Строптивая любовь

– Я в полном порядке, – с вызовом ответила она. – Тебе вовсе ни к чему было тащить меня сюда, если бы я просто выспа…

– Жюстина! – отчаянно завопил Кил.

– Ладно… – пробормотала она, пожав плечами. – Тогда давай ближе к делу. Ты хочешь мне что-то сказать?

– Я пришел извиниться перед тобой.

– Извиниться?! – Она не могла поверить собственным ушам.

Кил вдруг улыбнулся, а потом и вовсе рассмеялся.

– Ну же, сядь рядом, а то ты похожа на перепуганную девственницу, прикрывающую свои прелести халатом.

Она презрительно фыркнула и опустилась в кресло.

– Ты хочешь извиниться за поведение Дэвида?

– При чем тут Дэвид? – недоуменно спросил Кил. – Я не видел ни Дэвида, ни Катю, они уехали погостить к моей матери в Эдинбург. – Понятно. – Тогда с какими же извинениями он к ней пришел? Если с Дэвидом он не виделся и тот ему ничего не объяснил, значит, он так ничего и не понял. А как поступать тебе? Как быть с твоей клятвой никогда не иметь с ним больше дела? Вели ему убираться, упакуй вещи и закажи такси. – Я пришел просить прощения за то, как я себя с тобой вел. Я все время прокручиваю в голове твои слова, ты была права, во всем права. Я не думал о тебе плохо, и уж тем более мне не следовало говорить тебе в лицо гадости.

– Ну и что же тебя дернуло за язык?

– Не знаю. – Он вздохнул.

– Ничего себе! – Жюстина позаимствовала немного сарказма у его экономки. – У тебя что, привычка такая – говорить первое, что придет в голову? – Почему бы ей просто не принять его извинения, к чему становиться в какую-то дурацкую позу? Или ей снова не терпится рассориться с ним? Теперь настала ее очередь вздохнуть. Она встала и подошла к окну. – Ну так что же? – упрямо повторила она, глядя из окна в сад невидящими глазами.

– Да, наверное, – засмеялся Кил. – Все дело в том, что иногда ты просто выводишь меня из себя, и тогда я сам не соображаю, что говорю.
– Он тоже подошел к окну и встал позади нее. Забрав у нее из рук скомканный халат, он помог ей одеться. – Я наблюдал за тобой, когда ты встретилась в баре с Дэвидом. У тебя было такое радостное лицо, что я просто взорвался. Наверное, это было нечто вроде ревности. Мне была нестерпима мысль, что ты можешь вот так смотреть еще на кого-нибудь, кроме меня. Даже на собственного двоюродного брата.

– Но я действительно искренне обрадовалась ему. Я подумала, что… – Оборвав фразу на полуслове, она повернулась к нему. Заглянув в его спокойное лицо, в его такие глубокие зеленые глаза, она тихо добавила: – Подумала, что, раз мы его нашли, у нас еще останется целый день. – «И мы с тобой будем вдвоем, – это она произнесла уже мысленно, – одни на целом свете». Но она не была уверена в его реакции и поэтому промолчала.

Как глупо все складывается! Она-то думала, что, пока она спала, Кил нашел возможность увидеться с Дэвидом, тот объяснил, что между ними ничего не было, и тогда он пришел бы к ней, и они бы говорили, говорили… Но с Дэвидом Кил так и не встретился, и вот теперь они, как два неопытных подростка, топчутся вокруг да около. Ну а если бы все недомолвки между ними исчезли, что с того? Он же не говорит, что хочет видеться с ней по-прежнему, а просто хочет уладить взаимоотношения, чтобы, когда им придется встретиться вновь по какому-нибудь нейтральному поводу – а это неизбежно случится рано или поздно, – они остались бы на дружеской ноге. Кил отвел от нее глаза и печально произнес:

– Я, по всей вероятности, испугался ответственности. У нас с тобой все так быстро произошло, так внезапно. Я так тебя хотел, ты и представить себе не можешь. И уж вовсе не потому, что считал тебя доступной, наоборот, ты мне очень нравилась, ты интриговала меня, волновала мое воображение. А потом появился Дэвид, и в мое сердце стали закрадываться положения – вдруг ты меня обманываешь? И Тогда я бы оказался в дураках. А если ты чиста, куда это все нас приведет? Туг-то я и струхнул: вдруг ты начнешь надеяться на продолжение наших отношений, ждать от меня чего-то, требовать.

