Стража! Стража! (авторский сборник)
Шрифт:
P.S. Надеюсь, у Мятки все хорошо».
Он тщательно сложил листок и засунул его в конверт.
— Солнце садится, — заметил сержант Колон.
Моркоу, который как раз в этот момент ставил восковую печать, поднял глаза.
— Значит, скоро ночь, — уточнил Колон.
— Да, сержант.
Колон пробежался пальцами вдоль воротничка. Кожа у него была впечатляюще и похвально розовой. Все утро сержант усердно мылся, но люди по-прежнему предпочитали держаться от него на внушительном расстоянии.
Некоторые рождены, чтобы
Вот-вот должен был наступить момент, когда ему придется сказать, что пора выходить патрулировать улицы. Он не хотел патрулировать. Все, чего ему хотелось, это найти подвальчик поглубже и окопаться там. Но, как говорится, положение обвязывает — если он сейчас за главного, ему придется это сделать.
Нет, его угнетало вовсе не одиночество власти. Перспектива стать зажаренной живьем властью — вот что составляло проблему и угнетало.
Кроме того, он прекрасно понимал, что если в ближайшем будущем они не разузнают что-нибудь о драконе, то патриций будет крайне недоволен.
А патриций бывал весьма демократичным в своем недовольстве. Он находил массу изысканных и довольно-таки болезненных способов, чтобы охватить своим недовольством максимально большое число окружающих его подчиненных. Ответственность, думал сержант, ужасная вещь. И пытки — тоже ужасная штука. Насколько он мог видеть, два эти понятия с угрожающей скоростью двигались в направлении друг друга.
Поэтому он испытал чрезвычайное облегчение, когда к Псевдополис-Ярду подкатил скромный экипаж. Очень старый и видавший виды. Дверцу украшал облезлый герб. На задней дверце масляной краской было выведено краткое и куда более современное изречение: «Я Люблю Драконов».
Из экипажа, передернувшись от боли, вышел капитан Ваймс. Вслед за ним выплыла женщина, известная сержанту под именем Безумная Сибилла Овнец. А замыкал шествие, послушно подпрыгивая на поводке, миниатюрный…
Сержант слишком разнервничался, чтобы отдавать себе отчет в истинных размерах существа.
— Чтоб мне пусто было! Другие в лепешку расшибаются, а этим стоило только из дому выйти, как они тут же его изловили!
Шноббс наконец-то оторвал глаза от карт — капрал все никак не мог понять, что невозможно блефовать с противником, который непрерывно улыбается. Библиотекарь воспользовался моментом, чтобы выудить с низа колоды пару нужных карт.
— Не будь идиотом. Это всего лишь болотный дракончик, — просветил его Шноббс. — А она хороша, эта госпожа Сибилла. Настоящая дамочка.
Колон с Моркоу медленно повернулись к нему. Но объяснять Шноббсу правила приличия было бесполезным занятием.
— И нечего так на меня пялиться, — разгорячился Шноббс. — Настоящую даму я с первого взгляда могу распознать. Она угостила меня чаем, и чашечка была тонюсенькая, точно лист бумажный, а в ней настоящая серебряная ложка, — продолжал он тоном человека, которому посчастливилось перекинуть шаткий мосток через гигантскую социальную пропасть. — И я ВЕРНУЛ ложку, так что хватит на меня таращиться!
— Ага, вот, значит, как ты проводишь свободное от
службы время, — хмыкнул Колон.— Не твоего ума дело, как я его провожу!
— Ты что, в самом деле вернул ложку? — недоверчиво переспросил Моркоу.
— Да, черт побери, вернул! — окончательно раскипятился Шноббс.
— Смирно, ребята, — отдал приказ сержант. При виде капитана Ваймса на него накатила волна облегчения.
Госпожа Овнец и капитан вошли в комнату. С привычным отвращением Ваймс оглядел своих людей.
— Мой взвод, — неразборчиво промямлил он.
— Отличная команда, — похвалила госпожа Овнец. — Строй и дисциплина, все как в старые добрые времена!
— Строй, по крайней мере, есть, — пробормотал Ваймс.
Госпожа Овнец ободряюще улыбнулась. Это вызвало странные телодвижения и шарканье в рядах. Сержант Колон посредством неимоверных усилий ухитрился выпятить грудь дальше живота. Моркоу, вопреки вечной привычке сутулиться, приосанился. Шноббс принялся бравировать военной выправкой: руки к бокам, носки вперед, куриная грудь раздута — казалось, капрал вот-вот оторвется от земли и взлетит.
— Я всегда считала, что мы можем мирно спать в моей постели, зная, что эти мужественные люди стоят на страже нашей безопасности, — произнесла госпожа Овнец, с царственным спокойствием прохаживаясь вдоль строя, словно груженный сокровищами корабль, гонимый легким морским ветерком. — А это кто?
Нелегко орангутану стоять по стойке «смирно». Если тело еще в состоянии кое-как схватить общую идею, то коже это не удается. Однако библиотекарь старался изо всех сил: бесформенный, но исполненный почтения, он замыкал строй, салютуя сложным жестом, выполнимым только в том случае, если у вас рука четырех футов длиной.
— Вольнонаемный, — быстро сориентировался Шноббс. — Морпоркские Человекообразные Силы.
— Весьма ценная инициатива, — одобрила госпожа Овнец. — И давно ты в человекообразных, дружок?
— У-ук.
— Прекрасно, — она повернулась к Ваймсу, который смотрел и не верил своим глазам.
— Это все твоя заслуга, — сказала она. — Отличная команда, прекрасные люди…
— У-ук.
— …И антропоиды, — даже бровью не поведя, добавила госпожа Овнец.
Несколько незабываемых мгновений прекрасные люди и антропоиды чувствовали себя так, как будто только что вернулись из похода, в ходе которого без всякой посторонней помощи завоевали отдаленную провинцию. Они гордо расправили чешуйки, а в зобах у них что-то клокотало — как бы выразилась госпожа Овнец, описывая их состояние, которое, честно говоря, было прямо противоположно типичному для них самочувствию. Даже библиотекарь был польщен и ради такого случая пропустил вольное «дружок» мимо ушей.
Громкий звук чего-то сочащегося и сильный запах заставили всех оглянуться.
Паинька Биндль Камнешлеп с видом глуповатой невинности растопырил крылья над тем, что было не столько пятном на ковре, сколько дырой в полу. Обожженные края курились.
Госпожа Овнец вздохнула.
— Не беспокойтесь, госпожа, — бодрым тоном успокоил ее Шноббс. — Сейчас это уберут.
— Видите ли, с ними такое иной раз случается. От радости, — объяснила она.
— Отличный образчик. Вам очень повезло, госпожа, — продолжал Шноббс, упиваясь новой ролью светского льва.