Стрелочники истории. Дилогия

– Уф. Никогда столько не бегал.
– сказал Семен.

– Не нужно было бегать, товарищ старший лейтенант НКГБ, мы сейчас рядом с первоначальной засадой. Ясно ж было, что танки все равно обратно поедут. ответил Петр.

– А проконтролировать?

– Хватило бы и двух человек.
– парировал сержант.

– Тс!
– Кажется, самолеты летят!
– сказал Залогин.
– Всем внимание, приготовиться.

Сначала над дорогой пролетело звено истребителей, потом еще одно. Откуда то сбоку появились два мессершмитта, но увидев, что к замеченным ими трем истребителям летит еще одна тройка, быстро ретировались.

А над дорогой показались бомбардировщики ПЕ-2. Немцы занервничали, бросив неработающий бронетранспортер, свернули и двинулись в лес. Но не прямо на отряд, а чуть в сторону. Залогинцам опять пришлось побегать. Бомбардировщики пролетели мимо, не сбросив ни одной бомбы, зато когда возвращались обратно, отыгрались на одиноко стоящем ганомаге по полной, превратив его в груду обгорелого металла. Танки генерал-полковника к этому времени въехали в лес, но толком замаскироваться не успели. Пешки вполне могли бы обработать и их, но к счастью, как думал Гудериан, показались мессершмитты в достаточной количестве, чтобы Пешки рванули домой. Он не знал, к ним практически вплотную подобрался отряд Залогина. Два выстрела из гранатометов кумулятивными зарядами и оба танка сопровождения уже горят, запирая выезд командирской машине из леса. Ведь она ткнулась первой в единственно свободную от деревьев прогалину. А сзади как бы прикрывая собой - оба танка сопровождения. Вот и закрыли выезд - впереди и по бокам стоят столетние деревья, ни объехать, ни повалить. Из ганомага выскочили солдаты, рассыпаясь по кустам. Затрещали выстрелы, загремели взрывы ручных гранат. Мехвод командирского танка попытался сдать назад, чтобы таранным ударом отодвинуть троечку, загораживающую выезд, но в итоге получил ручную гранату в гусеницу и замер окончательно. Ганомаг тоже получил свое и уже горел, густо дымя черными клубами. Мотоциклистов срезал пулеметчик едва ли не в первые минуты боя, одновременно с гранатами в борта танков сопровождения. Оставшиеся пять-шесть выживших охранников потихоньку отползали кустами по кромке леса, бросив своего командира.

Залогин залез на танк, постучал в люк прикладом винтовки и ласково попросил:

– Герр Гудериан, ком из танка, кригс капут, короче, выходи, иначе сожжем. Есть тут кто-нибудь, кто по немецки шпрехает?

– Есть.
– ответил Петр Филимонов.

Он залез на танк и начал переговоры с генерал-полковником. Пару раз танк стрелял из пулемета, но неприцельно, ибо с той стороны соваться дураков не было. Закончилось тем, что по приказу Залогина бойцы полили моторный отсек бензином, но поджечь не успели - едва почуяв знакомый запах, люк открылся, оттуда сначала вылез сам Гудериан, а следом еще три танкиста.

Пока шли переговоры, бойцы успели быстро похоронить трех своих павших бойцов, перевязать пятерых легкораненых, тяжелых, к счастью, не было.

– Концерт по заявкам прошел успешно.
– передал Залогин в переговорник.
– Выдвигаемся к точке "Б", к полуночи будем на месте.

– Принято.
– отозвался переговорник.

Подхватив Гудериана, отряд скорым маршем двинулся в глубь леса. Там в паре десятков километров была удобная полянка, куда в полночь приземлится У-2, чтобы отвезти живую посылку за линию фронта. Петр Филимонов устанавливал мины вокруг танков и в самих тоже. Удобные у потомков мины. думал он.
– простые в обращении, крепятся куда угодно, легкие, не то что наши - по 4 кило, а главное - после боевого взвода их невозможно разминировать. Вот немцы помучаются!

Бобруйск, 4 июля 1941 года.

Наблюдатель на дереве сообщил, что видит колонну из восьми танков, полтора десятка тягачей с пушками, грузовики. Ползут к кромке леса, скоро скроются за деревьями, потому - где они остановятся, будет не видно.

