Строптивая любовь

– Не надо, – смущенно произнесла она.

– Что не надо? – не понял он.

– Не смотри на меня. – Она поспешно отвела взгляд и отхлебнула вина, чтобы смочить пересохшее горло. Напряжение между ними возросло настолько, что его, казалось, можно было ощутить материально. Жюстина поставила бокал на стол и стала нарезать рыбу маленькими кусочками, но ни один так и не смогла проглотить.

После долгой паузы Кил мягко спросил:

– Может, тебе это не нравится? Ты эту бедную рыбу вот уже пять минут гоняешь по тарелке.

Его замечание избавило ее от тщетных попыток проглотить пищу. Решительным движением она опрокинула в рот остаток вина и протянула ему пустой бокал, чтобы он наполнил его снова.

Но Кил, внимательно посмотрев на нее, отрицательно покачал головой.

– Ты мне сегодня нужна трезвая, способная полностью осознавать, что я собираюсь с тобой делать – с тобой и для тебя.

– О Боже! – Ей не стало легче от его слов, сопровождавшихся низким гортанным смешком. Рука ее безжизненно опустилась на стол. Огонь, бушующий в ее теле, уже граничил с физической болью, и она неловко заерзала на стуле. Кил поднялся. Жюстина как загипнотизированная смотрела на него.

– Вставай, – мягко скомандовал он.

Она последовала за ним, они вышли из ресторана и вскоре вошли в лифт. Кил не дотрагивался до нее, этого и не нужно было – все и так читалось в его глазах. То, что произошло между ними раньше, вспыхнуло внезапно, это случилось как во сне. Теперь же Жюстина проснулась, Кил пробудил в ней желание. Ее мысли и чувства смешались, она едва могла идти. Когда лифт остановился на их этаже, он учтиво пропустил ее вперед, но она споткнулась и наверняка упала бы, не подхвати он ее вовремя. Нервы ее были до того напряжены, что мягкий щелчок закрываемой двери спальни заставил ее вздрогнуть. Кил притянул ее к себе, одной рукой обнимая за талию, а другой расстегивая ворот ее платья. Глаза его ни на секунду не отрывались от нее.

– Не стану врать, мне не доставит особого удовольствия уйти отсюда, если ты скажешь «нет», но, если ты против, я все-таки уйду, – произнес он серьезным голосом.

– Я знаю, – прошептала она. Она не сомневалась, что именно так он и поступит. Он не был зеленым юнцом, не способным управлять своими чувствами, хотя иногда она об этом и жалела – может, тогда она ощущала бы себя с ним уверенней.

– И не потому, что я не хочу тебя, – добавил он, прижимая ее к себе, – наоборот, именно потому, что хочу. Очень хочу.

Теперь она и сама чувствовала, как велико его желание, и, судорожно вздохнув, обняла его за шею. Она хотела еще сильнее прижаться к нему, но ей мешал гипс.

– Не обращай внимания, – улыбнулся Кил. – Когда его снимут, нас ждет истинное наслаждение.

– Правда? – охрипшим голосом спросила Жюстина. Прекрасно понимая, что все ее раздумья о том, что происшедшее между ними осталось в прошлом, были просто бравадой с ее стороны, она уткнулась в его сильное плечо. Решительность ее рушилась на глазах, как карточный домик. Она, кажется, готова была серьезно в него влюбиться, и это было бы ужасно, это только принесло бы ей боль в будущем. Но она не хотела останавливать ни его, ни себя, слишком сильно жгла ее страсть. И когда Кил снял ее повязку и, бросив ее на пол, принялся осторожно снимать с нее платье, Жюстина отбросила всякие мысли и подчинилась его воле.

Пальцы Кила скользнули по ее спине вверх к плечам, он улыбнулся и на руках отнес ее в постель.

– Люби меня, Жюстина, прими меня и одари тем огнем желания, который ты так старательно сдерживала раньше. – Он стал покрывать поцелуями все ее тело от шеи до пупка, и его самого охватил тот огонь, о котором он только что говорил. Раздвинув ее ноги, он приник губами к самому ее естеству. Жюстина отдалась ему, инстинкт взял над ней верх, и ей оставалось лишь упиваться блаженством… Наконец они в изнеможении оторвались друг от друга. Легкий ветерок из открытого окна овевал их разгоряченные тела.

Кил прижался губами к ее шее и пробормотал:

– Если ты сейчас, в гипсе, творишь со мной такое, я даже представить себе не могу, что же будет, когда его снимут.

Жюстина томно водила рукой по его спине. Она протяжно вздохнула.

Кил чуть приподнялся, взглянул ей в лицо и спросил:

– Что означает этот вздох?

– Удовольствие. Ведь мне так хорошо, – просто объяснила она. – Я счастлива, что со мной рядом человек, с которым я испытываю блаженство. – Ты и сама в любви прекрасна, – широко улыбнулся Кил. Он поцеловал ее в губы и притянул к себе.

Она была благодарна ему за то, что он остается с ней и не возвращается к себе в номер. Боже, как хорошо, подумала Жюстина и калачиком свернулась на его груди. Какое счастье ощущать подле себя тепло любимого. Что будет завтра, перестало ее волновать.

Она проснулась, зевнула и осторожно села в постели, так, чтобы удобней было смотреть на него. Его ресницы, слишком длинные для мужчины, были чуть темнее волос. Она не смогла сдержаться и провела пальцем по его прямому надменному носу и улыбнулась, когда он сморщился и дернулся во сне. Теперь рука ее блуждала по его широкому загорелому плечу, ощущая могучие мышцы. Да, это был великолепный образчик мужчины-самца. А вдруг случится чудо, и он полюбит ее по-настоящему, на секунду подумалось ей. И она вот так же будет каждое утро просыпаться рядом с ним. Она тихонько отвела с его лба слипшиеся волосы и вздохнула. Да, теперь она навсегда оказалась под властью его чар. Начало их отношений было поистине ужасным, но теперь, как это ни странно, она всей душой прикипела к нему. Все в нем теперь ей нравилось: и капризная смена настроений, и то, как он улыбается… Ну и куда все это тебя приведет, девочка, подумала она. «Если связь с ним причинит тебе боль, не бегай ко мне жаловаться, – сказала тогда Мелли, – я тебя предупреждаю». Не побегу, мысленно пообещала Жюстина. Чем бы ни кончились их отношения, она никому жаловаться не станет. И если это причинит ей боль, как предрекала Мелли, ей некого будет винить, кроме самой себя.

Она выскользнула из постели, тихонько подложив ему под голову подушку, так как он заснул на ее бедре. Его вопрос застал ее врасплох.

– Сбегаешь от меня, негодница?

– Да, я уже стала об этом подумывать, – согласилась она с улыбкой, все еще думая о своем. Собственная нагота смущала ее, она вновь поняла, что он полностью подчиняет ее своей воле.

– Не разрешаю, – прорычал он. Перевернувшись на спину, он поймал ее за руку и потянул на себя так, что она упала всей тяжестью на него. Гипс вонзился в его тело, он замычал от боли и перевернул ее в более удобное положение. – Когда с тебя наконец снимут эту штуку?

– Через пять недель, – мрачно ответила Жюстина.

– Ну, к тому времени я уже весь буду покрыт синяками. Впрочем, было бы желание, а возможность всегда найдется. – Он поцеловал ее. – С добрым утром.

– Знаешь, не очень-то у тебя сейчас привлекательный вид, прямо пират какой-то. – Она не смогла спрятать улыбку.

Кил потерся небритой щекой о ее щеку и проворковал:

– А тебе не нравятся пираты, милая?

– Нет, почему, иногда нравятся, и даже очень, – призналась она тихо и провела рукой по его взъерошенным волосам.

Голос его вдруг стал сиплым.

– Возможно ли так сильно любить кого-нибудь?

– О да, конечно, – сказала она. Гладя пристально в его глаза, она тихонько спросила: – А почему ты спросил?

– Тебя ведь все время мучает вопрос: что я в тебе нашел, так ведь? Она кивнула, и он продолжил, откинувшись на подушках, чтобы лучше ее видеть. – Представь себе, не знаю. – Он улыбнулся. – Ты и близко не стоишь рядом с теми, на ком у меня может остановиться взгляд. А уж когда я увидел тебя в больнице…