Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли

12

На этот раз Роланд не принимал сознательного решения перешагнуть «порог». Он просто бездумно рванулся вперед – помимо воли, чисто автоматически, точно так же, как он бы вскочил со стула и вытащил револьверы, если бы кто-то ворвался к нему в комнату.

Башня! – в исступлении думал он. Это же Башня! Бог мой, Башня в небе! Я ее вижу! В небе, омытая струями алого пламени! Катберт! Ален! Десмонд! Я ее вижу! Башню! Башн…

Но в этот момент он почувствовал сопротивление Эдди – тот не боролся с ним, а отчаянно пытался что-то ему объяснить.

Стрелок отступил и стал слушать – слушать так же отчаянно. А на морском берегу, в необозримой дали, в ином времени и пространстве, его лишенное разума тело дрожало и извивалось, как тело спящего человека, которому видится сон, где он поднимается до запредельных вершин наслаждения или падает в бездну ужаса.

13

Вывеска! – мысленно кричал Эдди, крик этот гремел у него в голове… и в голове другого.

Это же вывеска, простая неоновая вывеска. Не знаю я, о какой башне думаешь ты, но это обычный бар, заведение Балазара. Называется «Падающая башня», как бы в честь той, что в Пизе! Это просто рисунок, изображающий эту чертову башню в Пизе, которая падает! Прекрати психовать! Успокойся! Иначе нас с тобой шлепнут раньше, чем мы до них доберемся!

Пиза? – с сомнением переспросил стрелок и поглядел еще раз.

Вывеска. Да, теперь он увидел: это не Башня, а вывеска у трактира. Изображена на ней башня, накренившаяся и светящаяся зубчатыми завитками. Настоящее чудо, но не более того. Теперь он разглядел, что вывеска состоит из толстых прозрачных трубок, которые как-то умудрились наполнить красными болотными огоньками. Кое-где огоньков было меньше: в этих местах пламя мерцало и тихонько жужжало.

Теперь под башней он различил буквы из таких же изогнутых трубок: в большинстве своем – буквы Высокого Слога. БАШНЯ, – прочитал Роланд и, да, – ПАДАЮЩАЯ. ПАДАЮЩАЯ БАШНЯ. Впереди еще было короткое слово из трех букв: первая Т, последняя Е, а ту букву, что в середине, он первый раз видел.

Это что? – спросил он у Эдди.

THE. Артикль.

Артикль?

Ладно, не важно. Теперь ты видишь, что это вывеска? Вот что действительно важно – чтобы ты понял!

Я вижу, – ответил стрелок, но про себя он подумал, действительно ли Узник верит в то, что говорит, или просто не хочет усложнять ситуацию из-за этой башни, состоящей из цепочки красных огней. Неужели Эдди и вправду думает, что всякая вывеска, всякий знак – вещь пустая и незначительная?

Тогда остынь! Ты меня слышишь? Не заводись!

Держаться? – спросил Роланд, и оба почувствовали, как он слегка улыбнулся в сознании Эдди.

Правильно. Держись. Я сам тут со всем разберусь. Предоставь это мне.

Да. Хорошо.

Пусть пока разбирается Эдди.

Но только – пока.

14

Колу Винсенту наконец удалось отодрать свой язык от нёба.

– Джек. – Голос его звучал как из подземелья.

Андолини заглушил мотор и сердито взглянул на него.

– Его глаза.

– Что с его глазами?

– Да, что с моими глазами? – полюбопытствовал Эдди.

Кол поглядел на него.

Солнце уже зашло, оставив после себя только слабые отблески света, но все же этого было достаточно, чтобы Кол разглядел, что глаза у Эдди опять стали карими.

Если они вообще меняли цвет.

Ты это видел, настойчиво утверждала часть сознания, но в самом ли деле? Колу было двадцать четыре, и последние двадцать один никто не считал его человеком надежным. Иногда – полезным. Послушным – почти всегда… если держать его на коротком поводке. Но надежным? Нет. В последнее время Кол и сам почти в это поверил.

– Ничего, – выдавил он.

– Тогда пошли, – сказал Андолини.

Они выбрались из фургончика. Андолини встал слева, Кол Винсент – справа. Так Эдди и Роланд вошли в «Падающую башню».

Глава 5 Проба сил и перестрелка

1

В протяжном блюзе двадцатых годов Билли Холидей, которой еще предстояло узнать о себе всю правду, пела:

Доктор сказал мне: «Деточка, надо тебе завязать,Иначе еще «ракета» – и тебя уже нe откачать».

Последняя «ракета» Генри Дина стартовала за пять минут до того, как фургончик остановился у дверей «Падающей башни» и его брата препроводили внутрь.

Джордж Бьонди – известный среди друзей как Большой Джордж, а среди врагов как Большой Нос – сидел справа от Генри и потому задавал Генри вопросы. Сейчас Генри сидел над доской, тупо кивая и осоловело моргая глазами. Трикс Постино вложил ему в руку игральный кубик: в руку серого цвета, которая стала такой в результате длительного употребления героина. Цвет пыли – предвестник гангрены.

– Твоя очередь, Генри, – сказал Трикс, но Генри просто выронил кубик.

Он продолжал сидеть, вперив взгляд в пространство и не обнаруживая никаких намерений передвинуть свою фишку. Джимми Аспио передвинул ее за него.

– Смотри-ка, Генри. У тебя есть шанс отхватить неплохой кусок пирога.

– Кусок-носок, – сонно пробормотал Генри, а потом огляделся по сторонам, как будто проснувшись. – Где Эдди?

– Скоро будет, – успокоил его Трикс. – Давай пока поиграем.

– А как насчет уколоться?

– Играем, Генри.

– О'кей, о'кей, только не надо на меня давить.

– Не дави на него, Джимми, – сказал Кевин Блейк.

– Ладно, не буду, – ответил Джимми.

– Ты готов? – спросил Джордж Бьонди и подмигнул остальным, когда подбородок Генри снова свесился на грудь, а потом вдруг поднялся – как поднимается на поверхность разбухшее бревно, которое вот-вот утонет, но пока еще держится на плаву.

– Угу, – буркнул Генри. – Давай.

– Давай! – радостно подхватил Джимми Аспио.