Стрекоза второго шанса

Это было именно то, о чем Макар мечтал пару лет назад, когда, сбежав из дома, грелся зимой в тесном коллекторе. Закладка каким-то образом проникала в самые сокровенные уголки его существа, заполняя их, как горячее масло заполняет малейшие щели. И главное: закладке удалось понять, что он, Макар, всегда втайне был трусом и отчаянные свои поступки совершал тоже из трусости, и вот он единственный путь все изменить. Слейся, скажи «да» и…

– Эй! Эй! Эй!

Точно в полусне, Макар увидел перед собой Родиона. Тот что-то орал и размахивал руками. С высоты почти взятой закладки Родион казался Макару менее реальным, чем его мечта, нестрашным казался, смешным. Неужели этого человека он побаивался, потому что тот каждую секунду мог отвесить ему затрещину? Еще бы – ведь на Родиона смотрел уже обновленный Макар! Тот самый, для которого тигр-людоед был голодной назойливой кошкой.

– Отвали! Ча тебе надо?

– Очнись! – крикнул Родион. – Ты сливаешься!

Макар недоверчиво уставился на свою руку. Голубоватое сияние доползло уже до середины бицепса и продолжало подниматься выше.

– Бросай! – закричал Родион. – Быстро!

Помнится, Макара поразило, что Родион хотя и орет на него, но отнять камень не пытается. Хотя только-то и делов, что выбросить в подбородок Макару сжатый кулак. Особенно с его-то страстью к рукоприкладству. Но, видимо, сейчас, когда Макар наполнен силой закладки и совершает свой самый главный в жизни выбор, такой расклад вообще исключен.

Жизненной программой Макара всегда было выгрызание. Никто тебе ничего не даст. Все достают тебя, и ты всех давно достал. Хочешь получить хоть что-то – выгрызай. Кто наехал – тот и прав. Если наехал и получил по рогам – значит, или плохо наехал, или наехал ни на того. Тут же надо было совершить нечто противное этой логике – с большими усилиями получить закладку и отдать ее какому-то восемнадцатилетнему психу, который вылезает из-под дивана только, чтобы что-то съесть, потому что диван – идеальный окоп для психов. Он что ему, спасибо скажет? Да он даже не узнает никогда, что вот был такой парень Макар!

– Ничего я ему не дам! Обломается!

Макар посмотрел на камень и медленно, неохотно разжал пальцы. Он плохо соображал, что делает. Тяжелый валун упал ему на ступни и не раздавил их только потому, что на Макаре были тяжелые ботинки и он стоял на выброшенной из раскопа земле.

Макар сидел на земле и тряс головой. Он был мокрым, вымотанным, уставшим. Все тело болело. Руки висели, как плети. Его окликнули. Он поднял голову. Родион – худой, небритый, колючий – наклонился и толкнул его кулаком в плечо. Макар так и не понял, что это было: ласка или предупреждение.

– Ты справился! Не взял свою первую закладку!.. Надо же какое везение: найти правильный синяк с первого раза!

Макар оглянулся на камень. Победителем он себя не ощущал. Его ничуть не радовало, что всего боящийся парень, получив закладку, сумеет, возможно, выйти из своей комнаты.

– Ты меня заставил!

– Заставить нельзя! Я тебе помог, но решение ты принял сам. И камень ты бросил сам.

– Никакого решения я не принимал! Ты на меня орал!

– На многих орали. Это мало что решает. Теперь давай, обкрути ее брезентом и грузи на седло!

Макар прикинул размеры камня. Афродита не обрадуется, если взвалить на нее такую тяжесть. Да и через болото с такой глыбой пробиться будет непросто.

– Может, отколоть?

– Не здесь. Ты сварился. Вставай, и идем!

Почти теряя сознание, с красными пятнами перед глазами, которые то сливались, то разбегались в разные стороны, Макар дотащил закутанный брезентом валун до Афродиты. Взгромоздил его на седло и сам грузно запрыгнул животом, нарушив всю технику правильной посадки на лошадь. Афродиту от сосны отвязывал уже Родион.

– Так и быть… чтобы ты не сказал, что я тебе не помогал! – посмеиваясь, заявил он.

Митридат и Афродита покидали Скалы Подковы неохотно. Афродита была недовольна: скалилась, дергала головой, пыталась прихватить Макара зубами за ногу. Камень натирал ей холку.

С каждым взмахом крыльев болото становилось ближе. Здесь было уже серо, пасмурно. Сосны больные, мелкие, с перекосом на одну сторону. У многих сухие вершины. Кора с одной стороны покрыта лишайником. Но – странное дело: дышать Макару здесь было гораздо проще, чем на залитых утренним светом скалах. Родион потянул повод Митридата, забирая левее. Теперь они летели вдоль болота, не приближаясь к нему. Макар все ждал, что Родион будет прорываться сквозь болото, но его проводник снизился и соскочил с коня.

Они стояли на узкой проплешине в сосновом лесу, которая была когда-то руслом ушедшего под землю ручья. Земля под ногами чавкала от сырости. Макар увидел множество камней – больших, маленьких и совсем осколков, валявшихся хаотично, то кучками, то по отдельности. В траве он разглядел ржавый лом, здоровенные клещи и почти новую кувалду, рукоять которой хранила еще зеленую нашлепку с ценой. «Полянка-то живая, – понял Макар. – Часто здесь бывают!»

– Мы называем это местечко кузней. Можно спокойно разделать свой валун, – сказал Родион.

Макар сбросил камень с седла и спрыгнул сам.

– А почему у болота?

– А где еще? Бывает, нашныришь закладку, а она в большом камне. Отделять на прииске слишком жарко, да и саперку тупить неохота. А тут самое оно. Опять же, и инструмент под рукой.

Родион уверенно шагал на поляне, изредка наклоняясь и что-то рассматривая.

– В основном тащат, конечно, от Скал Подковы, но не всегда… Да брось ты свой камень, никто его тут не возьмет! Здесь все горные породы двушки. Вот это вот черное с вкраплениями синего – бирюза. Из Межгрядья.

– А это?

– Апатит. Тоже Межгрядье. Сколько себя помню – всегда тут лежал. Думаю: шныра, который это принес, давно уже в живых нет, – сказал Родион.

Макар засмотрелся на апатит и споткнулся.

– Вставай, солдат, генерал смотрит! Бурый железняк тебе подножку подставил… О, свеженький колчедан кто-то припер… не встречал его тут раньше… малахит… железная руда… песчаник… гранит… кварц! – Родион называл породы без особого почтения. Видимо, все они встречались на приисках первой гряды.

– А это ча? – присев на корточки, Макар коснулся слипшихся пластин, похожих на рыбью чешую.

– Слюда.

– А рядом?

Родион насмешливо взглянул на него.

– Рядом сам вспоминай! В школу ходил?

– Мел, – по подсказке угадал Макар, хотя чаще ходил не в школу, а мимо школы.

– Правильно. А тут? – Родион толкнул ботинком плоский грязно-желтый камень.

– Песчаник?

– Какой, к ведьмарям, песчаник! Обычная сера! А это? – Родион ударил каблуком, вдавливая что-то в почву.