Строгий заяц при дороге

И вот вспыхнул свет. Мы сидели на полу друг против друга. Я и Хомяк. Славка осунулся, оброс, весь был какой-то замызганный, с голодным блеском в глазах.

— Максу-уд, — выдавил он с облегчением. — А я-то уж думал…

— Ты что, дурик, так здесь у меня все это время и сидел?

— Нет, только пять дней! У меня же ключ есть. Пять суток, час в час. Даже электричество по вечерам не включал, боялся. Ты знаешь, Макс, — вдруг всхлипнул он, — меня ведь убить хотели! На меня сосульку с крыши сбросили! Во-от такую. И сектант, черт его побери, старух подсылал. И Зуев с парнями… Мне надо уехать, Макс! Дай мне денег, и я уеду!

А мне, честно говоря, смотреть на него было противно.

— Кончай мандраж! Забрали их всех. В милицию забрали.

— Правда? — Святослав оживился.

— Правда, правда! Сам видел.

— А Ясонька?

— А за Асю надо бы тебе морду набить! Извелась вся за тебя, Славик. Эх, Слава, Слава… какой же ты Слава? Позор ты, а не Слава! Позор Иванович!

— Ну, так я пойду?

— Иди. Аська тебя ждет. Только вот что, покажи-ка ты мне икону. Ту самую, из-за которой весь этот сыр-бор!

— А? Да-да… — и Позор Иванович достал из-под матраца свернутый вчетверо холст. — Вот она! — сказал он благоговейно. — «Троица»!

— Ты знаешь, — заметил я, — а ведь Андрей Рублев писал свои иконы на досках!

— Так и эта была к доске приколочена! Я уж потом ее отодрал, чтобы прятать легче было. Так что — все путем! Цены ей нет, этой иконе!

— Ну-ну…

— Знаешь, Макс, я пойду, пожалуй. А то влетит мне от Ясоньки. Вот только… Не принес ли ты перекусить чего? Я ведь тут у тебя все приел. Два дня голодным сижу.

— Минералку будешь? Говорят, отлично стронций из организма вымывает. Так налить тебе?

Славка кивнул.

Разлили минералку, я достал из аптечки «Semen Cucurbitae».

— Вот. Отличное глистогонное!

Мы молча гнали глистов и вымывали из организма стронций. Потом Славка ушел.

Так закончилась эта история. [1]

Я вернулся в спальню, повертел в руках раздавленный торшер, сунул его в угол, поправил смятые половики. Спать уже не хотелось, а думать уже не мог. Вместо этого я перемыл гору посуды, оставшуюся после Славки в кухонной раковине. Подмел пол. А теперь, может, принять душ?

1

Примечание автора: по моим сведениям именно здесь эта история и закончилась.

Звонок.

Кого еще черти принесли? Если это Позор Иванович боится домой идти по ночным улицам со своим сокровищем под мышкой — спущу его с лестницы. Молча.

— Лида? Вы? Как вы меня нашли?

— Вы забыли, где я работаю?!

— Да-да, конечно…

— Мне можно зайти?

— Да-да…

— Нам нужно поговорить. Нам есть о чем поговорить, Макс!

Нам было о чем поговорить.

В «Вечерке» тогда писали, что в город на одну ночь вернулась весна. Кама вышла из берегов и смыла в океан Рио-де-Жанейро.

Только мы с Лидой этого не заметили.