Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– - Слышу, государь, -- как-то безнадежно, уныло ответил Матвеев.

– - Ну, коли слышишь, так и не опасайся ничего. Не пытать тебя хочу. Надо нам подумать, как ее оберечь... Чтобы до венца, по-старому, не отняли у меня девицы... И тебя бы не подвести под лихо... Вишь, слово ты кинул: не знаешь, на ково думать, хто ворог? Много их. Ты их чуешь... Я их чую. А хоть бы и объявились на очи они, может, сил бы не то твоих -- и моих, царских сил не станет со злодеями справиться... Сильны лиходеи. Умненько надо с ими. Вот я што удумал... Хитрой придет скоро. Все по ево потакать стану. Вызнаю, ково раньше убрать хотят. Думать надо, Шихирев с Овдотьей с Беляевой теперь на череду. На них намекал Хитрой.

Они, мол, только и могли такой поклеп возвести... тебя, слышь, с Натальей штобы под гнев, под опалу мою подвести... Ладно. Жаль девки, а себя жальчей... Пущай ее уберут... Пущай дядю ее, Шихирева, в допрос возьмут. Запытать не дам, гляди, горюна... А ты тем часом челом мне добей. Ровно бы Наталью из невест домой просишь... Мол, занедужала девка. Я отпущу. Они увидят, што напужался ты, убрал Наташу. Оставят в покое ее и тебя... А ты пуще глазу Наталью мне береги... Она у тебя в дому -- гляди, и сохраннее будет пока, ничем в моем терему в царском... Я все по-ихнему стану делать. Гляди, новых невест казать станут, своих, присных да кровных... Смотреть, хвалить стану... Пущай ждут... А как поуляжется все... Поуверуют они, что могут меня повернуть, куды хотят... Понадеются, мол -- их взяла... Я, все повызнав... Ну, да сам будешь видеть, как будет. Слышь, Наталью мне береги... Ступай... Стой. Спросят, о чем тут мы речь вели, говори: под присягой-де царь тебя допытывал -- правда али нет в письмах в подметных писана... И ты ту присягу великую дал мне на мощах на святых, на кресте и Святом Евангелии...

– - Готов, государь, хоть сейчас, -- протягивая руку к иконам, порывисто заговорил было Матвеев.

Но Алексей остановил его:

– - Оставь. Буде. Не мучь хоть ты меня... Дай хоть с тобой человеком просто быть... Верить, коли верится... Любить без опаски... Не судьей, не рабом в бармах да с посохом господарским... Человеком хочу быть... Так верю тебе. Как человеку... Как другу моему некорыстному... Так хочу... Больно же, коли не можно того... Больно, пойми... А у меня и то душа изболелася... Наталью береги... Ежели дойдет к ней што, растолкуй девице... Она поймет. По правде скажи, как я вот тебе в сей час сказывал. Она поймет. Ступай.

И с внезапным порывом, вовсе не присущим этому немолодому, вечно сдержанному человеку, Алексей обнял Матвеева, поцеловал его в лоб и отпустил.

Царь угадал. Богдан Матвеич Хитрово уже дожидался в соседнем покое, напрягая все внимание, весь свой слух, чтобы уловить хоть словечко из разговора царя с Артемошкой... Но толстые стены, плотные двери, тяжелые суконные завесы свято хранили тайну.

И, досадливо кусая губы, потирая руки, ждал боярин, когда явится Матвеев, чтобы спросить, и по ответам, по виду ненавистного человека уловить, догадаться, о чем шла речь за стеной, чем кончилось это свидание.

Увидя бледное, скорбное лицо недруга, со следами слез, такое озабоченное, такое печальное, Хитрово вздохнул свободно и с дружеским приветом двинулся навстречу Матвееву.

– - Светик ты мой, Артемон Сергеич, приятель многолюбезный... Рад тебя видеть... особливо в сей час... Слыхал, знаешь, какая напасть на тебя?.. Я уж и то толковал государю: вороги твои поклеп возвели... Он и сам так мыслит. Чай, сказывал тебе милостивец наш... Царь наш, батюшка. Он -- у-у, как все знает... Цидулу-то видел?

И, пронизывая Матвеева глазами, ждет ответа на все свои вопросы боярин.

Матвеев все силы напряг, чтобы, согласно совету царя, не выдать врагу правды. Он даже не отстранился от объятий боярина и по возможности дружелюбно ответил:

– - Показывал мне писемцо государь... Присягу с меня взял на мощах да на кресте и Святом Евангелии, правду бы я сказал: было то, что писано, али нет?.. Я присягнул. Просил сыск назначить... А ужо там ево царская воля.

Как он порассудит. И пускай бы сыскали: хто писемцо подкинул. Вот чево прошу...

– - Вот, вот, вот... Вот, вот, вот... Сам я тоже толковал царю. А там, известно, ево царская воля. Он слуг своих верных на хулу не выдаст безвинно... Ну, Христос с тобой... Не печалься, брате. Вот, хрест тебе и слово мое боярское: сыщем поносителей... Не дадим в обиду тебя и девицу твою... Были людишки тута... брехали: твою, мол, Наталью избудут, с верху сведут, свою невесту царю обручат... Я с тем и государю доложить иду... Верное слово. Я уж и на примете имею кой-ково... Пощупаем. Иди с Господом... Не печалься... Дай поцелуемся... Знай: Богдан Хитрово -- первый друг и заступник тебе в деле правом... Я -- к царю. Ждет он меня...

И, облобызав Матвеева, Хитрово двинулся к покою, где был Алексей.

Терпеливо приняв поцелуй предателя, поклонился боярину Матвеев и быстро вышел в сени, торопясь скорей домой.

Двадцать второго апреля найдены были "воровские подметные письма". В тот же день пущен был в ход весь сыскной аппарат Тайного приказа, а двадцать третьего числа с соизволения Алексея Иван Шихирев попал в застенок после того, как был сделан обыск в жилище его и там нашли какие-то подозрительные травы и коренья сушеные. Выплыло наружу все хвастовство, все разговоры неосторожного провинциала и с рейтаром Александром, и с докторами царскими, и с протопопом Благовещенским.

Но на допросе Шихирев упорно отрицал свое участие в составлении писем. Тогда его подвергли пытке. Правда, не самой тяжкой. Надо было только достигнуть удаления его с красавицей-племянницей. А для этого было все почти готово. Все-таки бедняка подняли на дыбу, поджаривали пятки огнем, дали тридцать ударов батогом.

Сознался в своих хвастливых, облыжных речах Шихирев.

– - Сознайся, на ково зелье в дому держал? Не против государя ли удумал што? Околдовати его, взял бы девицу твою за себя...

Так допытывались бояре.

Но бедняк и на пытке одно твердил:

– - Травы мои не для ведовства толчены и схоронены. Дала мне их знахарка на Вологде. Уразные те травы. От ран помогают. А у меня раны застарелые. В бою их получил, за землю, за государя кровь проливая... В вине да в пиве их сам выпивал, хвори своей уразной ради.

Дали исследовать траву. Оказалась просто зверобоем сушеным. И отпустили Шихирева. Приказали ему поскорей с племянницей ко дворам вернуться, Москву лихом не поминать. Уехали они, и скоро забыли их на Москве. Своя тут волна за волной набегала, поднималась и падала.

В течение всего мая царь все новых и новых невест смотрел, которых свозили в престольный град.

Наталья Нарышкина вернулась из кремлевских теремов к Матвееву. По-прежнему навещает Алексей своего любимца. Даже здесь раза два девицы, отобранные царем, собирались. И царь незаметно, из соседнего покоя наблюдал, как держат себя девушки не в удручающей атмосфере царских теремов, а на свободе, в частном доме, где легче проявляются и светлые и темные стороны души, не стесняемые дворцовым этикетом, не запуганные вечным надзором и сыском теремов.

– - Чудит наш царь... Ишь, жену выбирает -- ровно камень многоценный ищет в песке... Роется, возится, найти не может...

Так толковали бояре, очень недовольные затяжкой в этом деле.

Особенно злился Хитрово. Но сделать ничего нельзя было.

У бояр была возможность помешать Алексею жениться на ком-либо.

Но они не могли заставить его жениться на своей избраннице. У них не было средств заставить его скорее сделать выбор...

Он чувствовал, что бояре, заинтересованные в женитьбе царя, из себя выходят, бесятся, но должны терпеть, молчать. И это доставляло огромное наслаждение Алексею.

Поделиться с друзьями: