Стремянка в небо

Родился, учился и женился Шотик Арменович в солнечном Тбилиси. Там бы он и продолжал жить, если бы не случился развал Советского Союза. Свет, газ исчезли словно по волшебству, зато во множестве появились лозунги. В разных вариациях они твердили одно: "Грузия для грузин". Нет, люди в Грузии остались прежними. Они искренне недоумевали, почему вдруг надо ненавидеть соседа только потому, что тот не грузин. Миазмы национализма ползли с самого верха. Шотик Арменович, навсегда советский человек, испугался и решил внять недоброму намеку. Удачно сменив квартиру, он с малолетней дочерью очутился в спокойном Подмосковье, где о бомбежках и слыхом не слышали. Жизнь снова наладилась. Но ненадолго. Дочь выросла и превратилась в предприимчивую девицу, правда, излишне доверчивую и умную. Правильно говорил Грибоедов: "Все горе от ума". Классики не ошибаются. Девица жадно читала газеты с родины, которые твердили о Грузии, семимильными шагами приближающейся к правовому демократическому государству. Вообразив себе некий рай с молочными реками, кисельными берегами и свободным предпринимательством, девушка настояла на продаже подмосковной квартиры. Вырученные за нее деньги должны были составить стартовый капитал будущей успешной бизнесвумен. Шотик Арменович в изменения к лучшему не верил, но дочь любил, поэтому перечить ей не стал. Выговорив себе малую толику денег, старик осел в Вышелесе, благо квартира в глухом углу Владимирской области стоила сущие копейки. Иногда он выпивал, но никогда не буянил, только становился мрачен и жаловался всем на непонимание и скуку.

Как известно, если на одном конце деревни чихнуть, то на другом тебе "будь здоров" скажут. Петя не раз слышал рассказы о чудном старике, но особо не прислушивался. Однажды в магазине они разговорились. Ничего не значащий разговор стал началом крепкой дружбы. На чем держалась эта дружба - фиг знает. Против нее было все: начиная от разницы в возрасте и кончая разницей в образовании. Легкость, с которой Шотик Арменович согласился на авантюру дочери, Петя считал безумием. В свою очередь, Петин принцип "все как у людей" и его наивная гордость новыми вещами вызывали у старика ядовитую усмешку. "Ты пойми, - убеждал он парня.
– Нельзя жить, не поднимая глаза к звездам. Да, деньги вещь хорошая - они обеспечивают нам комфорт. Не более. Ты приземлен, а потому жалок. Гордишься еще одним купленным телевизором, копишь на машину... Тебе самому не скучно? Однажды, в конце жизни, ты скажешь себе: жизнь прошла, а я так и не жил. Но изменить будет ничего нельзя. Так и умрешь, мучаясь от осознания собственной никчемности".

"То-то я смотрю ты счастлив, - вертелось на языке у Пети, когда старик особенно его допекал.
– То-то я смотрю, тебе есть чем гордиться". Однако парень молчал. Ссориться из-за пустяков ему не хотелось. В конце концов, у каждого свои взгляды на жизнь.

Дверь квартиры, в которой жил старик, выделялась сильной ободранностью. Дермантиновая обивка, когда-то черная, превратилась в серую тряпицу с торчавшей кое-где ватой.

Петя легонько постучал.

– Входи, не заперто, - отозвался хрипловатый голос хозяина.

Петя толкнул дверь и по темному коридору прошел на кухню, неожиданно яркую от бившего в окно вечернего солнца. Шотик Арменович нашелся у плиты. Он сосредоточенно помешивал что-то в кипящей на плите кастрюльке.

Пельмени из пакета, безошибочно определил Петя по мерзкому запаху.

– Чай будешь?
– радушно обернулся старик.

Петя выразительно звякнул пакетом.

– О, - удивился тот.
– Ты же не употребляешь?

– Достали вы меня сегодня. Не пьешь, не пьешь... Сегодня пью.

– Где-то у меня капустка была, - засуетился старик.

Разложив на столе немудреную закуску, он аккуратно разлил водку. Старческие пальцы еле заметно подрагивали.

Петю кольнула острая жалость. Он вдруг представил, как старик просыпается по утрам. Один, в грязной, пропахшей кислым табачным дымом квартире.

– Дочь-то хоть пишет?
– вырвалось у него.

