Строговы

– Кто это? – почти одновременно проговорили они.

На белых это никак не походило. Люди шли шумно и, судя по голосам, были в веселом, приподнятом настроении. Посты охранения их не обстреляли, и это значило, что идут не чужие.

– Видно, в самом деле охотники или новые партизаны, – сказал Тимофей.

– Зажги бересту, чтоб тут не плутали, – распорядился Матвей.

Тимофей ощупью нашел на дровах бересту и зажег ее. В это время послышался голос деда Фишки:

– Сюда, ребятки, сюда!

Потом кто-то сказал, видимо, что-то смешное, и люди дружно захохотали. От нетерпения Матвей готов был ринуться навстречу идущим.

– Кого ведешь, дядя? – крикнул он.

– А вот приведу – узнаешь, – засмеялся дед Фишка.

Береста жарко вспыхнула, и темнота вокруг стала еще более непроницаемой.

Матвей отошел в сторону, напряженно всматриваясь в гущу леса.

Наконец из-за кедров вышел один человек, потом второй, третий, и Матвей разглядел, что на огонь движется толпа.

– Я тут, дядя, – сказал он, давая знать о себе.

Дед Фишка подскочил к нему, весело заговорил:

– Ты, Матюша, всегда меня на такие дела посылай. Я тебе плохих людей не приведу…

– Кто это, дядя? – нетерпеливо спросил Матвей, тщетно стараясь разглядеть прибывших.

– Они, Матюша, сами скажут, – увильнул от прямого ответа старик.

– Смирно! – вдруг раздался в темноте голос, и высокий человек, рассмотреть которого в темноте было невозможно, немного выдвинулся из толпы и не совсем четко, с хрипотцой и придыханием отрапортовал:

– Товарищ командир, отряд шахтеров в составе двенадцати человек прибыл в ваше распоряжение. Вместе с ним прибыли военспец – бывший капитан царской армии Старостенко и сорок шесть крестьян, завербованных по пути нашего продвижения. Отряд имеет: десять винтовок и тридцать гранат, один пулемет в разобранном виде, семь пистолетов, четыре тысячи винтовочных патронов. Комиссар отряда член шахтерского подпольного комитета большевиков…

Свою фамилию говоривший произнес невнятно, и Матвей торопливо сказал:

– Очень хорошо, товарищ! А вот фамилию вашу не разобрал.

Тогда высокий человек шагнул вперед и совсем другим голосом, отчетливым и ясным, крикнул:

– Антон Топилкин!

Люди, стоявшие вокруг и знавшие уже из рассказов деда Фишки о долголетней дружбе Топилкина с Матвеем, засмеялись, а Матвей бросился к командиру отряда.

– Вот это подвалило счастье! – радостно заговорил он, обнимая Антона. – Ах ты, черт! Вот это повезло так повезло! Тимофей, собирай всех на поляну, собирай скорее!

– Ночью-то? – изумленно сказал Антон Топилкин.

– А что ж ты думаешь, до утра людей будем томить? Ведь мы тут беляков ждали… Ну, как добрались? – нетерпеливо спросил Матвей.

– По тракту проскочили удачно, а тут вот третий день по тайге кружим. Охотников никого не нашлось, провести некому, пошли наобум. А слух о вас далеко прошел, – сообщил Антон.

Через несколько минут прибежал Залетный.

– Товарищ командир, партизаны в сборе.

– Зажигай, Тимофей, бересту, со светом пойдем.

Залетный и дед Фишка приволокли охапку бересты, нанизали ее на палки и подожгли. Несколько новичков взяли палки с пылающей берестой и пошли, освещая тайгу, впереди командиров.

Дед Фишка подшутил:

– Мы, нычит, как волхвы, – с огнями путешествуем.

На поляне Матвей велел развести большой костер. Дров тут было в поленницах много, и костер получился яркий, осветивший всю поляну.

Матвей подошел к огню, поднял руку и, когда люди утихли, начал говорить:

– Товарищи партизаны! Радость у нас! Большую, неоценимую подмогу получили мы сегодня. Рабочие города, партия большевиков не забыли о нас, крестьянах…

Эхо подхватывало голос Матвея и разносило его по всему партизанскому лагерю.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

1

Эти дни не прошли, а пронеслись как ураган. Оглядываясь на прожитое, Максим Строгов с удивлением думал:

«Неужели все это было?!»

Однажды к Строговым вломились солдаты. Испуганная Анна в первую минуту не могла слова вымолвить. Но на этот раз солдаты не грубили, и один из них довольно учтиво сказал:

– Не бойся, тетушка, мы тебя не тронем, а сына собирай.

– Зачем он вам? – еще более испугавшись, спросила Анна.

– Призыв в солдаты объявлен.

– Какой из него солдат? Он еще малолеток, – попыталась отстоять Анна сына.

– Собирай! – пристукнул солдат прикладом.

Анна сложила в мешочек харчи, бельишко и пошла вместе с Максимом на сборную.

В сборной уже теснился народ. Максим увидел тут всех своих одногодков.

Стали подтягиваться подводы. Колчаковская армия нуждалась в резервах, и новобранцев было приказано отправить без промедления.

Прощаясь, Максим шепнул:

– Мама, я все равно убегу.

Анна тяжело вздохнула: посоветоваться бы с Матвеем, да где его возьмешь – сидит где-то в буераках и глаз не кажет.

– Смотри, сынок, как лучше, – проговорила она, и Максим понял, что мать не против его намерения.

Но сбежать оказалось не просто. До города новобранцев сопровождал многочисленный конвой, а там их сразу же погрузили в красные вагоны и повезли в другой город. Здесь их разместили в казармах, обнесенных колючей проволокой, и стали спешно обучать военному делу.

Только недели через две представился подходящий случай: Максима и Андрея Зотова фельдфебель рано утром послал с одним старым солдатом на склад за обмундированием для новобранцев. Склад помещался далеко, в подворье какого-то купца. Когда солдат ушел искать каптенармуса, Максим и Андрей вышли со двора и бросились за угол…

Максим продал на толкучке свой дождевик, сшитый из старого, но еще крепкого брезента. Пачка обесцененных керенок, вырученных от продажи, едва уместилась в просторном кармане его штанов.