– О нет! – воскликнула Жюстина. – Я же тебе ясно дала понять, что не жду никакого продолжения и ничего не требую от тебя. Неужели же ты думаешь, что я хоть на секунду могла вообразить, что ты, такой красивый, искушенный в любви, можешь заинтересоваться моей особой? – Не обращая внимания на его расширившиеся от изумления глаза, Жюстина быстро продолжила, боясь, что храбрость покинет ее: – То, что произошло, было для меня каким-то озарением, чудесным мигом, который я уже никогда не в состоянии буду забыть. И давай говорить откровенно: ты волновался не о моих чувствах, а о своих собственных.

Горькая истина ее слов явно не нравилась Килу, и он отвернулся. – Хорошо, ты права. – Тон его стал жестким. – Но неужто ты хочешь сказать, что совсем ничего от меня не ждешь и не думаешь остаться со мной? Ты что, не желаешь больше меня видеть?

– Нет, этого я не говорила, – сердито возразила она. – Я только пыталась внести ясность между нами. Ну так что же еще ты хотел сказать, Кил? Он резко повернулся к ней, сжав зубы.

– Извини! Это все, о чем я собирался поговорить. Прощения хотел просить, представь себе!

– Что ж, прекрасно. Ты уже извинился, у тебя это здорово получилось. – Жюстина опять повернулась к окну. Она чувствовала себя несчастной, мысли путались. А чего же ты ждала, дурочка? Что он предложит тебе руку и сердце?

– Я хотел наладить наши отношения!

– Повторяю, ты в этом преуспел. У тебя сложилось плохое мнение обо мне с первой же встречи, а теперь ты радуешься, что не ошибся.

– Зачем ты так? Ведь признайся, все, что говорила о тебе Катя – хоть я и выкинул это из головы, узнав тебя ближе, – подтвердилось при встрече с Дэвидом. А уж признать себя дураком никому не по нраву. Да и ты сама не лучше, ты-то думала обо мне тоже не самым лучшим образом, а теперь придираешься к нескольким неудачно сказанным словам…

– Неудачно сказанным? – Жюстина аж подпрыгнула. Снова повернувшись к нему, она выпалила: – Ты меня смертельно оскорбил!

– Да, я знаю, но я тогда был вне себя от ярости. Иначе я извинился бы прямо тогда.

– Но чем же была вызвана такая ярость? Я только попросила тебя быть честным.

– Говорю же, меня так и распирала злоба. В таком состоянии невозможно выбирать выражения. Представь, я всего-навсего человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Я точно так же, как любой другой, могу совершать ошибки. А ты считаешь, что я какая-то бесчувственная машина, всегда и везде поступающая по правилам, так, как принято поступать. Ты что, сама такая? Интересно, как тебя за глаза называют твои друзья – Мисс Непогрешимость?

– Да как ты смеешь? – взорвалась Жюстина; но Кил, видимо, намеревался полностью излить свою душу.

– С тобой невозможно ладить, Жюстина, ты хочешь всех подогнать под себя, причесать всех под одну гребенку. Сама-то ты, разумеется, всегда права, это ясно, окружающие же тебя люди живут не так, вот ты и поучаешь всех кого не лень. А сама до смерти боишься где-нибудь оступиться. Бьюсь об заклад, ты бы с радостью проконсультировалась, правильно ли ты делаешь, что спишь со мной, если б было у кого. – Жюстина вспыхнула, потому что ее разговор с Дэвидом в какой-то мере можно было объяснить именно так. Кил жестко хохотнул и безжалостно продолжил: – Вполне понятно, что Дэвид сошел с катушек, выслушивая с одной стороны твои умничанья, а с другой – Катины жалобы и стенания. Тут действительно свихнешься! Удивительно, как это он столько лет терпел и не сбежал раньше. Только непонятно, почему он написал в своей записке, что ты не представляешь опасности для мужчин. Да с тобой же просто невозможно существовать, неужели ты сама этого не понимаешь? – Бросив на нее уничтожающий взгляд, он вышел из комнаты.