– Артиллерию пригнали, по нашу душу.
– прокомментировал майор Афанасьев.

– Это, как я говорил, будет наша забота.

– ответил Серега.
– Думаю, минут десять-пятнадцать у нас есть - пока доедут, развернутся, пристреляются. Короче, я сейчас отлучусь минут на двадцать. Будем выключать пушки.

Афанасьев удивленно поднял бровь, но промолчал.

– Юр, остаешься за старшего, Саша, пойдем со мной, с пушками разбираться.

Пройдя последний окопчик, держащий оборону с тыла, Серега спросил у бойцов:

– Как на этой стороне?

– Пока тихо, тащ командир, немцев не видно. А у вас уже бой был?

– Постреляли немного. Так, мы минут через полчаса будем возвращаться, смотрите - нас не зацепите.

После этих слов приятели нырнули в самую чащобу. Серега поднял руку, постоял минуты три. Ничего не произошло. Тогда он включил переговорник:

– База, база, требуется помощь.

– Где вы?
– раздался голос Сашки из переговорника.
– Черт возьми, никак не могу найти.

– Последний тыловой окоп видишь?

– Вижу.

– Вот от него на север метров 50 и чуть левее, где молоденькие елочки в круг встали.

– Все, нашел.

Рядом с елкой открылась дверь в иной мир и приятели нырнули в нее. Дверь закрылась.

У портала сидели попаданцы из 1993 года, погранцы с красноармейцами 41 - мехводы, даже пара немцев - механиков околачивались недалеко. Само собой и Сашка с Димкой. Еще Серега заметил Беларусь, приткнувшийся сразу за деревянными воротами "окна", два немецких тягача ганомага, обе Шишиги и КАМАЗ. Метрах в десяти стояла штабная палатка, двое красноармейцев, под присмотром Димона, сидели у рации с компом. Кабель тянулся к деревянным воротам. При каждом открытии подпружиненный кусок провода выскакивал наружу, при закрытии - втягивался внутрь. Отвод был и к видеокамере. Вероятно, на ней закреплена вторая антенна, поменьше.

"Ну, Кулибины! Да, Шибалин приготовился по взрослому.
– подумал он. Похоже, не только людей, но и технику собрался вытягивать!". Оглядевшись, спросил:

– Ну как там с Гудерианом? Все закончилось?.

– Почти.
– ответил Андрей Волков.
– Они сейчас к точке эвакуации топают, поэтому до полуночи нужно держать немцев тут. Тем более, что фрицы пока не в курсе, что у них генерала умыкнули.

– Как так?
– удивился Серега.
– У него ж рация мощная и еще передатчики есть на других машинах.

– Была рация!
– усмехнулся Сарнов.
– Пока они на дороге стояли, я внутрь две проволочки сунул и несколько тысяч вольт из разрядника-парализатора. А на танках сопровождения еще проще - лампы выходного каскада кокнул. Сразу после того, как немцы получили сообщении о подрыве второго моста. Послушать могут, а сами на связь выйти - никак.

– И у мостов - штатно.
– добавил Геннадий.
– Едва самолеты показались, мы монки рванули, мосты то до этого еще свалили. Пешки прилетели, а бомбить некого - живая сила вся лежит и техника сильно покоцана, грузовички горят. Так, немного на бронетехнику сбросили, что на одном, что на втором. А все остальное Гудериану досталось. Летуны, небось, эти мосты на себя запишут. Пусть их, мы не жадные.

– Понятно. У нас проблемы - немцы пушки подвезли. Гаубицы, примерно две батареи. Да еще восемь танков.

– Ну, танки - не страшно, по лесу не пройдут, а пушки - это действительно серьезно. Саш, давай посмотрим - что там за пушки, не наши ли?
– предложил Шибалин.
– Мы как раз их и ждем. Гудериан дал добро на две батареи из 78 артиллерийского полка.

– Уже. Вон, на мониторе. Прямо у леса выстраиваются.
– ответил Сашка.

– Гаубицы, 105 мм. Двенадцать штук - две полных батареи. Что-то многовато на три сотни пленных.
– прикидывал Серега.