо крепких коротко стриженных молодых людей одетых, не смотря на жару, в расстегнутые короткие кожаные куртки. Они заняли соседний столик. На двоих были массивные золотые цепи "привет из девяностых".

– Верка, неси быстрее, щас с голоду помрем!
– крикнул самый маленький из них и повернулся к остальным, - ну че, пацаны, отметим это дело!
– сказал, потирая руки.

Зина с досадой поставила стакан на стол.

– Принесла нелегкая! Как чувствовала - не надо сюда ехать! Собирайся, Егор, обед нам испорчен.

– Подожди, Зина, кто это, - я сидел к ним спиной и видел квартет только во время их прохода к столику.

– Местная "бригадочка", считают себя крутыми, а на самом деле - шестерки, одни понты. Пойдем, обязательно привяжутся. Ну их, нервы дороже.

– Сидим, - твердо сказал я и накрыл её руку своей. Гримаса улыбки сошла с моего лица. Злость на весь мир нашла себе вполне конкретное воплощение.

– Егор, не дури. Они все бывшие боксеры и в кожанках не зря. Там кастеты и ножи могут быть. Они беспредельшики, Егор!
– чтоб не услышали соседи ей приходилось шептать, наклонившись ко мне чуть ли не вплотную.

– Шестерки - беспредельщики и на свободе?
– продемонстрировал я свою киношную осведомленность из жизни криминального мира. И попал!

– Ты точно уловил, - Зина посмотрела на меня подозрительно, - у одного из них папа - председатель районных депутатов.

– Должно быть, стыдно ему за сына.

– Слушай, давай потом я тебе весь расклад дам, а сейчас поехали!

Но стало поздно.

– Толян, ты посмотри кто за соседним столом! Баба Славика с каким то педиком! Они че, сосутся что ли?
– раздался голос того, самого мелкого. Видно он был у них самим глазастым, горластым и несдержанным.

– Началось, - прошептала Зина и откинулась на спинку.

– Мужики, давайте пить и есть, Славик сам со своей бабой разберется, - прозвучал наиболее здравомыслящий голос. Жаль не увидел, из чьих уст он прозвучал.

– Причем здесь Славик? Ты мне можешь сказать, Верес?

– спросил третий голос. В ответ молчание, - мы сами должны постоять за честь наших женщин! Кто, если не мы?
– раздался дружный хохот.

– От нападков залетных гомиков!
– сквозь смех простонал "мелкий". Хохот продолжился с новой силой.

За время их шутливой перепалки, я успел успокаивающе подмигнуть Зине и прямо со стулом развернуться к ним. Смех стих.

– Кто-нибудь из вас разбирается в шмотках от Дольче - Габбана?
– спросил я у всей четверки и пока они молчали, вычленил лидера.

Это не сложно, если сам имеешь опыт командования. Им оказался тот самый, который готов был за честь постоять. Показал на него пальцем и сказал:

– Ты, петушок, в них точно разбираешься, пойдем, поможешь мне выбрать, - после этих слов встал и быстро направился к уличным туалетам, постепенно переходя на бег. За туалетами виднелась небольшая полянка перед лесом.

Восприятие взвинтилось до предела. Если бы мне в спину полетел нож, я бы почувствовал и увернулся. Без всякой магии. Спасибо тебе, Рон, ты был хорошим учителем. Нож не полетел.

После секундной паузы они все, с криком: "Ты совсем оборзел, педрило!?", - бросились за мной, совершенно не обращая внимания на окрики Зины:

– Козлы! Вас Славик за это уроет! Егор, беги! Шавки подзаборные, вам только под забором тявкать! Гомики!

На это и был расчет: оскорбишь главного - кинутся все, ни один не отвлечется на второстепенную цель - Зину, а мне не хотелось буянить в кафе. Столики рушить, посуду бить. Зачем?

Меня догнали сразу за туалетами, перед самой полянкой:

– Стоять, пидор! Все равно догоню и на шнурки порежу!
– голос главного, Толяна.

Я сделал еще три прыжка и резко развернулся. Они бежали гуськом с лидером впереди. Толян, с ножом в руке, затормозил в двух метрах от меня. Ему в спину врезался второй, подтолкнув его вперед. Я чуть отошел. Толян ругнулся на толкнувшего и вот я окружен всеми четырьмя. Не бегать же за всеми!

– Ты откуда такой шустрый, педик?
– задал Толян риторический вопрос.

Хотел было еще что-то добавить, но я, увидев бегущую за туалетами Зину, начал бой.

"Только не убивай", - прошептал сам себе, проваливаясь в "роновское" ускорение.

Ударом ноги выбил у главаря нож и услышал хруст ломающейся кости. Ударную ногу поставил на землю и, используя момент вращения, ударил другой ногой левого от меня братка в челюсть. "Хрясь!" - порвались новые джинсы. Вовремя падаю на спину, смотрю на пролетевшую надо мной руку со сверкнувшим лезвием и все еще по инерции подсекаю заднего бойца. Поднимаюсь и резко бью правого братка открытой ладонью в подбородок, придержав левой рукой запястье с тем самым быстрым ножом. Намек на уклонение - почти успевает, но почти - не считается. Поворот налево и передо мной главарь. Стоит, открыв рот, придерживает левой рукой болтающуюся кисть правой. Еще работая с задним, я слышал начало его фразы: