Стройки Империи

— Материал хороший. А еще дешевле ничего?

— Дешевле куртка — эскимоска полуспортивная. Нейлон сто процентов, китайский пошив. Шестьсот рублей.

— Взглянуть можно?

Продавщица пожала плечами, и перебрав вешалки, представила перед Виктором изделие ширпотреба.

Это была настоящая "Аляска", дефицит восьмидесятых, темно-синяя, с ярко-оранжевой подкладкой, стальной "молнией", крупной, как гусеницы танка и капюшоном, отороченным полоской синтетического меха.

— Ничего... на вас сидит... повернитесь, пожалуйста... А вы лыжным туризмом увлекаетесь?

— Увлекался. Они у вас часто бывают? Я с получки хотел зайти.

— Да эти постоянно. Синий, зеленый и коричневый, все размеры. Это ж китайцы, мы им бронетранспортеры, они нам куртки. Можно в рассрочку. Заходите с получки, лежать будет.

Побродив по секциям, Виктор присмотрел прочие части зимней экипировки: ботинки на ранту фасона "Дембельский аккорд", но с синтетическим мехом (двести рублей), китайская лыжная шапочка с китайским шарфом в тон куртке и китайские теплые кальсоны с начесом под китайские джинсы заместо китайского трико из нашего времени. Мысленно он представил свой будущий вид: выходило что-то знакомое.

"Так это Никулин в "Операции Ы", только будет не так пестро", вспомнил он. "А Никулин взял из жизни, только утрировал. Значит, люди тогда так одевались. Выглядит немного неказисто, совково. И это хорошо. Большинство народу тут или из села понаехало, или с частного сектора, а это та же деревня."

16. Сувенир калибра 7,62.

Улица встретила Виктора холодной струей ветра в лицо. По небу плыла серая вата облаков. Прогуливаться как-то сразу расхотелось.

От улицы Грибоедова, за Судком, уходили в перспективу стены комфортных семиэтажек. Вдали, в конце проспекта, темным силуэтом на небесном экране прорисовывалась бетонная стела памятника на площади Партизан. Виктор прошел до моста через Судок, мимо палисадника еще не снесенного деревянного домика, и на основании колонны заметил чугунную табличку с текстом:

Мост им. Ленина

Гушосдор ГКВД

1962

"О как, значит пять лет назад у них еще структура НКВД была, только название поменяли. Может, и сейчас есть? Пройти пару кварталов, проверить? А какая разница? На уровне области и так и так милиция и госбезопасность — разные ведомства."

От оврага сифонило. Снизу, из глубины, послышался лай дворовых собак. Мимо проурчал старый "Москвич".

Если гипотеза с нарастающим влиянием попаданца верна, подумал Виктор, то на Фокина, у кинотеатра "Октябрь", в доме постройки пятьдесят пятого года будет большой книжный магазин. А там можно взять "Историю" и все узнать.

Он повернул назад, к перекрестку, где на стальных шестах стояли молочные шары с синими надписями "Переход", а вместо "зебры" дорожку размечали вделанные в асфальт стальные шашечки.

Фокина действительно оказалась островком его реальности, с парой львов у входа в городской сад и с тем самым желтым, похожим на графскую усадьбу екатерининских времен, здании кинотеатра "Октябрь", пробудившие какие-то детские воспоминания двойным изгибом гирлянды под круглой аркой. Именно здесь, в лучшем храме киноискусств области, в пятьдесят девятом произошла страшная трагедия. Обвалился потолок в зале, собравшем пятьсот людей. Двести оказались погребенными под рухнувшими балками и жагрой. Полсотни спасти не удалось.

И тут Виктора бросило в жар.

"Почему, почему я там, в пятьдесят восьмом, не сказал об этом? Они же могли быть живы!"

С афиши "Сегодня" на него с немым укором смотрело лицо Никулина. "Убийство в библиотеке", комедия. Такого кино в его время не было...

Спокойно, подумал Виктор. В другом пятьдесят восьмом этот кинотеатр не мог развалиться. Не было Великой Отечественной, восстановления, послевоенной нищеты и спешки. Не было отступлений от проекта — судя по помпезному Сталинскому проспекту, скорее всего, не было. Никто в той реальности не погиб...

"А здесь? Вдруг изменение уже тогда начало действовать? Строили чуть получше, чуть добротнее... И здесь он обвалится в шестьдесят девятом? Или в семьдесят девятом?"

Он чуть ли не вбежал в дубовые двери под декоративным портиком. В фойе было тихо; сеанс недавно начался, над кассой висела табличка: "Билеты только в предварительной".

— Что ж вы так опоздали? — контролерша поняла его волнение по-своему. — Теперь после журнала. Билет ваш?

— Что? Нет, я сейчас не иду. Я потом... У меня вопрос такой... — он замялся, не зная, как перейти к делу. — Я недавно приехал в Брянск, советовали сходить сюда... скажите, это правду говорят, что тут потолок обваливался?

— Еще чего! — женщина посмотрела на Виктора так, будто он свалился с Луны. — Вы глупость всякую слушайте! Это когда-то Панков-директор, он Берии написал, что кинотеатр построен вредительски. Лаврентий Палыч же строитель, ученый. Комиссия с Москвы приезжала, крышу меняли, бетон закачивали, грунт укрепить. А тут уж наговорят — обваливался, как же... А вы помните, как Берия на пуск домостроительного комбината приезжал?

— Меня тогда в Брянске не было... Солидный был руководитель.

— А что, разве он умер?

— Разве я сказал, что он умер?

— А, ну вот и я считаю — он на пенсию рано ушел. В МАРХИ лекции читает, говорит, — молодым дорогу надо. Может, оно и верно...

Книжный был на своем месте. Огромные арки окон, вход на углу. Виктор взял учебники за десятый — новейшей и СССР — и волоховский "Брянск" в зеленой обложке с красной полосой.

За Луначарского асфальт прерывался ступеньками, и по обе стороны потянулись дореволюционные дома. Без видимых изменений.

Базара не было. Цепь киосков, ограждавшая торговые ряды, была сломана, и серый некрашеный забор ограждал территорию. У забора сиротливо стоял модерновый "Союзпечать", похожий на автоприцеп, отделанный красными рейками, и под пологим шиферным навесом. Возле трубчатой ограды, отделявшей от проезжей части ряд светильников с трубками дневного света, стоял еще один фанерный щит, с белой летающей тарелкой на фоне голубого неба.

"То тарелками пугают, дескать, подлые, летают..." — всплыли в памяти слова Высоцкого.

Он перешел дорогу и приблизился к тайне: надписи гласили, что на месте базара к концу той же девятой пятилетки будет парк аттракционов, а посредине — цирк, волею архитектора принявший вид искомой летающей тарелки. У поворота, на холме, окруженный облетевшими зарослями деревьев, стоял целым и невредимым Покровский собор; куполов на нем не было, но барабаны уже оделись в леса. Подойдя поближе, Виктор прочел на паспорте строительства, что "ансамбль зданий 19 века" восстанавливается для размещения Дворца занимательной науки и техники и Центра технического творчества молодежи. "Ладно", подумал он. "Не восстановление памятника, конечно, но и не худший вариант..."