Студенты. Книга 2

— Хорошо, — не возразил Савва Николаевич.

Он привык, что властные мамы во всем подавляют инициативу детей, оставляя им роль инфантильных сюжетов. Жаль! Горе таким детям, они мучаются всю оставшуюся жизнь, не понимая, почему так несчастны.

— Конечно, конечно, проходите и Вы, — вежливо улыбнулся Савва Николаевич.

Дама лишь вскинула слегка брови.

«Да… доктор какой-то странноватый, — подумала она, проходя в скромно обставленный кабинет профессора. — Если он знаменитость, то почему так бедно». Гертруда Иосифовна уселась в кресло около стола.

Савва Николаевич подошел к раковине и стал мыть руки.

— Даша, я попрошу вас раздеться. Мне нужно вас осмотреть, послушать.

— Как раздеться? — недовольно возразила Гертруда Иосифовна. — Вот тут рентгенснимки, анализы, справки, амбулаторная карта, заключение онколога, ну и прочее — достала она пакет с документами.

— Извините, у меня свои принципы работы. Документы, которые есть, я обязательно посмотрю, но прежде всего я должен осмотреть вашу дочь. Для постановки диагноза — это необходимое условие.

Дама ничего не ответила, вновь слегка повела бровями, явно недовольная ответом доктора.

Переодевшись в халат, Савва Николаевич долго прослушивал грудную клетку пациентки, стучал пальцем по худенькой груди девушки, пытаясь найти какие-то только ему известные данные в пользу того или иного заболевания. Потом, положив девушку на кушетку, прощупал живот, проверил рефлексы и лишь только после этого стал расспрашивать Дашу:

— Расскажите, что с вами случилось? Когда вы заболели и почему вы вообще оказались у врачей?

Гертруда Иосифовна решила взять инициативу в свои руки. Ей показалось, что этот чудаковатый профессор, видимо, тянет время, так как сам не знает, чего искать у ее дочери.

— Савва Николаевич, Вы извините, у меня времени в обрез. Ждут дела. Я хотела, чтобы вы сделали заключение по заболеванию Дашеньки.

— А вы можете не ждать, мы с Дашей сами все обсудим… Так что я вас не задерживаю. — И Савва Николаевич снова перешел к разговору с Дарьей.

— Что вас привело к врачам? — еще раз задал он ей вопрос.

Даша пожала плечами.

— Чисто случайно. Пошли проходить комиссию для получения водительских прав, заставили сделать флюорографию. Вот там что-то и нашли.

— Понятно. А как Вы себя чувствовали в тот период?

— Нормально.

— Температура, слабость, потливость по ночам не замечали?

— Да нет… Я спортом занимаюсь, иногда конечно устаю, но это обычное дело. Температура нормальная, вернее я ее не мерила, и потливости не замечала.

— Доктор, а разве то, что вы спрашиваете, важно? — снова вмешалась мама пациентки, решившая все же остаться до конца.

— Важно, очень важно, — сухо ответил Савва Николаевич. — И куда же вас послали, после флюорографии?…

— В тубдиспансер. Вот справка, там все написано — ответила Даша, подавая бумажку.

— Понятно! — Савва Николаевич прочитал справку и удовлетворенно хмыкнул. — Коллеги фтизиатры работают хорошо. И что они вам посоветовали?

— Сделать большие рентгенснимки. Я сделала. Вот они здесь у меня в папочке. — И Даша подвинула папку к Савве Николаевичу.

— Да, да, я обязательно все посмотрю и прочитаю их заключение, а пока хочу разобраться в хронике событий. Мне это важно!

— Ну, в тубдиспансере посмотрели на снимки, назначили сдать анализ мокроты, мочи, кровь из пальца и еще что-то — наморщила лоб Даша.

Но девушку прервала мать….

— Ужас эти тубики. Как будто мы бомжи какие, про всех родственников спросили, не болели ли туберкулезом? И вообще предложили нам всем обследоваться на туберкулез. Я без внимания этого не оставлю. Оскорбительно! Нам, порядочным людям, по туберкулезным больницам таскаться на виду у всей публики. А главный врач, тот просто нахал. Сказал, что если сами не пройдем обследование, то сообщит на работу, чтобы посодействовали… Так и заявил мне по телефону. Представляете!

Савва Николаевич заступился за своего коллегу:

— Вы знаете, он действовал строго в рамках закона. Обследовать контактных с подозрением на туберкулез обязательно, и при необходимости могут на работу сообщить. Он защищает как раз права большинства…

— Нет, профессор, нет такого закона без согласия человека обследовать, а тем более преследовать… Это пережитки прошлого строя, наш совковый менталитет — заботится о всех и сразу… — возразила Гертруда Иосифовна.

Савва Николаевич хотел было поспорить, но решил, что не время. Сейчас главное определится с диагнозом Даши… Он кивнул головой в знак не то согласия, не то возражения и продолжил беседу с Дашей.

— И что потом, после тубдиспансера, вы куда пошли?

— Мне диагноз не сказали, направили к онкологу, в онкодиспансер. Там посмотрел меня врач-хирург, и сказала, что нужно срочно делать операцию. Удалять опухоль.

— Так и сказала? — удивился Савва Николаевич.

— Не только сказала, но и написала об этом в карте, — заговорила Гертруда Иосифовна. — Вот полюбуйтесь, здесь все написано рукой этого доктора.

Савва Николаевич надел очки и прочел: «В шестом сегменте слева очаговая бугристая тень, похожая на Cr. Рекомендована срочная операция». Дата и подпись врача.

Савва Николаевич знал этого доктора, специалиста с большим опытом, хорошего хирурга, работающего в торакальном отделении. Поэтому с доверием отнесся к его заключению.

— Скажите, Даша, Вы всегда такая худенькая? — неожиданно спросил девушку Савва Николаевич.

— Ну да… Как себя помню…

— Она в нашу породу, мы все такие, — встряла в разговор Гертруда Иосифовна. — Правда, я сейчас немного пополнела, а в ее годы, — она махнула рукой — как тростинка была.

Савва Николаевич согласно кивнул головой, мол, верю, верю…

— Ну, хорошо, вопросов у меня больше нет. Сейчас я буду смотреть ваши снимки и документы.

Он быстро, выверенным жестом, стал вынимать рентгеновские снимки, один за другим и подносить их к окну. В одном из них в шестом сегменте отчетливо была видна небольшая округлая тень с четкими краями.

«Нет, не туберкулема, — мысленно отмел Савва Николаевич первое, что пришло ему на ум при виде такой картины на рентгенснимке. На рак тоже не тянет: возраст совсем юный, потом — не та структура, слишком гладенькая и лимфоузлы не увеличены. Нет, что-то не так. А за что же онколог зацепился? Вроде бы заметил какую-то бугристость, а ее тут совсем нет. Вот ведь как: если ты хирург, то непременно надо резать. Эти бредовые идеи — всех резать — часто исходят от хирургов, особенно молодых. Но здесь явно, не тот случай. Что же такое произошло, что заставило опытного коллегу не сомневаться в диагнозе?»