Студенты
Шрифт:
– Да.
– В таком случае я согласен. Расскажите им, граф...
– Дело в том, что мы уже два дня путаемся с этим... князем... Читаем "Рокамболя", шляемся к Бергу.
– Влюбляемся в актрис и умираем на подъезде. Продолжайте...
– Больше ничего нет.
– А итальянка?
– Певица, - ответил Карташев.
– Обоюдная и нежная любовь, - пояснил Шацкий.
– И уже обоюдная? - спросил Корнев.
– Да врет он.
– Как врет, а подъезд?
– Ерунда! Помог сесть ей на извозчика.
– О-го! - сказал Корнев.
–
– Ну, а карета, таинственные джентльмены, дуэль?
– Фантазия князя.
– Зачем же рецепт?
– Князь находит, что его родители питают к нему недостаточно теплые чувства.
– Очень милая редакция... Граф, mes compliments...* Продолжайте.
______________
* поздравляю... (франц.)
И Шацкий от удовольствия положил ноги на стол.
– И вот, чтобы убедиться в силе этих чувств...
– Именно, - подтвердил Шацкий, поворачиваясь на бок.
– ...Князь хочет прибегнуть... к некоторому давлению...
– Parfait, mon comte*.
______________
* Прекрасно, граф (франц.).
– ...и уведомить родных, что по обычаям высшего света...
– Слушайте! слушайте!.. Так говорят в парламентах...
– ...он вынужден был драться на дуэли с графом Артуром на кинжалах и был при этом ранен в грудь...
– Совершенно верно.
– ...А в подтверждение посылает им рецепт знаменитого эскулапа, который берет за визит сто рублей.
– Верно!
– Да... вот что, - произнес разочарованно Корнев. - Но как по-вашему, это... это не пахнет, мой милый князь, шантажом? - спросил он раздумчиво.
– Дерзко и наивно... Позвольте вас спросить: кто наследник моего отца: я или вы? Надеюсь, я. Моему отцу семьдесят пять лет, и у него столько денег, что его это не стеснит; он дрожит над каждым грошом, а я, его сын, который мог бы тратить пятнадцать тысяч, вынужден собирать милостыню... Кроме того, у него состояние и моей матери, которое уже исключительно мое... По вашим буржуазным правилам лучше затеять с ним процесс... Ну, а мы, люди большого света, предпочитаем не огорчать старика и брать от него деньги в том виде, как он может их давать.
– Но почему же вы надеетесь, что он, отказывая вам в необходимом, даст деньги на такую ерунду?
– А это мой секрет.
– Я думаю, секрет заключается в том, - пояснил Карташев, - что старый князь такой же поклонник большого света, как и наш князь.
– Граф, вашу руку.
– Другими словами, - сказал Корнев, - оба, и старый и молодой, помешаны на большом свете.
– Как вы находите, граф, этого господина?
– Я не нахожу слов, князь, - ответил Карташев. - Он просто ее выдерживает роли.
– Именно.
– Да, князь, с вами выдержать роль, - вздохнул Корнев, - трудно, знаете... гороху надо поесть сначала.
– Ну вот... впрочем, оставим этот разговор... Что бы вы сказали, если бы вам предложить почитать "Рокамболя"? - спросил Шацкий.
– Нет, уж избавьте.
– Читал? - спросил Карташев.
–
Не читал и ни малейшего желания не имею этой ерунды читать.– Но ты себе представить не можешь, как это интересно, - роскликнул Карташев. - Стыдно, а интересно так, что не оторвешься.
– И что там может быть интересного?
– Я вот и сам так думал, а начал, и вот уже два дня...
– Странно...
– Жаль, что нет здесь этой книги...
– Она здесь, - ответил a la Рокамболь Шацкий и принес из передней несколько объемистых книг.
– Послушай, - обратился обрадованный Карташев к Корневу, - куда тебе торопиться? Подари сегодняшний вечер, так в быть, нарочно для того, чтобы самому убедиться.
Корнев колебался.
– Да ведь глупо как-то...
– Мой друг, - сказал Шацкий, - помиритесь с мыслью, что от глупости все равно никуда не денетесь.
– Это как прикажете понимать?
– Очень просто. Жизнь, вообще говоря, глупость?
– С одной стороны, конечно.
– Ну вот: с одной стороны! Поверьте, что со всех... А если жизнь глупость, то и все, что мы делаем, тоже глупость... то есть мы-то делаем всегда только одни умные вещи, конечно, но в итоге получается всегда одна большая глупость. А потому надо попробовать делать глупости - что тогда выйдет? А вдруг умная вещь?
– Оригинально, но не убедительно. Пожалуй, я согласен, - отвечал Корнев.
– А ты, Ларио? - спросил Карташев.
– Я с удовольствием, - я люблю, знаешь, все эти пикантные похождения. Я, положим, читал, но давно, и с удовольствием послушаю.
– Интересно? - спросил Корнев.
– Очень, - ответил Ларио.
– Ну, черт с вами, - согласился окончательно Корнев. - "Рокамболя" так "Рокамболя"...
И Корнев повалился с ногами на диван.
– Так я тебе расскажу сначала, - предложил Карташев и принялся вперебивку с Шацким передавать прочитанное.
Когда Карташев кончил, он спросил:
– Ну что? Интересно?
– Ничего себе, - ответил Корнев.
– А вот в чтении послушай... Кто читать будет?
– Ну, начинай, а там по очереди, - ответил Корнев.
Карташев сел в кресло, подвинул лампу, откашлялся и начал.
– Ну что, Вася? - спросил Шацкий через час.
– Интересно, - снисходительно ответил Корнев.
Еще через час Шацкий повторил вопрос.
– Вы своими вопросами мешаете слушать. Давай я почитаю.
Чтение продолжалось до восьми часов утра, пока не окончили всего "Рокамболя".
– Возмутительно! - проговорил Корнев и стал быстро одеваться.
– Послушай, Вася, - предложил Шацкий, - идем теперь ко мне...
– Я иду домой, - ответил бесповоротно Корнев.
– Вечером к Бергу... Итальяночку...
– Не желаю.
– Ну, и ступай... Идешь ко мне? - обратился Шацкий к Карташеву.
Карташев нерешительно стал думать.
– Идем. Видишь, грязь какая у тебя... Накурено. У меня кофе напьешься, спать ляжешь, а там... дзин-ла-ла... Ну, одевайся... А ты? - обратился Шацкий к Ларио.