Стрекоза в янтаре и клоп в канифоли
Шрифт:
— Уважаемая, — бесстрашно напирал на могущественную колдунью нахальный татарский батыр. — Моя жена и мой сын в опасности. Я должен найти выход. Кто реально сможет указать, в какой он стороне?
Старушка оглядела набычившегося городского степняка с ног до головы. Странно изучающим взглядом — будто не с ним до сих пор лясы точила. Затем перевела взгляд на белую ящерку, что перекочевала в воздушное пространство над Юлькиной головой. Наконец, вздохнула и нехотя поделилась ценной информацией:
— Савей.
Развернулась и потелепалась мимо юрты к заброшенной посетительнице, что-то выбивая пальцами
— Савей, — тупо повторила она, ошарашенно моргая вслед шаманке. — И что это такое?
— Не что, а кто, — подсказала из-за спины Дэма.
Молодёжь подкралась к ним тише мыши — Юлька чуть не подпрыгнула от неожиданности. Да и от нешуточного испуга: появление бронзовых родичей её белой «напасти» мобилизовало на ожидание новых неприятностей. Прямо-таки поставило на дыбы весь до последней капельки инстинкт самосохранения.
— Тоже шаман? — понукнул Даян девушку не растягивать повествование.
— Великий шаман, — с непритворным благоговением уточнила Дэма, косясь на юрту, за которой скрылась могущественная бабушка. — Из древнего рода ингилас. Дедушка Савей достиг двенадцатого небесного уровня. Это почти недостижимо.
— А он-то сам достижим? — деловито уточнил Севка, любуясь своим бронзовым зверёнышем.
Тому осточертело висеть мартышкой. И теперь перед носом чадушки носился шипастый летательный аппарат, выделывая фигуры высшего пилотажа. Ящеру Даяна висеть нисколечко не надоело — он продолжал изображать экзотическую ёлочную игрушку.
— Не знаю, — честно призналась Дэма, косясь на Юльку преисполненным сочувствия взглядом. — Он же не здесь живёт. Не у нас.
— А где? — насторожился Даян.
— В Якутии, — простодушно обрадовала добрая девушка.
— Мы всё равно собирались путешествовать, — в тон ей напомнила Юлька в ответ на испытывающий взгляд мужа.
Неожиданно для себя самой — откуда только взялась эта чистая неподкупная безмятежность? Так отвечают люди, принявшие самое-пресамое окончательное решение, за которым нет места торгу. А кроме того сомнениям, страхам, соблазнам улизнуть от проблемы. Никаких обознатушек-перепрятушек: иди и делай.
Глава 19
На своей земле наши духи безобразий не допустят
Юлька не уставала на себя удивляться. Обратно к юрте-гостинице долетела, как на крыльях. Хотя на первый взгляд никаких воодушевляющих подвижек в её тухлом деле не произошло. Что были, на консультации, что не были.
Старая шаманка не сняла с неё то ли проклятье, то ли ещё какую-то мистическую хрень: не избавила от выводка ящериц. Собственно, бабушка вообще ничем не помогла. Как показалось поначала. Однако что-то этакое она с ними всё-таки сотворила. Во всяком случае, с Юлькой совершенно точно.
Словно откупорила кем-то законопаченную душу. И как джина из лампы, выпустила на свободу ту прежнюю Юльку, которую не сломала даже полунищая юность в насквозь чужой загранке. Русскую бабу, которой сам чёрт не брат, коли кто покусится на её семью.
К слову сказать, и с мальчишками приключились некие заметные глазу метаморфозы. Севка бросил юродствовать, мигом повзрослев лет на пять. Сутуловатый юноша с развинченной походочкой подобрался
в настороженного поджарого недопёска, рыщущего в поисках добычи. Мишура сытой беспечной цивилизованности слетела с него, как шелуха.Возможно, это произошло ещё дома, когда Севка узнал о материнской беде. Или на заправке, где он впервые за неё дрался. Но окончательно бросилось в глаза именно сейчас.
Из Даяна его отчаянный степняк уже не выглядывал, а вылез целиком — батыр звероподобный. Один взгляд чего стоил: таким можно вражеские танки подбивать. Ходить начал в той своей неповторимой манере, что появлялась перед назревающей дракой: мягко, пружинно, вкрадчиво.
— Мы принимаем бой? — спросил отца сын, когда они добрались до гостеприимной юрты.
— Мы принимаем бой, — этак кривовато усмехнулся Даян.
Со значением.
— И что с этим делать? — задала Юлька Дэма риторический вопрос, картинно разводя руками.
Дескать, полюбуйся на моих мужиков: каждый герой — штаны с дырой.
Девушка проигнорировала предложение почесать языками о её татарских бахатурах. Прожигающим пространство взглядом дышала куда-то в сторону. Юлька обернулась и досадливо выдохнула:
— Опять двадцать пять!
От припаркованных под навесом снегоходов маршировала троица зомби. С висящими над головами ящерицами. Вооружённые кто чем. К счастью, ничего колюще-режущего: два дрына и какая-то монтировка. Хотя — размышляла Юлька, отступая за мужские спины — монтировка, кажется, что-то вроде примитивного лома? А эта железяка явно нечто техническое…
— Севка! — сухо каркнул вылетающий из юрты Рэгзэн. — Назад!
Накинуть доху недошаман не успел. Юлька оценила его заигравшие под свитером мускулы. Вроде и не богатырь, а силой не обижен — уважительно отметила она, поймав чадушко за подол куртки:
— Аспид, может тебе лучше…
— И не подумаю! — огрызнулся Севка, по-кошачьи пригибаясь и вытягивая шею в бойцовской манере отца. — Не мешай!
— Даян! — воспротивилась встревоженная мать.
— Не мешай, — буркнул тот через плечо.
И прыгнул вперёд. Сбил с ног одного из парней — ловко пнув подальше ногой его дубину — и врезался в Ивана. В могучего парня выше его почти на голову. Повалить не смог, но под дых врезал. Заодно отшвырнул вырванный из его рук дрын. А вот дальше всё пошло не по привычному сценарию.
Бронзовый ящер над головой Ивана раздулся, расщеперив свои колючки. Закрутился волчком — только хвосты вокруг веером. Юлька отчётливо видела: глаза зомби на миг стали осмысленными — пришёл в себя от удара. Но парня тут же нахлобучило повторно.
Навалился амбалище на Даяна — просто жуть! Но Юлька на них уже не смотрела. Ибо окончательно убедилась: бронзовые шипастики охотились не за ней. Гадёныши выбрали своими жертвами её мальчишек. И самопожертвованием их уже не спасти — хоть топись, хоть вешайся.
Третий зомби — избежавший столкновения с Даяном — уже пытался огреть Севку монтировкой. Он был мельче своих товарищей. И на голову ниже Севки. Зато старше его лет на десять. К тому же в таком состоянии все человеческие тормоза в нём погорели. Бронзовый поганец расчётливо гнал бедолагу убивать, не обращая внимания на остальных участников потасовки. Ему нужна была жизнь Севки.