– Пишет, - Шотик Арменович залпом выпил содержимое своей рюмки, сморщился, подцепил на вилку сайру.
– Нянькой работает в богатой семье.

И торопливо сменил тему:

– Ты просто так зашел или по делу?

– Даже не знаю, как сказать. Совет нужен.

– Рассказывай.

Путаясь и запинаясь, он изложил то, чему стал свидетелем. Чувствовал Петя себя удивительно глупо.

Шотик Арменович помолчал.

– Фиг знает, - честно признался он наконец и добавил:

– Если бы я тебя не знал, подумал бы, что со страху привиделось. Или алкогольные пары в голову ударили.

К его чести, смеяться Шотик Арменович не стал.

– Хотя...
– он затеребил бороду со следами потребленной сайры.
– Если отбросить в сторону предположение о мистической подоплеке события...

Петя покосился на него с уважением. Он никогда не умел так складно выражать свои мысли.

– В общем, бритва Оккама и никакого мошенства. Газ. Некоторые минералы испускают газ. Геологам это явление знакомо.

– Не было вас на кладбище, Шотик Арменович, - пробормотал Петя.

– Ну да, ну да, бродячие покойники, неупокоенные души и прочая ерундистика. Вынужден тебя огорчить, Петр, чудес не бывает. Всему можно найти объяснение.

Газ, всего лишь газ. Газ, испускаемый минералами. А он-то дурак испугался. Он вспомнил ужас, охвативший его на погосте, и поежился. Затем ему стало обидно. Обида мешалась с разочарованием и каким-то чувством, понять которое Петя не мог. Наверное, дело было в том, что в свои тридцать восемь Петя верил в чудеса. Объяснение лишало его чуда, пусть даже такого пугающего.

– Стыдно верить в сказки, - качал головой старик.
– Ладно, был бы ты каким-нибудь гуманитарием, прости господи. А то ведь математический почти закончил.

Тут он преувеличивал. Петя сбежал из института, закончил только один курс "преподавания физики и математики", о чем ни капли не жалел. Сам Шотик Арменович был технарем до мозга костей, норовящим лирику поверить физикой. Мистики он не признавал.

– Глупости вы говорите, - обижено произнес Петя. Ему хотелось спорить, но аргументов не находилось.
– Еще бы болотный газ вспомнили.

– А ты к уфологам загляни, - ехидно предложил Шотик Арменович.
– Как раз их партия у нас в деревне на ночь задержалась. Они тебе много чего расскажут про крушение НЛО, инопланетные цивилизации и затонутие Атлантиды. Заодно сводишь их на кладбище дым посмотреть.

Помимо насмешки Петя усмотрел в предложении старика и рациональное зерно. Правда, озвучивать свое одобрение предусмотрительно не стал. Разговор перестал клеится. Они выпили еще пару рюмок, вяло пообсуждали, как наши опозорились на Олимпиаде, и Петя поспешил откланяться.

Ему необходимо пообщаться с задержавшимися в деревне уфологами.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

К тому времени, как Петя вышел от Шотика Арменовича, совершенно стемнело. Фонари не горели. Их роль выполняло звездное небо. Сентябрьские звезды, крупные и яркие, висели низко. В их рассеянном свете не было видно ни зги. Петя запрокинул голову и глубоко вздохнул. Воздух пах влажной пылью и увядшей зеленью. Где-то лаяли собаки.

В далеком детстве темнота очаровывала маленького Петю. В ясную погоду он дожидался, пока родители со старшим братом уснут, и мчался за околицу. Там он падал в мокрую от росы траву. Звезды смотрели на него, а он на них. Звезды были величественными, а Петя маленьким, но это не имело никакого значения. Между ними устанавливалась таинственная связь, где понятия "маленький-большой" просто не существовало. Петя был, и были звезды. Они улыбались друг другу и смотрели, смотрели, смотрели... Игра в гляделки приносила свои плоды. Через какое-то время мысли становились похожими на облака. Они медленно плыли по своим делам, нигде не задерживаясь. Затем звездная бездна начинала опускаться. Туда можно было нырнуть и падать среди звезд. Это падение-полет продолжалось бесконечно, но когда маленького Петю выдергивало обратно, вокруг был все тот же темный луг, спящие дома, да кромка ближнего леса.