Строители империи

Мать. У кого-то я уже видела такую же родинку около носа. А где и когда — не помню.

Отец(ровным голосом). Да, знакомое лицо.

Мать. Типичное.

Отец. Даже обыкновенное.

Зиновия(мечтательно). Когда у меня была комната и пластинки, у Ксавье была такая же комната, только в подъезде напротив, и мы все время обменивались пластинками, и у каждого получалось вдвое больше. А отец у него все такой же кретин. (Вдруг видит, что делает отец и истошно кричит.) Что же ты делаешь! Что же ты с ним делаешь! Не трогай его!

Отец(оборачивается к ней с совершенно невозмутимым видом). А где лапша?

Мать(с невозмутимым видом). Наверное, уже давно сварилась.

Потрясенная Зиновия уходит на кухню.

Отец(еще некоторое время хлещет шмурца, затем прекращает и неторопливо потирает руки и хрустит пальцами.) Открыть черный чемодан? Пока Дурища будет накрывать, я успею.

Мать. Пожалуйста, дорогой, если не трудно. По-моему, вилки — на дне. И не забудь про перегородку.

Отец. Как кончим обедать, сразу сделаю. (Потирает руки, оглядывается.) Прямо как дома. (Целует мать в щеку.)

На сцене появляются Дурища с дымящимся блюдом и Зиновия с хлебом и графином воды. Мать расставляет тарелки и раскладывает приборы.

Зиновия(увидела, как целуются родители). Вам вроде поздновато...

Мать. Любви все возрасты покорны.

Зиновия. Значит, я еще не доросла до такового возраста, потому что мне противно на вас смотреть. Теперь. (Отец и мать садятся за стол.)

Отец. В любви нет ничего зазорного.

Зиновия. В любви, может, и нет. (Садится.) Я не буду есть.

Дурища раскладывает еду.

Дурища. Остынет.

Отец накладывает себе лапшу.

Отец. Мм!.. Пахнет вкусно.

Дурища. Лапшой пахнет.

Мать. Вроде не разварилась. Поставьте блюдо, милочка, мы сами положим.

Дурища передает ей блюдо и уходит, стараясь не приближаться к шмурцу. Отец занят едой и делает вид, что ее не замечает. Когда она доходит до кухни, он вдруг резко окликает ее.

Отец. Дурища... Вы ничего не забыли?

Дурища безропотно возвращается, берет хлыст и начинает хлестать шмурца.

Мать. Великолепно!

Зиновия съеживается, роняет голову на стол и затыкает уши; отец и мать едят; занавес опускается. Дурища еще некоторое время хлещет шмурца, потом останавливается и уходит.

Отец. Изумительно!

Мать. Очень вкусно!

Отец. Объеденье!

Мать. Пальчики оближешь...

Занавес

Второе действие

Перемена декораций. Еще одна комната с мансардой, еще более неприглядная. Те же вещи — тюки и узлы, что были в первом явлении. Только дверей меньше. Комната теперь не жилище, а скорее сборно-разборная конструкция; на одном столе — плитка, на другом — таз и т. д. В глубине сцены — дверь на лестничную клетку, на том же месте, что и в первом действии. Осталась еще только одна дверь, ведущая в спальню родителей и Дурищи. Зиновия лежит на обшарпанной раскладной кушетке. Шмурц выглядит еще ужаснее, чем в предыдущем действии; он прикладывает к себе старые тряпочки, пытается залечить кровоточащую рану на ноге и время от времени отгоняет от нее мух, размахивая своим рваньем. Когда занавес поднимается, Зиновия лежит на кушетке, рядом на краешке сидит Дурища и распускает старый свитер, сматывая шерсть в клубок. Так же, как и в предыдущей комнате, здесь тоже есть лестница, но уже и расшатаннее.

Зиновия. Какой сегодня день?

Дурища. Понедельник, суббота, вторник, четверг, Пасха, Рождество, воскресенье, то ли Вербное, то ли Светлое, то ли Темное и вообще это воскресенье не разглядишь, а может, даже еще Троицын день.

Зиновия. Я так и думала. Скверно дни проходят.

Дурища. Не помещаются.

Зиновия. Народа слишком много или еще чего-то чересчур? Что им пройти мешает? Кстати, а как они проходят? Через игольное ушко или по улице?

Дурища. Здесь прошли и там пройдут.

Зиновия. Пока их нет, дай ему воды.

Дурища(смотрит на Зиновию с непроницаемым лицом). Что?

Зиновия(кивком указывая на шмурца). Дай ему воды.

Дурища(бесстрастным голосом). Кому?

Зиновия(молчит. Пожимает плечами, не пытаясь настаивать). Тогда дай мне.

Дурища недоверчиво на нее смотрит.

Я хочу пить.

Дурища. Ты уверена?

Зиновия. Нет. Я хочу дать ему попить.

Дурища. О ком ты говоришь?

Зиновия пристально на нее смотрит и в конце концов отводит взгляд.

Зиновия. А почему я лежу?

Дурища. Ты недомогаешь. Плохо себя чувствуешь. Тебе нездоровится. Налицо первые признаки недуга. Состояние, судя по всему, неудовлетворительное.

Зиновия. Я заболела?

Дурища. По правде говоря, трудно сказать.

Зиновия. Смотри, лестница. Мы слишком быстро взобрались. (Оглядывается.) Совсем опустились. Дальше некуда.

Дурища. Кухни больше нет.

Зиновия. Только спальня и эта комната. Не знаю, как бы ее назвать.

Дурища. А никак. Впрочем, можно сказать конура, каморка, чулан, клетуха, бардак, мусорная яма и всякое такое прочее, короче, вселенский хаос, хотя тараканов нет. Пока, смею надеяться.